Наша первая любовь и вторая жизнь

Глава 16

Входил в двери с некоторой опаской, я не знал, что меня там ждет, понравится ли то, что услышу, но отступать не было смысла. Приветливо кивнул ведунье и сел на предложенное кресло.

- Ангел Ван Со, подающий надежды охотник, спаситель, а ныне пленник физической оболочки – четко определила мой статус старушка, снимая очки.

- Что там, на частоте небесных волн? Мартис рвет и мечет?

Касари едва заметно усмехнулась уголками дрогнувших губ и ответила:

- Это не имеет значения, она никак не может повлиять на ситуацию, никто не в силах изменить то, что случилось с тобой.

- Что ты имеешь в виду? Хочешь сказать это финал? Я так и останусь в человеческом теле до самой смерти? – к такому исходу я был определенно не готов, отказываясь принимать далеко не светлое будущее, сорвался с кресла и стал нервно мерить шагами жилище ведуньи.

- Не мельтеши, вернись и послушай, что я тебе скажу.

Послушно устроился на прежнем месте и развесил уши, врубая максимальную внимательность:

- Так решила Судьба – заметив мои увеличивающиеся от ужаса глаза и намерение снова сорваться с места, выставила руку вперед, пресекая попытку, и продолжила:

- Спокойно, ты не сделал ничего дурного, считай это своей миссией, очередным заданием, только не от Правительницы небес, а от высшего руководства.

Я чуть успокоился и уточнил:

- И в чем заключается миссия?

- В помощи.

- Так, по-моему, я только этим и занимался в последнее время, разве нет?

- Это немного другое, Ван Со. Теперь ты должен помочь Акхасси, стать ее наставником, проводником в светлый мир, она получила задание – собрать сотню добрых дел, как когда-то и ты. Собственно сложностей возникнуть не должно, опыта достаточно, есть только один нюанс, делать это нужно в теле человека, не погружаясь в сознания людей.

- Просто прекрасно – иронично подытожил – я получу что-то взамен? Ее дела пойдут мне в зачет? Я смогу использовать их для пополнения списка уже сделанных добрых дел, чтобы вернуть себе статус охотника?

- Нет, вам обоим придется начинать с нуля, но по завершении Судьба обещает награду, ты сможешь выбрать любой путь для своей души, станешь тем, кем захочешь.

- Неплохо, думаю принять предложение, хотя, выбора явно у меня нет.

- Ну почему же, - возразила ведунья, переводя взгляд на пейзаж за окном – ты можешь отказаться, но тогда твоя душа останется навеки в этом теле и погибнет тогда, когда умрет тело.

- Понятно, выбор без выбора. Есть ли что-то еще, что я должен знать?

- Будь осторожен, в демоническом мире на тебя объявлена охота, рогатые прознали про твое бессилие, и будут искать любую возможность, чтобы снести ненавистному охотнику голову. Остальное расскажет Акхасси, поспеши, у вас мало времени. Один из стражей Саарона уже у моей двери, я задержу его как можно дольше, все остальное в ваших руках. Удачи.

Она поднялась с кресла провожая меня к выходу, а затем всплеснула руками и добавила:

- Вот же голова дырявая, совсем забыла!

Шепнула на ухо пару слов, сунула в карман крошечный сверток и открыла двери, зазывая следующего гостя войти.

Я подняла голову и уставилась в знакомые глаза Лансаруса, он стоял передо мной в демоническом облике, окутанный черной туманной дымкой, и привычно улыбался, обнажая белоснежные клыки. Люди могут их видеть, если Стражи пожелают показать свою сущность, они редко приходят в этот мир, но если и появляются, то по причинам, известным только им и Саарону.

- Я не умею скучать, разве не знаешь?

- Ну вот, моя девочка, значит не все так плохо.

Конечно, я соврала, мне так не хотелось показывать свою слабость, только не ему. Я тосковала безумно, по единственному родному существу в этой бескрайней вселенной, только ему одному принадлежат все мои эмоции и чувства, но он никогда не узнает об этом, потому что я понимаю, какая будет реакция. Мое сердце наткнется на преграду безразличия и отрешенности, разлетится на тысячи осколков, оставляя после себя безжизненный кратер.

Мне так хотелось получить от него порцию нежности или хотя бы сочувствия, но он не мог мне этого дать, просто не умел. Наши отношения, если их можно было так назвать, строились на дурманящей страсти и физическом влечении, ко всему прочему Ланс был отличным собеседником и умелым спарринг-напарником, меня все устраивало и его, очевидно тоже. Никто не требовал от партнера большего и не делал нервы. Теперь мы по разные стороны миров, он демон – я человек, нас отбросило к противоположным полюсам, и никто не знает, когда мы сможем прикоснуться друг к другу снова, всецело отдаваясь страсти и переплетая наши тела, впадая в сети безумного желания.

Осознавая всю горечь ситуации, непрошенные слезы, так надоевшие за последние несколько дней, снова брызнули из глаз, медленно скатываясь по щекам. Быстро сориентировавшись, смахнула соленые капли, скрывая их от Лансаруса, но он заметил.

- Не плач. Я знаю, что тебе трудно, утешать я не умею, добрых слов не знаю, но помню то, что ты сильная, ежедневно справлялась с множеством невыполнимых задач и эта не станет исключением.

Я грустно улыбнулась и, протягивая к нему руки, тихо попросила:

- Просто обними меня, и давай помолчим, хотя бы несколько минут.

Сильные руки послушно сковали тело в кольцо, от демона пахло домом, я отчетливо уловила нотки тлеющего пепла и, закрыв глаза, погрузилась в воспоминания, пытаясь восстановить знакомые картинки в памяти.

Грусть накатила молниеносно, я дрожала от беззвучных рыданий в объятиях моего, но чужого демона, человеческое нутро надеялось получить хоть какую-то реакцию, но демоническая душа понимала – это невозможно. Он останется холодным, словно непреступная каменная глыба, ни одна мышца на лице не дрогнет, тело не отзовется на негласную просьбу о защите и утешении, из красивых глаз не вырвется скупая слезинка, а объятия никогда не станут теплыми и по-настоящему родными.

Я не знала подробностей о подобных человеческих чувствах, складывала пазл из того, что когда-то наблюдала и считывала, пришлось даже раскопать в памяти мимолетно увиденные отрывки романтических кинолент, картин и даже музыки, собирала по крупицам, пытаясь создать для себя более понятный образ, описывающий любовь и все вытекающие. Оценивая ситуацию по человеческим меркам, я, наверное, могла бы сказать, что любила, а он – нет, и я его не виню.

Послышался скрип открывающейся двери, Ланс резко высвободил свои руки и коротко бросил:

- Мне пора.

Окинул меня оценивающим взглядом, мгновенно нанося кровоточащую рану и без того страдающему сердцу, на секунду задержался на губах, и двинулся за старухой вглубь ее комнатушки.

Ушел, с размаху бросая меня своим безразличием в пропасть отчаяния, не оставил после себя ничего, только холод, и, кажется, мое разбитое сердце.