За пределами

Глава 3

Светлая мебель в домах, светлые цвета в одежде, строения и тротуары, выкрашенные в белый цвет и тем более белоснежная униформа сотрудников башни. С самого рождения каждому жителю Ядра навязывается это исключительная привилегия обладания светлой энергией. Энергией, зарождающейся в самом человеке, в «источнике». Истинной энергией, не собранной извне, а являющейся чистым ресурсом организма. Жертвы и мученики этого мира, готовые отдать себя без остатка, единственные созидатели, неопороченные, незапятнанные, безупречные. Творцы и хранители, исключительно достойные. Истинные герои и спасители. Что в разрез идёт с представлением о жителях Периметра: опоясывающие, побочные, не разумеющие гордецы, что посягнули на мироустройство. Заёмщики и собиратели. Люди, черпающие энергию извне, ничего не создающие, а подобно саранче, пожирающие всё кругом.

Жива легенда о том, что именно непомерные амбиции тёмных стали причиной нынешнего положения дел. Именно тёмные в своей ненасытной жажде призвали сущностей. А не сумев совладать с мощью последних — обрекли всё человечество на жизнь в тесных клетках. Но Предел стал не только темницей, но и оплотом спасения, невидимым куполом, отгораживающим и уберегающим жителей от внешнего мира, от древних сущностей, ножами отражая их нападки, проявляющиеся разноцветными пятнами на небосклоне. Даже не присматриваясь с обобым пристрастием к структуре предела, можно ощутить всю силу светлых символов, именно из светлой энергии соткана материя купола, именно светлые праеты отдали свои жизни во имя спасения жизней грядущих поколений. Поэтому тёмные в неоплатном долгу перед ними, поэтому тёмные в ответе за деяния своих предшественников, и именно поэтому, искупая грехи прошлого, только тёмные обязаны бороться с сущностями, попадающими сквозь бреши в Предел, чтобы хоть как-то обелить себя перед светлым.

К чувствам Мирру вернула нестерпимая боль. Всё тело разламывало и выворачивало наизнанку. Конечности были настолько тяжёлыми, что не представлялось возможности их поднять. В голове трещал белый шум, в животе бушевал ураган, а вот рту царила засуха. Возможно, ещё никогда в жизни Мирре не приходилось ощущать себя настолько плохо и настолько беспомощно. Кто-то огромный и невидимый, давил её, словно букашку, вжимая панцирем под землю. Что происходит?

— Брат, — прохрипела девушка, хотя звуки, которые у неё получилось из себя извлечь, в ряд ли можно было связать в это словно.

Послышалось шуршание. Мирра чуть приоткрыла глаза. Она увидела стоявший напротив неё диван и какой-то большой свёрток чёрной ткани на нём. Свёрток пошевелился. Человек — не сразу догадалась девушка. Он вскинул руку и что-то промычал. Так обычно ведут себя люди во время пробуждения. Внезапно недомогание девушки исчезло. Боль утихла, мысли обрели ясность, глаза раскрылись, словно пружинный механизм, сжимавший веки, пришёл в действие. Мирра попыталась привстать на локтях.

Девушка находилась в незнакомом помещении. Три стены комнаты отливали тёмно-зелёным цветом — редкость для Ядра, где все надлежало выкрашивать в белый. Четвёртую стену во всю её высоту занимал оконный пролёт. Свет, проникающий через него слепил глаза, но не дотягивался до диванов вдалеке, на одном из которых лежала девушка, а на втором — незнакомец в чёрном. Из-за вороха ткани и полумрака Мирра не могла рассмотреть его лучше.

Какой-либо декор в комнате отсутствовал напрочь, даже мебели было немного, и ребус о её местонахождении оставался неразгаданным. До ушей донеслись голоса. Девушка сощурилась — постепенно на фоне окон начали проявляться две мужские фигуры. Первая — высокая, одетая в белое, с немного сгорбленной спиной и непослушными светлыми. «Это же брат! Брат!» Но спасительного облегчение не пришло. Интуиция била тревогу. Дело в человеке рядом с братом? Он был значительно ниже ростом, облачённый в плащ, подобный плащу Лауреля, но только абсолютно чёрный. Это тёмный? Человек, почувствовав на себе взгляд девушки и быстрыми шагами направился в её сторону. Это произошло так стремительно, что Мирра не успела среагировать и осталось неподвижной, ожидая худшего. Но человек лишь мельком взглянул на неё и подошёл к лежащему на соседнем диване.

