Я заберу тебя себе (+ Бонус 18+)

Глава 27

ТИМ

Про Степанова вспоминаю неожиданно, наверное, страх за мальца подкидывает в голову нужные мысли. Связываюсь с главой МЧС, прошу выслать к нам на встречу вертушку с бригадой его ребят, знаю, он пришлёт самых лучших. Я кратко обрисовываю ему ситуацию в то время, как Бронислав связывается со знакомым врачом, чтобы нам нашли самого лучшего педиатра.

Мы несёмся на предельной скорости, спешим покинуть населённый пункт, чтобы оказаться на открытом пространстве, где может сесть вертолёт. Конечно, можно было найти какой-нибудь пустырь или же поле, но это займёт время, которого у нас катастрофически мало, уж лучше двигаться навстречу спешащей к нам помощи! Никита не просыпается, он вообще не реагирует на какие-либо действия Ани и меня.

Моя девочка переживает за малыша даже больше, чем я, она с трудом сдерживает слёзы, глаз с ребёнка не сводит. Душа от такой картины рвётся на куски, и одновременно жаждет найти ту тварь, что бросила родного ребёнка на пьяниц родителей и придушить суку.

Через тридцать минут быстрой езды водитель съезжает на обочину, а до ушей доносится гул вертушки.

- Слева, - произносит Бронислав, кивая в своё окно.

Перевожу взгляд в указанное направление, поднимаю взгляд вверх и точно нахожу вертолёт МЧС.

- Я твой должник, Степанов, - говорю вслух, словно хорошо знакомый слышит меня.

Из машины выходит только Бронислав, жестами показывает обозначения для пилота. Мы сидим пока вертушка не приземляется прямо на широкой - четырехполосной дороге и не прекращает вращать лопастями.

- Идём, - говорю Анюте.

Моя девочка переводит взгляд с приземлившегося вертолёта на меня, кивает головой и берётся за ручку двери. Открывает её. Бронислав услышав звук открывания двери со стороны Ани, спешит помочь выбраться на улицу моей девочке. Сам же накрываю уголком одеяла головку мальца, выбираюсь вслед за Анной. На улице ледник, поднявшийся порывистый ветер на открытом участке дороги приподнимает снежинки, которые остервенело забираются куда только можно. Прижимаю к своей груди Никиту, широким шагом спешу к вертолёту. Впереди Бронислав приобняв Анюту за плечи, помогает ей подняться по лестнице, которую опустили парни из вертолёта.

Мне на встречу спешит один из прилетевших, обмениваемся рукопожатием, после чего он забирает малыша из моих рук и спешит обратно на борт. Как только забираемся внутрь вертолёта, запускаются лопасти.

- Иди сюда, - зову Анюту, присаживаясь рядом, обнимаю, прижимаю к своему боку, наши взгляды устремлены в сторону, где бригада МЧС проводят стремительный осмотр Никиты.

- Как давно ребёнок не приходит в себя? – оборачивается к нам тот, что забрал у меня малыша.

- Не могу сказать, с нами он примерно час, и всё время спит, - отвечаю на вопрос.

Покачав головой, мужчина отворачивается, вновь нависая над Никитой, нам же остаётся только ждать и надеется, что с малышом всё будет хорошо. Десять минут хоровода вокруг Никиты и по салону вертолёта разносится детский плач.

Подрываюсь с места, Анюта следом за мной, но нас тормозят жестом руки. Приходится присесть обратно, и наблюдать за тем, как ребёнок, который возможно приходится мне сыном, рвёт своё горлышко, громко плача.

Моя девочка не выдерживает, зажимает уши руками, сгибается, прячет лицо в коленях. Подхватываю её, пересаживаю к себе на колени, прижимаю её голову к своей груди.

- Не надо, милая, не надо, - шепчу я ей на ушко, гладя по голове, - не плачь, всё будет хорошо, - говорю не только ей, но и самому себе.

Сдерживаю себя, чтобы не встать и не забрать Никиту из рук бригады МЧС, невозможно слышать раздирающий душу плачь, но вмешиваться нельзя, ему нужна помощь специалистов.

Аня, что-то бормочет, всхлипывая. Она плачет вместе с Никитой, словно он её сын, а не той твари, что бросила этого ангела.

