Таифская роза Адама

Глава 15

— Почему мы идем другим маршрутом? — спросила Ника Омара, стоило им завернуть в противоположную сторону по извилистому лабиринту проходов дворца, отклонившись от ставшего уже привычным маршрута до личных покоев шейха.

Сегодня за ней пришли гораздо позже. После произошедшего в спальне Адама минуло три дня. В ночь перед очередным рабочим днем Ника не смогла заснуть, понимая, что грядущая их встреча принесет лишь новый виток напряженности, которая вот-вот в той или иной степени должна была найти высвобождение… К величайшему своему облегчению ей дали пару дней передохнуть…

— Эти три дня у тебя выходные, Ника, — деловито произнес Омар, не отвлекаясь от своего экрана телефона, — отдыхай.

Девушка кашлянула.

— И… что мне разрешено делать в этот выходной? Я могу куда-то пойти? — перспектива оставаться в темной и душной «казарме», как она прозвала про себя огромную спальню с многоярусными кроватями, которую делила с другими служанками, сторонящимися ее и смотрящими волком, потому что, очевидно, были наслышаны об истинных причинах появления здесь Ники, не прельщала.

Омар перевел на нее раздраженный взгляд.

— Можешь, Ника. Можешь плавать и развлекаться, наслаждаться жизнью и молодостью. Только не забудь надеть правильное платье на выходе…

Сердце упало в пятки. Все неминуемо сводилось к одному и тому же, еще бы. «Карфаген должен быть сожжен»…

— Может быть, я все-таки пойду и поработаю? Мне не нужен отдых. Мне нужен отдых от… Сами знаете, от чего. Отправьте меня хоть навоз грести…

Снова усмешка Омара.

— Иди, читай книги, которые тебе передал шейх Адам, Ника. Разговор окончен. Через три дня снова приступишь к своим обязанностям…

Через три дня после утреннего душа она действительно обнаружила на своей кровати рабочую форму, только…

Ника выругалась вслух, когда увидела то, что ей теперь было предложено на себя напялить. Если и была вещь, которая могла унизить ее сильнее платья «розы», так это лежавший сейчас перед ней наряд «французской горничной» из порнофильмов. Короткая юбка клеш с подкладкой из рюшек, обтягивающий верх с оформленным белыми кружавчиками провокационным декольте, чулки, подвязки, огромные шпильки и отвратительная, словно бы сделанная ради издевки, шапочка-бант на голову, задача которой была максимально подчеркнуть унизительный статус этого наряда…

— Вы издеваетесь?! Я не надену это! — закричала Ника, от ярости выскочившая к Омару в одном полотенце после душа. В своих руках, словно бы тряпку перед быком, она держала так называемую новую униформу.

Мужчина, как всегда, был спокоен и ироничен.

— Можешь идти голой, Ника. Как видишь, на этот раз господин не припас для тебя альтернатив развития событий. Видимо, твоя взяла — и он больше не хочет видеть тебя среди своих «роз», такого выбора у тебя теперь нет. Так что будешь теперь его личной служанкой.

— Ненавижу вас всех, — прошипела сквозь зубы Ника и поплелась обратно — уже сгорая со стыда от того, что последует после.

— И шапочку, — усмехнулся Омар, когда через десять минут она стояла перед ним в новом обмундировании.

— Вы все сгорите в аду… — прошипела она сквозь зубы, закалывая на голове ненавистную деталь наряда.

— На самом деле, тебе нечего стесняться, Ника. Зачем эти пунцовые щеки? Ты выглядишь сногсшибательно. И повторюсь в тысячный раз — вся эта абсурдная ситуация только из-за твоего упрямства. Была бы ты посговорчивее и поумнее, уже давно бы почивала на лаврах, а не здесь, — его губы сложились в пренебрежительную линию, когда он манерно обвел помещение глазами.

— Почему мы идем другим маршрутом? — спросила Ника, понимая, что они отдаляются от личных покоев шейха все дальше.

— Ты же просила, что хочешь начинать уборку с кабинета господина, пожалуйста, у тебя теперь будет такая возможность.

Стоило Нике зайти внутрь, ее самые нехорошие предчувствия оправдались. Шейх Адам сидел за своим столом и что-то внимательно читал. Ей придется убираться в его присутствии…

— Не обращай на меня никакого внимания. У тебя свои дела, у меня — свои, — сказал он, не здороваясь, увидев ее смятение и нерешительность в глазах.

Ника молча кивнула, торопливо начав. На секунду в голове промелькнула надежда, что ей удастся обойтись «малой кровью». Может быть, шейх действительно будет занят своими бумажками.

Какое там. Она чувствовала его прожигающий взгляд на себе, борясь с волнением и нервами. Руки были словно бы деревянными, не слушались. Ника то и дело что-то неуклюже роняла или цепляла.

— Осторожнее, — слегка раздраженно сделал ей замечание Адам.

Их взгляды пересеклись. И она не могла не рассмотреть игриво-насмешливый огонек в его глазах — она знала этот его взгляд — он обычно отливал намного более ярким изумрудом, чем обычно…

Это продолжалось несколько дней к ряду. Ника проводила в кабинете у шейха не более полутора часов, но каждый раз выходила оттуда настолько сильно вымотанная, что в буквальном смысле валилась с ног. Он не предпринимал более попыток ее унизить или сделать что-то еще похлеще, почти не обращался к ней. Но она все равно чувствовала его тяжелый взгляд, что бы ни делала. Униженно осознавала, что ее провокационный наряд не позволял ей не открывать во время ее работы части своего тела в самом неприличном, соблазнительном виде. Со стороны происходящее, наверняка, могло напоминать низкопробный эротический фильм для вуайеристов. Только для нее он был частью ее жизни теперь. Ее реальностью…

В тот день все шло, как обычно. С той лишь разницей, что шейх попросил протереть пыль на верхних полках библиотеки.