— Два стакана воды, — Лаурель отдал кому-то приказ через устройство на столе поодаль. Там он и остался, не смея приближаться к сестре.

Тем временем подошедший человек стянул со второго дивана ворох одежд на пол. Под ними действительно оказался человек, и тут Мирра пришла в недоумение, тоже тёмный. Он тяжело дышал, лицо покрывали крупные капли пота. Но подошедший ни коим образом не старался исправить такое состояние, казалось, она не переживал, а, наоборот, вздохнул с облегчением и присел на край дивана, опустив. Непроизвольно девушка стала рассматривать его. Смуглая кожа. Тёмные волосы, собранные в пучок на затылке. А за границей роста волос — татуировки, уходящие на спину, под одежду.

— Миррель, — голос брата оторвал девушку от излишнего интереса. Повинуясь его звучанию Мирра попыталась сесть удобнее и развернуться, но Лаурель остановил её. — Создай символ, — требовательно приказал он.

Мирра, удивилась просьбе брата и ничего не предприняла. Тогда Лаурель повторил требование настойчивее. Девушка облокотилась на спинку дивана и поджала под себя ноги. Воспроизвести серию заученных с наставницей Мартой движений не казалось ей сложной задачей. Она делала это каждый день, сделает и сейчас. Только почему брат просит о таком в данной ситуации? Пальцы рук на автомате воспроизвели необходимые движения. Но за этим ничего не последовало. Словно девушка отгоняла мух, а не обращалась к светлой энергии.

— Ещё раз! — скомандовал Лаурель.

Картина повторилась. Ни колыханий в воздухе, ни лёгкого светлого сияния — ничего. Мирра насупилась. Она повторяла выверенные движения, но ничего не менялось. Девушка предпринимала попытку за попыткой, почти плача к концу.

— Довольно, — шёпотом сползло с Лауреля. Он медленно развернулся спиной к происходящему и подошёл к окну.

Тогда в дело вступил сидящий напротив девушки тёмный. Он резко наклонился к ней, привлекая внимание, и пристально на неё взглянул. Глаза в глаза. Такие тёмные, почти чёрные, с неотличимой от зрачка радужкой. В полумраке этой части комнаты, казалось они забирали весь свет в свою глубину. Не разрывая зрительного контакта, человек поворачивал голову из стороны в сторону, точно хищное животное, изучающее свою жертву. У Мирры по телу пробежала дрожь.

— Повторяй за мной, — сердце Мирры дребезжало в тон низкого голоса незнакомца. Такого ли незнакомца? Видела… она его уже видела. Нет, не лично. На обрывках газет, мельком в заголовках новостей. Это не заурядный житель периметра…это…

У девушки похолодели ладони. Этот мужчина, сидевший напротив, и рассекавший воздух чёткими движениями, он —… Внезапно он остановился. Секундное недовольство мелькнуло на его лице. Он требовал повторять за ним. Зачем? Структура построения походила на обычные символы светлой энергии, но было в них отличи. Что он хочет от девушки.

Неосознанно и смазано Мирра повторила последовательность жестов незнакомца. В её голове ещё не успела сформироваться мысль о бесполезности действия, как все тени в помещении ожили и пришли в движение. На стенах комнаты выступили тёмные пятна и гроздями тумана стали опадать на пол. Тёмные гейзеры вырывались из-под пола и, поедая свет, заклубились на полу, подобно змеям. И даже чернота одежд незнакомцев, казалось, рекой потянулась к девушке. Мирра завизжала и вскочила на диван. Она принялась махать руками, отгоняя увиденное, но и её кисти и ладони уже целиком окрасились в чёрный, словно их окунули по локоть в краску.

— Брат! — В отчаянии она молила о помощи. Но фигура Лауреля оставалась неподвижной.

Он лишь слегка повернул голову, обращаясь, явно, не к сестре:

— Забирайте.