Дар Эвы

Чего стоило построить такие же крепкие дома везде и всем? Чего им стоило наладить дорожную связь между двумя концами континента. Ведь людям понадобится полдня, чтобы дойти до другого конца. Сколько поездов, маршрутов, шагов и снова поездов надо будет сменить? По пальцам даже не пересчитать. Короче говоря - много. Когда танам нужна всего пара минут.

Я вновь предавала себя. Вновь нарушила обещание, данное себе. Если не начать уважать (его просто нельзя подделать), то хотя бы не думать о них в таком ключе. Потому что я накручивала себя в такие моменты похлеще прямого воздействия.

Почему нет равенства? Или хотя бы отдельных школ, училищ? Куда мог пойти абсолютно любой ребенок.

И как начать их уважать? Если…

Ногти со звуком прошлись по стеклу. Рассматривая зеленый парк, раскинувшийся недалеко от Академии и свободно гуляющих танов в нем, я ломала ногти.

Какое уважение, если они похищают наших детей? Отбирают с кровью, выдирают из родных рук, не слушая мольбы и проклятия. Никогда не поверю в эту чушь, доносящаяся из динамиков каждый четверг в десять часов утра. Мол, это все для их хорошего будущего. Якобы, маленьким предоставят жилье, еду, все удобства для развития и роста в здорового человека.

Потому что, в чем разница между семнадцатилетним и уже восемнадцатилетним ребенком? Типа совершеннолетний может о себе позаботиться? Как? Океан меня проглоти. Как один день, и даже один час может поменять жизнь, превратить из несостоявшегося человека в независимого члена общества. Когда этот бедный вчера видел одно и тоже. Беспомощность, несправедливость, хамство и мрак.

Полный мрак.

И что, его на следующий день возьмут на работу? С неба упадет новый дом? Или погибшие родители вернутся, словно от прогулки.

Почему они отбирают нас как скот? Черных оставляют, белых уводят? Как они решают, кому нужна забота и кому даром сдалась?

Ясмине будет лучше дома, среди своих, в заботе сестер и никакие уговоры о благих намерениях этого не поменяют. Даже если совершеннолетняя девятнадцатилетняя я ей не опекун. Сделать соответствующие документы это как сунуть голову в чан горящей лавы. Лучше и близко не подходить.

Все ложь. Красиво завуалированная, вкусно присыпанная ложь. Потому что дети пропадают. Их больше не видят.

Была бы та самая забота, родным хотя бы разрешали видеться. А если из сердца выдирают прошлое и тот оставшийся кусок тепла и доброты, о какой заботе идет речь?

Ясмина моя! -хотелось крикнуть в небо. Хоть меня никто не услышит. Этим свободно плавающим в небе богам хотелось плюнуть в лицо.

Она моя и хрен вы получите!

Ногти скребали окно, оставляли влажный след на нем и пусть бы прочувствовали толики той же боли, которая царила в душе, как сытый кот на любимом диване. Моя боль пожирала все больше и больше и с каждым днем становилась увесистее, прожорливее.

За спиной послышалась возня.

А еще какие-то отрывочные звуки.

Я ушла в себя настолько сильно, что не заметила второго лишнего, от которого волоски становились дыбом.

Неразборчивые звуки были похожи на ветер. Свистели в ушах, мешались с ревом мотора, будто я находилась в открытом воздухе. А после жаркий ветер дохнул в лицо.

Стекло исчезло, будто его и не было. Пальцы только и успели поймать “ничего”. Словно по мановению чьей-то руки стена пропала, а передо мной открылась настоящая пропасть из сотни метров.

Страх тут же сковал все мое тело. Ни пошевелиться, ни обернуться и даже шаг назад сделать я боялась сильнее возможности свалиться вниз. Ведь там меня придется соскребать лопаткой. Хотя какая уже разница мне будет?

-Нравится вид? -ухмыльнулся дьявол за плечом. -Захватывающе! Не правда ли? -торжествовал он.