Я (не) забуду его
- Автор: Полина Ракитина
- Жанр: Любовные романы
Читать книгу "Я (не) забуду его" полностью
ГЛАВА 2
В женщинах есть эта черта. Устраивать парад во время глубочайшего поражения. Зачем-то надев самое дорогое красное платье, которое прилично обтянуло мою грудь, я зависла перед зеркалом.
Отражение все же высказалось правдиво: «Может, уже наконец-то расслабишься и поймешь, что ты Красавица?! Зачем так выпячивать свое отчаяние?»
Но я ответила: «Я тебя купила, я тебя и гуляю!»
Не могу же я прийти к знаменитому психологу за штуку баксов в рваных джинсах и футболке или в одном из двадцати своих спортивных костюмов. Бабуля бы этого не одобрила. А так как я давно не живу публичной жизнью, да и никогда не жила, — с выходом в свет и посещением театров, — то мой гардероб отнюдь не завален платьями.
Я скучаю по своей бабушке. По самой удивительной женщине во всем мире. Таких… уже не делают. В ней были романтизм и лиричность, что присущи только очень порядочным, начитанным натурам. Скажу честно, как женщину меня воспитала именно она. И анализируя все наше семейное древо, я понимаю, что генетика если чем и одарила женщин моего рода, так это романтизмом. А еще преданностью! Весь наш матриархат почему-то влюблялся раз и навсегда.
— Дерьмо! — злостно выругалась я, обдумывая философию родословной, и вышла из дома.
В последнее время я ругалась часто. Вернее, постоянно. Вот, к примеру: утром я спустилась в супермаркет, схватила бутылочку йогурта и отправилась к кассе. На очереди старушка. Как весь пожилой народ, она не торопилась в поисках кошелька, потом со сбором причитающейся ей сдачи, потом медленно пересчитывала свои оставшиеся денежные средства. Я стала изучать прилавок в ожидании, когда же бабушка покинет свое место в полном убеждении, что ее не обманули. И тут без всякого торможения к кассе подходит рослый мужик и протягивает барышне-кассиру банку пива. Та со спокойной совестью, улыбаясь нежданному клиенту и явно игнорируя меня, начитает пробивать товар. На ее лице уже всплыла надпись: «Возьми мой телефон! Платье и шампанское сама себе куплю!»
Но я, не выдержав лирической сцены, взбунтовалась:
— Извините, я была за бабушкой. Сейчас моя очередь!
Барышня метнула в меня взгляд орла, пытаясь отпугнуть от своей территории и добычи — вот нет в женском мире солидарности, ее просто нет!
— А вам какая разница! Будете следующей, — пробурчала кассирша.
Ее грубый голос оборвал все мои дипломатические приемы решения этой спорной ситуаций.
Я не люблю несправедливость. Не переношу хамства. Поэтому, твердо сделав шаг вперед, пропихнулась своими скромными габаритами между мужчиной и прилавком:
— Мне… Есть разница! Прошу принять! — и ткнула ей йогурт прямо в лицо.
Девушка недовольно закатила глаза с густо нарощенными ресницами, поджала губки с ядрёной розовой помадой и выбила чек. Дальше история наглого Ромео и яркой Джульетты мне неведома. Я не против чужого счастья, но против невежества. Да! В женском мире часто приходится бороться за свой йогурт, но соблюдайте очередь.
В скромной приемной, больше похожей на стандартный офис с мебелью из шведской сети магазинов, дверь была приоткрыта. Мое время начиналось ровно через две минуты. Приехала я заранее, но аккуратно дождалась назначенного времени. Мой единственный страх — куда-то опоздать. И я помню, как он у меня появился. Первый мой тренер была, мягко говоря, как из гестапо.
Когда-то в нашей стране весной и летом переводили часы. Час назад, час вперед. Кто-то что-то экономил в правительстве, а народ неделю жить нормально не мог. Сейчас это модно называть «джетлаг». И вот из-за этой системы я опоздала на час на тренировку. Лучше бы сразу умерла. Мой тренер, ЖОПАС — Жанна Петровна Сергиенко, заставила меня бегать по стадиону, пока я легкие свои с кровью не начала выплевывать. Больше я никуда и никогда не опаздывала. Жесткая система спорта оправдывала свои результаты медалями.
