Дар Эвы

Глава 20. Последняя битва

-Здравствуй сын, -отец протягивает мне свою руку, губы его улыбаются. Но улыбка это не трогает глаза, потому что отец знает меня и до конца думал, что я не приду на вызов.

Я сделал так однажды. Забил на закон. Как раз по такому же случаю. Пару лет назад, когда президент дал законный указ и разрешил ставить эксперименты на детях. На человеческих детях.

Таны просто завидовали. Людям то не надо было искать способы выживания или скорее спасения своего будущего. Они жители Земли издавна, именно им принадлежит планета. Об этом знали все, но не хотели принимать. Хотя будет правильнее, хотели это изменить.

Как все начиналось? Кто-то незаконно решил их обследовать. Тогда это было просто. Многие погибли и многие остались без крова над головой и без родителей. Скорее всего поймали одного бездомного и делали на нем проверки. Его кормили и хорошо содержали, а тот и рад остаться подольше.

Что-то выявили. Первые признаки того, что нас так отличает. И все это было на генном уровне.

Таны стали строить большие здания, что-то типа медицинского центра и стали людей приглашать официально. Обещали еду, воду, тепло, работу. А что еще надо человеку, который потерял абсолютно все за считанные минуты. Вот они и сбежались, как мухи на мед.

Уже через пару лет стало известно точно одно. То, что танам категорически не хватает имеется только у детей. И чем младше, то вероятнее всего действенно.

Когда я столкнулся с этим законом впервые, мне было противно. А после становилось все противнее. Но ситуация с рождением новых танов усугублялась, поэтому я не высказывал свое мнение вице-президенту.

Тот, кстати, поддерживал закон вовсю. Половина сводов дело именно его рук. И комитет по защите детей тоже его организация, которая вычисляет этих самых детей. Чтобы не тратить время, комитет проверяет их сразу на месте и только если ребенок подходит нам, сообщает об этом мед.центру.

И вот меня вызвали. Для меня нашли донора. Именно после этого вызова я напрочь поссорился с отцом, который тут же понял, что сын идет совсем по другой дорожке, что не стоит на него возлагать такие большие надежды, потому что сын их растопчет в пух и прах.

В меня вливали новую кровь. Я лежал на кушетке и единственное что я чувствовал, это тошноту. На все. На красную жидкость, которая медленно ползла по тонкой трубочке, на светлую таноску в белом халате, которая стояла рядом с планшетом в руках и на зеркальную стену, за которой, я был, уверен, стоял отец.

Мне стало плохо уже через пару минут, а молодая девчонка, чья была кровь, задергалась на кушетке, точно ее ударили током. Все прекратилось резче, чем началось. Зеркало отодвинулось и показало недовольного отца, который вместо того, чтобы поддержать сына, лишь недовольно кривил губы.

Меня мутило. И чудом успел дойти до нужной комнаты, чтобы избавиться от всего содержимого желудка.

С отцом мы перестали видеться от слова совсем. Грубо говоря, я его избегал, иначе боялся не сдержаться и высказать какой он грусный, мерзкий, эгоистичный подонок. Я считал подло ставить эксперименты не только на живых людях, а еще на родных детях. Потому что, по мнениею взрослых, именно мы должны продолжать ветвь наших родов. И когда якобы находили донором, нас тут же вызывали.

Второй и третий вызов я эгоистично проигнорировал. За что получал. Много. Часто. Но именно такие проделки крепили мой характер, сильнее укореняли правильные мысли, меняя отношения к людям.

Ну не заслужили они такого отношения…

И вот прошел год с того самого последнего вызова. Простое рукопожатие с родным отцом, который стал чуть ли ненавистнее других, и мы двинулись по длинному коридору к единственной двери. За ней будет еще много дверей, я знал это. Мне было достаточно одного раза вдохнуть, чтобы запах этих стен въелся под кожу. Но сейчас было все по другому. Мальчик вырос и пришел в этот ад с четкой позицией и твердым предложением все изменить.