Ника с ужасом и страхом смотрела на специальную лестницу, которая приставлялась к высоким стеллажам, чтобы добраться до самого потолка, и понимала, что ее высокие каблуки едва ли позволят ей выполнить поручение без риска свалиться на пол…

Адам понял ее смятение.

— Сними туфли. Нам не нужны переломы.

Она хотела было сказать, что знает, что ему нужно, но, конечно же, промолчала.

Заканчивала уже с третьей полкой сверху и все еще стояла на лестнице, когда почувствовала его прикосновение к своей ноге.

Адам не спеша гладил ее, прохаживаясь вдоль по чулку и выше, задевая подвязки и добираясь к оголенной коже ягодиц.

Прикусила губу. Его прикосновения… Горели…

Он молчал. Она тоже. Замерла, не в силах пошевелиться.

— Продолжай работу, Ника… — услышала его голос сзади и даже почувствовала горячее дыхание в районе своих ягодиц, — не отвлекайся…

Девушка нервно сглотнула. Руки были все настырнее. Теперь он растирал ее ягодицы обеими руками, мял их, щупал.

Она нервно заерзала, понимая, что ничем хорошим это не кончится.

Волнение зашкаливало. Ника резко дернула рукой — и в этот самый момент неудачно задела стоявшую на одной из полок статуэтку в форме дракона.

Когда фарфоровая фигурка с характерным звоном разлетелась по деревянному дубовому полу кабинета, девушка резко зажмурила глаза.

Адам сжал ее ягодицы, опалив их теперь совсем близким своим дыханием.

— Плохая, плохая девочка. Ты только что убила дракона… — его возбужденно-хриплый голос, смешанный со смешком, предвещал только одно — он устал смотреть…, — тебя нужно наказать.

Обхватил ее за талию, резко спустил вниз.

Секунда — и Ника оказалась пятой точкой кверху на его коленях. Мужчина резко сорвал с нее трусики и застонал, нежно оглаживая аккуратные, но соблазнительные полушария.

Умело сложил нога на ногу, продвинул вперед верхнюю часть ее туловища так, что теперь ее нос почти касался пола, заставляя кровь прилить к голове, а зад предстать на усладу взора Адама в самом провокационном виде.

Шлепок не заставил себя долго ждать. Один, второй. Ника пораженно чувствовала ощутимые удары по плоти, но… вместе с каждым соприкосновением его руки и ее зада ощущала, как между ног разгорается настоящий пожар. Со всей силы закусила губу, чтобы подавить рвущиеся наружу стоны. Кожа горела, голова горела, там… внутри — тоже всё горело.

Это продолжалось недолго, но достаточно, чтобы вся ее попа приобрела приятный его взору красноватый оттенок.

Адам снова очертил руками полушария, погладил. Отвлек внимание деланной нежностью и… в этот момент его вторая рука быстро развела ее ноги и начала ласкать промежность.

Он захрипел, когда почувствовал сочащуюся влагу. Почувствовал этот жар. Ее тело жаждало его. Аккуратно просунул фалангу дальше и… с хрипом выдохнул, когда она начала сокращаться на его пальцы, громко крича… теперь более не в силах скрыть того взрыва, который только что подарили ей его прикосновения после порки.

— Ника… — шептал он ей, чувствуя, как она продолжает содрогаться в конвульсиях удовольствия, — давай, сладкая. Почувствуй эту свободу. Почувствуй это наслаждение в покорности…

Она потеряла связь с реальностью. Головокружение от неестественной позы, его руки, реакции ее тела. Когда удалось более-менее установить контроль над своим телом и вернуться к реальности, она поняла, что все еще лежит вверх попой на его руках, а он нежно поглаживает ее, слегка покачиваясь, словно бы убаюкивая.

Пару мгновений — и сильные руки Адама переворачивают ее на себя…

Теперь она, как нашкодившая школьница после наказания, сидит у него на руках, в коконе его объятий.

— Я не буду сейчас комментировать то, что произошло, Ника. Ты и сама все поняла, — шепчет тихо, перебирая волосы.

Дурацкая безвкусная шапочка была давно сорвана им с ее волос.

— Хватит этого фарса. Этих глупых игр. Отдайся мне — и я прощу тебе то, что другим бы стоило жизни. Прощу тебе твое покушение на меня. Заключим новый договор, Ника. Ты становишься моей на сто дней. А потом будешь не просто свободна, ты будешь обеспечена до конца своей жизни. Если и правда тебя привела к фаталам жажда денег, то я решу твой вопрос раз и навсегда. Я сделаю тебя всемирно известным музыкантом. Ты будешь купаться в славе, обожании и свободе. Можешь сейчас не отвечать. Прочувствуй момент и свои эмоции — они ответят за тебя. Вечером у меня вечеринка. Ты сможешь выбрать, в каком статусе будешь там присутствовать — в качестве моей «розы» или обслуживающего персонала. Как обычно, тебя будут ждать два платья. Сделай свой окончательный выбор. Всего сто дней, но подо мной, по доброй воле, при полном подчинении. Или бессрочное время в качестве служанки, пожизненный приговор…