— Все ясно! Вы любите все контролировать! — крикнул хриплый мужской голос откуда-то из глубины офиса. — Проходите же…
Дорогущий мозгоправ откашлялся и уставился на меня, не приподнимаясь с кресла. Спустил очки и со сладострастным прищуром резюмировал:
— Такой красоты я давно не удостаивался видеть. Вы что так нарядились? Сбежали из ночного клуба и решили сразу, так сказать, зайти и поправить душу или отпустить грехи?
Моя челюсть, впрочем, как и его, тоже слегка отвисла. Я никак не ожидала, что психолог за штуку баксов будет сидеть в трениках и растянутой футболке с надписью «Спартак». Нет, я слышала, что футбольные фанаты могут поменять жену или любовницу, только команду — никогда. Но чтобы работать в таком виде! М-да… Кажется, я зря потратила деньги. Блин, повелась на рекламу очередного инстацыгана.
Челюсть я свою как-то собрала и парировала:
— … А вас ночью, видимо, обворовали… ограбили… прихватив всю вашу нормальную одежду и мебель, оставив только спортивную сумку! — Я обвела взглядом пустую комнату. — Где можно присесть?
— Да где вам удобно, но свое место я вам не уступлю. И никто меня грабил, у меня через час важный футбольный матч, не успею переодеться!
От такого ответа у меня слегка приподнялись брови. Доктор любит пошутить. Или это он серьезно?
Я аккуратно присела на середину кожаного дивана. На удивление он оказался приятным, уютным и располагающим к доверительным беседам. Закинув ногу на ногу, уставилась на мозгоправа, но к доверительным беседам настроение как-то не подходило.
— Так… Мне уже все ясно… Но вы оплатили час беседы, поэтому начинайте первой…
Что ему ясно? Я еще ничего не рассказала… Тяжело вобрав в себя воздух и резко выдохнув, я с огромной натяжкой начала готовить себя к откровению:
— Здравствуйте, меня зовут Мирослава… мне тридцать девять лет…
Доктор резко и пренебрежительно замахал руками.
— Стойте, вот не надо этого… тут не встреча анонимных алкоголиков. Давай сразу говорите о своей проблеме.
Я задумчиво почесала шевелюру с легкими волнами. Громко цокнула языком. И понеслась:
— Хорошо. Вот скажите? Он Мудак?
— Кто? — совершенно искренне удивился доктор.
И не обращая внимания на него, уставив глаза в потолок, я медленно вплывала в свои последние девятнадцать лет ожидания и боли:
— Я все прекрасно понимала. Это не любовь. У нас с ним точно хорошая дружба, но это не то, что мне нужно. Дистанция на девятнадцать лет «как выйти замуж за свою первую любовь» затянулась. И превратилась из ста допустимых метров в десятки километров, а это вы знаете что?
— Что? — Доктор продолжал удивляться. Он явно не ожидал спортивных метафор.
— Совершенно другие данные… Другие физические и моральные нагрузки. Дыхалка должна быть такой… ого-го какой, а я — чемпионка на коротких. Десять секунд — и все, а тут девятнадцать лет забега. Понимаете? Михаил Петрович…
Мой доктор снова посмотрел на меня своим веселым прищуром. Мне становилось с каждой секундой обиднее, а еще — стыдно. Я же деньги на визит с кредитки взяла, чтобы его услуги оплатить, а он тут лыбу давит и очки свои медленно протирает. От досады я специально воткнула поглубже в его ковровое покрытие шпильку своего каблука.
— Вы это зря сделали… Я прекрасно вас слушаю.
Теперь я удивленно уставилась на мозгоправа.
Вся моя олимпийская малышня, когда что-то сломает из инвентаря или конкретно накосячит, обязательно делает щенячьи глазки. И я последовала их примеру: ничего я не делаю, просто сижу. А глазки так и бегают — «тик-так», «тик-так». Смотрите чаще на детей, они вас всему научат.
— Что зря? — Плохая игра выдавала меня с потрохами.
— Ковролин мне портите в кабинете. Вам вообще удобно так сидеть?
— Да.
— Простите, но вы сейчас выглядите как секс-символ Голливуда. Вы же спортсменка. Что так нарядились? От отчаяния? Или моя фотография так понравилась? Решили впечатлить своими данными?
И тут доктор снова закашлялся, но продолжал расплываться в улыбке. Я его явно веселила. А он вводил меня в бешенство.