Да, я предполагал, что наши самые высокие технологии самые великие умы не поняли главного. И я это хотел доказать.

Несколько маленьких комнат за стеклянными дверями остались позади и вот мы подошли к последней. В абсолютно белой палате выделялась она. Еще маленькая, но такая храбрая. Сидела на кушетке с гордо прямой спиной и взглядом предпочитала держаться отдельно от незнакомых. Ну почти как взрослая. Она никому не верила. Маленькая не купилась на свежеприготовленную еду и красивую одежду.

А чтобы у меня получилось то, что было задумано, она должна быть открытой. Для меня.

-Присаживайтесь рядом, -подсказала медсестра, вновь в белом халате, вновь с планшетом в руках. -Раскатайте рукав и …

Она не договорила, так как я выставил знак молчания. Отец на меня тут же шикнул.

-Что ты делаешь? Просто следуй приказу и не позорь меня.

-Я делаю то, что не смогли другие, -ответил, не оборачиваясь.

А сам смотрел на нее. Темные кудри, белое платье с переливающейся юбкой и карие глаза. Ни капли сходства со своими сестрами, но ошибаться я не мог, поэтому подошел осторожно, наклонился и шепнул.

-Твоя сестра доверяет мне, поэтому и ты должна, -и улыбнулся как можно обезоруживающе.

Кажется, немного подействовало. Только немного. Потому что взгляд ее ничуть не потеплел, а сама она только переспросила.

-Сестра?

-Да, Вэй. Она прислала меня за тобой.

За спиной притихли все, чему я был рад. Было видно, что девочка сильно напряжена и обдумывает мои слова. С одной стороны ей неоткуда было знать точную правду, но с другой, то, что я знаю как зовут ее сестру и к тому же коротко…

Вообще, Ясина еще маленькая для таких глубокомысленных процессов, поэтому одно имя ей дало больше, чем старания танов. Она разжала ладони и неуверенно протянула ко мне. Момент предполагал для того самого и я не хотел упускать. Наклонился и взял ее в охапку.

-Обними за шею, -прошептал ей в ухо, чтобы дать понять остальным главное. Нужно доверие и близкий контакт.

-Итан? -первым в себя пришел отец. -Поставь ее обратно. Живо.

-Вы же не собираетесь ей ничего сделать? -волнующе спросила медсестра, на что я только хмыкнул.

-Мне нужна вода, -ответил разом всем. -Не очищенная, грязная, которая нам не подходит.

-Ты с ума сошел? -процедил вице-президент и было уже дернулся с места, чтобы поставить на место наглого сына.

-Стоять, -рявкнул я, как командор, который успел заслужить уважение, как лучший боец, поборов страшного врага не единожды и как Итан Ласкис, успевший наконец понять и изучить внутренние установки. Вышло эффектно и главное действенно.

-У меня в сумочке есть покупная с газом.

-Отлично, подойдет.

И через мгновение в руках оказалась заветная бутылочка. Немедля, открыл и разбрызнул на лицо. Абсолютно открытое, ничем не защищенное, без брони и защиты. Даже не поморщился.

-Что?

-Как?

Вопросы посыпались тут же.

-Это не мой донор. Это не эксперимент. Это всего лишь ребенок, отдавший свое доверие и храброе сердце. Как видите вода нам безвредна. Если приглядитесь в энергетическое поле вокруг меня, увидите ответ на ваш вопрос. Там есть чужая энергия, не моя и не ваша. А этой девочки, которая уютно расположилась у меня на руках, обнимает за шею и не боится, как чумы. Ясина? -позвал ее. -Обернись, пожалуйста.

Что она послушно сделала. Ее глаза горели голубым. Правда свой естественный карий распознавался в отличии от ее сестры, когда изменившийся цвет я заметил через метры непроницаемого тумана, едва дышащий и стоящий на ногах. Тогда свет от ее глаз резал воздух.

Сказать, что все были шокированы ничего не сказать.