Бронислав, сидящий в дальнем углу, и тихо наблюдавший за всеми сразу, поднимается на ноги, делает несколько широких шагов, протягивает мне свой телефон. Хмурюсь, не понимая, для чего он тычет мне своим мобильным в лицо, но, когда взгляд цепляется за экран, замираю, быстро читаю присланное безопаснику сообщение.

Отчёт от парней, что остались в доме родителей Людмилы, дабы проучить алкашей, за «хорошее» отношение к ребёнку.

Вовремя мы забрали Никиту. В дом бабушки и дедушки мальчика, заявилась опека. Ребята среагировали быстро, не дали пьющей паре рассказать правду, где и с кем сейчас ребёнок. Им удалось убедить, что Никиту забрала мать, приехавшая с отцом ребёнка, при этом не назвав моего имени.

- Значит так, - разносится голос всё того же мужика, что забрал у меня Никиту, - у ребёнка обезвоживание, как специалист, могу точно сказать, ребёнок не доедал, - ладони непроизвольно сжимаются в кулаки, - есть невысокая температура, чем она вызвана, пока сказать не можем, нужно полное обследование, как только приземлимся, передадим вас в руки нужным специалистам, - докладывает, как я понял главный этой бригады.

- Спасибо, - отвечаю мужику.

Вопросов куча, но задавать их бессмысленно, пока не проведётся полное обследование.

Нам так и не дают подойти к Никите, малышу поставили систему с глюкозой, что должна помочь карапузу. В Москве оказываемся через полчаса, вертолёт приземляется на площадке указанной нами клиники, Брониславу скинули адрес, где нас уже дожидаются. Никита успокоился, больше не плакал, с интересом рассматривал незнакомых людей, часто задерживаясь взглядом на Анюте.

Моя девочка и вовсе не отрывала от него взгляда. У обоих от слёз припухшие глаза, носики красные, на щеках румянец. Вот только у Никиты он явно от имеющейся температуры.

На вертолётной площадке нас уже дожидалась несколько врачей с каталкой. Никиту из вертолёта выносил Василий, с которым мы успели познакомится. На наше удивление малец не капризничал, спокойно относился к незнакомым людям.

Нам предоставили отдельную палату, пока Анюта мыла руки в небольшой душевой, доктор, которого нашёл Бронислав, принялся за осмотр малыша. И чем больше проходило времени, тем мрачнее становился коренастый мужчина.

- Я введён в некоторые подробности вашей ситуации, поэтому задам несколько нужных для меня вопросов, где мать ребёнка? – поднимает на меня взгляд доктор.

- Понятия не имею, - говорю правду, - ребёнком она не занималась, занимались родственники, - уточнять, кто именно не стал.

- Кем вы являетесь мальчику?

- Предположительно отцом, собираюсь сделать тест ДНК, но для начало необходимо заняться его здоровьем, он жил в ужасных условиях, - отвечаю, замечая краем глаза, как дверь в душевую открывается и на пороге появляется Анюта.

- Сейчас мы возьмём необходимые анализы, дождёмся их результатов, и тогда будем решать, что с вами делать, но я могу и без анализов сказать, малыш в ужасном состоянии, хороших анализов не ожидайте.

- Анют, - тихо зову девушку.

Малышка заторможено переводит на меня взгляд со спящего ребёнка, смотрит уставшими глазами. Её бы сейчас в мягкую постельку, завернуть в свои крепкие объятия, и не выпускать до утра, но…

- Бронислав сейчас отвезёт тебя в мой дом, - начинаю говорить, - выберешь любую понравившуюся комнату, ужин привезут тебе и ресторана, покушаешь и ляжешь спать, - произношу, не сводя с неё взгляд.

- А, ты? – подбирается.

- Я…, - кошу взгляд на ребёнка, - мне придётся остаться здесь, не могу оставить его в одиночестве, - тяжело вздыхаю.

- Хорошо, - неожиданно без каких-либо возражений соглашается Анюта, в груди появляется холодок.

А ты чего ожидал? Идиот! Думал она сейчас скажет «нет», бросится на шею и останется всему вопреки? Ох чёрт! Тормози, Тим! Девочка просто устала, ей нужен отдых!

