Полет на Кеплер

* * *

Сегодня, 21 июня 3702 года, Вернера Ноймана уже в который раз абсолютно бесстыже разбудили в шестом часу утра.

— Тысячи обитателей Марса живут в неподходящей для них, ещё не измененной атмосфере. — чип на виске Ноймана замигал, и перед ним возникла картинка, такая же, как на старых устройствах, ранее называемых, кажется, телевизорами. Мужчина вскочил с кровати и начал ощупывать голову в поисках кнопки выключения. — Вы можете помочь им уже сегодня! Пожертвуйте…

Послышался глухой щелчок.

— Не нужно было экономить на чипе. — раздражённо произнес Вернер. — Бесит реклама! Честным людям поспать не дают.

Вернер почти всегда выглядел рассеянно: часто ничего вокруг себя не замечал, еще чаще не хотел замечать. Проклинал синтетическую еду и тот факт, что нельзя готовить самому. Нет, конечно, можно было, но это стоило баснословных средств, которых у него, очевидно, не было.

Он встал, собрался, после чего вышел из своей комнатушки через автоматическую дверь, которая вела в горизонтальный лифт, с двух сторон ограниченный стеклянными стенами. Вернер встал на платформу и сразу же услышал в своей голове сообщение о том, что гравитационное подключение прошло успешно. Теперь он был надёжно прикреплен к этой странной плоской штуковине, которая должна была доставить его в исследовательский центр.

Платформа начала движение, но стоящий на ней Вернер даже не шелохнулся. Вместо этого он протяжно зевнул и осмотрелся по сторонам. По правую и левую руку от него простирался город. Чем-то он был похож на тот футуристичный образ, который строили в воображении своем люди, снимающие в прошлых веках фильмы о будущем. Но было и несколько отличий.

Ночью город не переливался всеми оттенками света где только можно и нельзя, ведь в этом просто не было смысла. У большей части людей были чипы, которые в том числе одаривали их глаза прекрасной возможностью видеть в темноте.

Кроме того, строения вовсе не были оформлены в бело-голубых тонах. Солнечные лучи отражаются от светлой поверхности, тем самым мешая поглощать их и перерабатывать в энергию. Ученые смогли модифицировать электрику так, что каждое здание было своего рода огромной солнечной батареей. Поэтому их преимущественно окрашивали в черный. То была инициатива и разработка экологов, коих осталось не так много после осознания людьми возможности в случае чего переселиться на Марс и далее.

Но кое-что люди прошлого, конечно, угадали — зелени было много. