Я все равно тебя добьюсь. Часть вторая

После удачно сданного экзамена на курсах девчонки, которые посещали их вместе со мной, предложили отметить окончание полугодовых мучений. И чтобы не сойти с ума, я согласилась вместе с ними отправиться в клуб. Настроения не было, но это лучше, чем сидеть дома и накручивать себя.

Накрасившись и надев лучшее платье-стрейч, которое было в моем гардеробе, я поехала на вечеринку в один из клубов нашего города, который раньше был моим постоянным местом тусовок вместе с Игнатовым. Девчонки позаботились о столике недалеко от танцпола, и теперь я просто сидела, потягивала какой-то слабенький коктейль и наблюдала за танцующими людьми. Несколько раз мои однокурсницы пытались вытащить меня на танцпол, но я не смогла перебороть свое паршивое настроение и заставить себя веселиться.

Не знаю, как мне пришло в голову подняться в вип-зону, но в одно мгновение я оказалась к лестнице, ведущей к вип-комнатам. Лучше бы меня не узнала охрана и не пропустила наверх. Но этого не случилось. Я оказалась рядом с випкой, в которой мы раньше проводили время с Олегом. Господи, я не знаю за что мне эти мучения?

В випке на одном из диванов сидел Головин. Довольный, красивый, в белой рубашке с расстегнутым верхом, а рядом такая же красивая Светлова. И если я до этого момента на что-то надеялась, то сейчас это был мой провал.

Я смотрела на них, и больше никого не видела. Стояла и смотрела до тех пор, пока не поняла, что еще немного, и я закричу. И лишь остатки растоптанной гордости заставили меня уйти.

На дрожащих ногах я вернулась к нашему столику, залпом выпила несколько рюмок текилы и сорвалась на танцпол, чтобы заглушить желание сбежать отсюда, забиться куда-нибудь в угол и дать волю слезам.

«Он ничего для меня не значит» - повторяла как мантру.

И когда чьи-то руки оказались на моей талии, я даже не стала сопротивляться. Лишь мельком взглянув на прижимавшегося ко мне парня, и увидев смазливого блондина, я дала себе установку расслабиться и получить удовольствие от танца. Но это у меня не получилось.

Блондина от меня оторвали, и, не дав возможности возмутиться, потащили к выходу. Я пыталась вырваться, но Головин был сильнее меня. А это был именно он.

Почти у выхода он остановился так резко, что я врезалась в него и задохнулась от его запаха, по которому я оказывается тоже скучала. Максим повернулся ко мне и в его глазах я увидела ярость, которая полыхала синим пламенем. Я удивилась. Если кому-то и стоило злиться, то это мне.

- Какого хрена ты здесь делаешь? – заорал он мне на ухо.

Музыка играла очень громко, но ему удалось ее перекричать.

- Танцую! А ты? - я старалась казаться невозмутимой, хотя по спине пробежало предчувствие чего-то нехорошего.

Я выдернула руку из его ладони и потерла запястье, которое он сжимал мертвой хваткой. Макс опустил взгляд на мои руки, а потом язвительно спросил:

- Ты помнишь пункт про измены?

Желание влепить ему пощечину было невыносимым. Какие к черту измены? Все это время, пока мы не виделись, я каждую минуту думала о нем. В отличие от него.

- Не знала, что танцы классифицируются как измены, - я стараюсь держать себя в руках и не показать ему, как больно задевают меня его слова.

И как сильно скучала.

- Это сейчас танец, а через полчаса в лучшем случае тебя трахнут на квартире, в худшем в местном туалете, - ощущение, что Головин тоже еле сдерживается.

Только причин его волнения я не вижу.

- Если ты так поступаешь, то это не значит, что все такие! – кажется, я нарываюсь.

Но мне нужно выплеснуть все переживания, которые копились столько дней.

Для Максима это вызов. Он снова берет за руку, но уже осторожно и тянет меня к выходу. Мы молча одеваемся, и уже через минуту я сижу на заднем сиденье его машины. На заднем, что говорит мне о его презрении. Хотя я могу ошибаться, но это вряд ли. Ведь я готова кинуться в его объятия, а вот мое присутствие ему видимо в тягость. Я решаюсь это выяснить, когда мы уже едим по проспекту:

- Мы едем к тебе?

Головин, скривив губы, отвечает с нежной издевкой.

- Нет, малыш! Я везу тебя домой. У меня на сегодня другие планы.

Для меня мир рушится. Не потому что мы едим не к нему. Я в принципе даже не готова сейчас оказаться в его квартире. А потому что я малыш. Как десятки других. Я уверена, что он так же их называет. И я стараюсь держаться, но с каждой секундой чувствую, как ненависть затмеваю мой рассудок. Три секунды, две, одна и я срываюсь.

- Я тебя ненавижу, Головин! Ненавижу! Ты ублюдок! Ты просто козел! – я кричу, и чем больше я кричу, тем хуже мне становится.

Вся моя боль вырывается наружу, и я уже не могу остановиться.

- Да кто ты такой, чтобы решать за меня, что и с кем мне делать! Если захочу, я пересплю с половиной города, и плевать я хотела на договор и на тебя вместе с ним. И не нужно мне указывать и везти меня домой. Верни меня туда, откуда забрал. Я не мешала тебе трахаться со Светловой, вот и ты не мешай мне удовлетворять мои желания!

Да, алкоголь и обида – не лучшие друзья девушек, но что сказано, то сказано.

- Желание, говоришь, удовлетворить? Ну, так я тебе его сейчас удовлетворю! Мало не покажется!

Максим заезжает в ближайшие дворы, паркуется под фонарем и молча снимает пальто. Кинув его на соседнее сиденье, он выходит из нее. Если честно, я испугалась, но ничего не успела понять, как он оказывается рядом со мной.

Его руки дергают мое пальто, и пуговицы отлетают от него с треском. Я отталкиваю его, но Максим одной рукой сжимает мои руки, а второй стягивает пальто с моих плеч. Между нами завязывается борьба, и я ее проигрываю, в результате чего оказываюсь на коленях у Максима с задранным до пояса платьем и спущенными до локтей рукавами.

- Без чулок, - рычит Максим, сжимая мои бедра.

- Зима на улице, - выдыхаю я, стараясь вырваться, но вместо этого трусь о его бедра, тем самым заводя нас еще больше.

А дальше он притягивает меня к себе и впивается в мои губы яростным поцелуем. Он пропихивает свой язык так глубоко, что мне нечем дышать. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его, я отвечаю ему. Так же яростно, почти с остервенением.

Мы выпиваем друг друга без остатка, жалим друг друга укусами, но ни один из нас даже не думает останавливаться. Я цепляюсь за рубашку Максима, боясь, что это сон и сейчас все закончится, а он сжимает рукой мою грудь, и в моем животе концентрируется сладкое наслаждение. И в этот момент я понимаю, что это моя точка невозврата.