- Только я поеду к себе, - продолжает Анюта.

- Нет! – говорю громче чем нужно.

Замолкаю, смотрю на пацана. Спит.

- Я не пущу тебя в твою квартиру, там ещё не убрали, - напоминаю ей про разгром после ублюдка, которого уже словили мои парни, и в данный момент выясняют, что это гнида делал в Питере.

- Заодно и уберусь, - ведёт плечом, - но в твой дом я не поеду, Тим, без тебя не поеду, - тут же поясняет свой отказ.

- Анют, - поднимаюсь со стула, в шаг оказываюсь рядом, наклоняюсь, ладонями обхватываю её личико, - ну чего ты упрямишься? Скажи, хорошая моя, - смотрю в её небесные глаза, следом на губы, до безумия хочу её поцеловать.

- Я не упрямлюсь, - качает головой, - просто не хочу ехать в чужой дом одна…

- Мой дом для тебя не чужой, - перебиваю малышку.

- Чужой, и ты это прекрасно понимаешь, Тим, ну пойми, я не смогу нормально отдохнуть в незнакомом месте, мне необходимо успокоится, сегодняшний день многое перевернул в моей голове, нужно всё разложит по полочкам, - обхватывает мои ладони своими, мягко отстраняет от своего лица, встаёт на ноги.

Мне приходится отступить на шаг назад, или же сорвусь и хрен смогу отпустить, всё нутро рвётся к ней, обнять, поцеловать, но здесь не место. Анюта обхватывает себя руками за плечи, отходит к окну, я же, как верный пёс следую за ней, останавливаюсь за её спиной, не выдерживаю, кладу руки на её хрупкие плечи, носом утыкаюсь в её макушку. Её запах будоражит, кровь в жилах вскипает, сердце грохочет так, что кажется ещё чуть-чуть и в груди образуется дыра.

Я не знаю, как всё будет дальше. Если честно, я вообще уже ничего не знаю. Знаю только одно - я хочу быть с этой девушкой. Хочу, чтобы она стала моей женой. Значит мне придётся пройти через ад, чтоб добиться своей красавицы, и я готов, готов сразится со всеми демонами, что встанут на нашем пути, но добьюсь своего. Судьба так щедро преподнесла мне то, чего я так долго желал, но следом вдавила огромную дубину в колёса.

- Я никогда не понимала, как женщины отдают своих детей в детские дома, отказываются от них, как от ненужного хлама, - тихо заговаривает малышка, - одно дело, когда родители гибнуть, и деток некому забрать, но другое, отдать кроху на произвол судьбы в то время, как сами живут припеваючи…

Я почувствовал, как она сглотнула ком в горле, потом резко повернулась ко мне и обняла за шею. Обнял в ответ и прижал к себе. Я даже не представляю, какого ей сейчас, если у меня, у мужика с крепкой выдержкой в груди ломит от боли. Чистое сердечко моей девочки не готово к таким реалом. Не должна она сталкиваться с такой жестокостью, с которой столкнулась по моей вине!

- К сожалению, таких женщин много, - подхватываю малышку на руки, тихим шагом иду к креслу, что стоит в углу, - и свои мозги им не вставить, не стоит рвать своё сердечко, успокойся, родная, - присаживаюсь в кресло, удобно устраиваю на коленях Анюту.

Она не сопротивляется, затихает, носом уткнулась в моё плечо. Мы сидим неподвижно, я смотрю, а кровать по середине которой спит Никита. Я думал ребёнок долго не будет спать после долгого сна под снотворным, но он уснул, как только ему прокапали несколько бутылей с каким-то лекарством. Мне не удалось даже пообщаться с возможным сыном, разрешили пройти в палату только после того, как он уснул.

Повезло с тем, что Никита совершенно не испугался врачей, вёл себя тихо, даже не заплакал, когда ставили систему, что меня сильно насторожило. Он не испытывает боли? Или же привык? Перед глазами встало тёмное пятно на его боку. Никиту били, доктор нашёл у малыша ещё пару синяков, которые уже практически сошли, возможно поэтому мы с Анютой и не заметили их!