Мы сидели в кабинете, высшие представители, главный исследователь и директор медицинского центра, я и Ясина, продолжающая цепляться за мою шею точно обезьянка. Все ждали президента.

Но враг не спит и не ждет подходящего момента. Враг атакует исподтишка и со всей силы, чтобы после удара мало у кого осталось желание с ним воевать.

Так было сейчас. Высшие таносы, командиры и начальники сидели с угрюмыми лицами и бездействовали. Я их понимал. Девять баллов это чистая смерть и чтобы отправить туда своих?

-Это сработает, -подал голос я, тем самым разорвал тишину.

-Что? Ты о чем? -всколыхнулся вице-президент.

Каждый был в своих мыслях. А именно кем жертвовать. Никто не ожидал от меня слов или речей. Я и не готовил их. Просто встал с маленькой девочкой в руках и предупредил.

-Это точно сработает. Я уверен более чем.

-Ты один собираешься воевать что-ли? -с недоверием спросил один из Высших. -Или предлагаешь подружиться с незнакомым человеком за минуту и быстренько пойти на бой?

Кажется, он пошутил. Но юмор у него, такой, косячный получился.

-Именно это я и предлагаю.

-Сядь, идиот, -не выдержал отец.

Он встал вслед за мной и начал мерить комнату широкими шагами.

-Это бред, -продолжил он. -Чушь! Не для этого мы отселили их, чтобы сейчас подружится. Да и как ты себе это предлагаешь? Просто взяться за руки?

-Отец, послушай, -зашел я с другой стороны. -Услышь меня хоть раз.

В основном мы с ним не спорили. Каждый говорил

-То, что ты говоришь и предлагаешь самоубийство. Смерть всему. Гордости, чести, власти.

-К черту гордость. Сколько мы протянем? Вода ведь доберется и до центра. Послушайте! -я обратился к остальным. -Вы правда думаете, что этого не случится? Тогда вы глубоко ошибаетесь и даром, что нас считают Высшими.

-Ты смеешь оскорблять Высших, своих предков?

-Я смею говорить правду, -высказался невозмутимо.

-Ладно, -один из командоров протер лицо. -Рассказывай…

И я рассказал.

На выходе Ясина тихо шепнула.

-А ты поможешь Марии?

Уже через час мы были на месте. Где-то на восьмом кольце, потому то летать дальше отказались великие умы мира сего. И правильно, за ядовито черным горизонтом белели молнии.

-Дальше будет ехать. Внимание! Быстро находим свою пару и вместе взбираемся на открытые мототаны. Руки не разжимаем и ни за что, слышите, ни в коем случае не отходите друг от друга дальше трех шагов. Полевики, вперед.

Высшие решили действовать по старинке. Для начала! Как они сказали. А вдруг не получится, засомневались они. Мне это было уже неважно, главное решение приняли.

Над нами вновь заструилось энергетическое поле. Полевики вновь были полностью в броне. Ну, может оно и к лучшему. Но я остался при своем мнении и довольствовался холодным ветром, который развевал отросшие волосы, холодил лицо.

-Девочки, вы не замерзли? -спросил я обеих.

Они заняли одно кресло на двоих, прижимались друг к другу. Я смотрел на них и не понимал. Вэй точно их сестра? Родные должны хоть немного быть похожими. А здесь полный ноль. Ни цвет волос, ни цвет глаз. Может характером похожи? Эти двое такие же упертые, со стальным стержнем внутри?

Они дрожали скорее от ветра, а не от страха. Если маленькая доверилась полностью, поняла, что я не шутил, то Мария, как звали ее вторую, смотрела на меня странно. Будучи взрослым, по своим меркам видавшим многое, я все равно не понимал ее взгляда. Там смешалось все: и немного страха, и восхищения, немного от недоверия, но в то же время полная отдача. И было там что-то еще, будто она знала про меня такое, что мне самому не было известно. И это меня настораживало. Разве может знать четырнадцатилетняя девочка что-то про Итана Ласкиса?