Вот сейчас мне очень стыдно за этот момент. Я же в глубине души знала, что он прав. Но у девушек бывает: как нахлынет волна и уже рот не закрыть, хотя ой как хотелось бы.
И я сорвалась, закричала на него:
— Как хочу, так и буду выглядеть. Это мои права. И не… не потому, что я феминистка, как сейчас принято всех называть или обзывать, а просто — женщина. Я хочу, чтобы на меня мужики смотрели и… как там говорится… штабелями укладывались и падали… а не просто дружили… — закончилось все диким завыванием со шпыняющими в носу соплями.
Мой дорогущий психолог продолжил протирать свои очки краем футболки. Он молча и достойно слушал, как очередная типичная истеричка выпускает пар от нервного срыва.
И я опять не выдержала:
— К вам визит штуку баксов стоит, а салфеток в комнате нет!!!
Вытирая глаза и нос тыльной стороной руки, я начала неприлично икать.
Доктор со всей невозмутимостью заявил:
— Ко мне приходят богатые люди и их простыми салфетками не утешить. А «веселые» барышни предпочитают пользоваться своим добром. Я так понимаю, я у вас первый?
— По психологам я не бегаю, — обиженно заявила я, успокаивая дыхание.
— А что ко мне пришли?
Проигнорировав его вопрос, я задала свой:
— Сколько осталось времени?
Доктор спокойно посмотрел на часы и ответил:
— Еще сорок пять минут…
На меня накатила тоска. Я поняла, что доктор не поможет закрыть все мои гештальты с Мудаком.
— Мне больше сказать нечего, — шмыгая носом, ответила я. — Давайте просто посидим, а то я в таком виде…
— Вы заплатили столько денег, чтобы так и не решить свою проблему с… Как вы его назвали?
— Просто… Мудак…
— Странное имя, ну да ладно… С вашим Мудаком… У вас, конечно же, есть проблемы с родителями. Давайте с них начнем.
Я с сомнением уставилась на него. А причем тут они?
— Одним предложением охарактеризуйте свою мать, — начал делать свое дело мозгоправ.
Я стала подбирать много всего — от «инфантильная истеричка» до «баба-дитя», но вырвалось другое:
— «Гриша, надень штаны!»
Доктор слегка хрюкнул от едва сдерживаемого приступа смеха.
— Очень интересно. Продолжайте…
— Да ничего интересного. За год до смерти папы мы были с родителями на пляже, и я увидела, что у него вместо нормальных ног взрослого человека — детские ножки, такие тощие палки, а смуглая кожа так обтянула ребра, что их легко можно пересчитать… Я помню, что сказала матери: «Папа очень похудел, посмотри, какие у него ноги. Надо его обследовать!» А она как закричит своим писклявым голоском на весь пляж: «Гриша, надень штаны! У тебя ноги ужасные. Свою дочь пугаешь!» Через год папы не стало. Рак — плохая штука.
Лицо мое скривилось, и я приготовилась плакать, но меня остановили…
Доктор продолжал пытать:
— А с отцом как?
Я мило улыбнулась. У меня был замечательный папа. Интеллигентный, скромный, вежливый. Все воспоминания о нем в карамельных оттенках.
— Пожалуй… — Я задумалась. — Ха… «Возьми зонтик»…
— Что за история? Вас постоянно дожди преследовали?!..
Доктор не скрывал играющего любопытства: глаза заблестели и прищурились.
— Смешная история была. Мне шестнадцать. И у меня первое свидание. Ну, знаете, такое правильное, с родительским благословением, с конкретными временными рамками до одиннадцати часов вечера. И тут папа краснеет, вернее, красными стали его большие уши, и спрашивает тихо и неуверенно: «Ты зонтик взяла?» А я ему: «Пап, на небе ни облачка». А он еще больше покраснел и так деликатно, тонко промурлыкал: «У каждой девушки в сумочке должен лежать “зонтик”, чтобы укрыться от “дождя”»! Это была такая тонкая аналогия, что мой совсем юный мозг не осилил ее до того момента, пока папа не протянул квадратные «зонтики» в красивой целлофановой упаковке, лично положив их в мою сумочку. Шепча при этом мне на ухо: «Эти надежные!» С тех пор у меня в сумочке всегда лежат «зонтики».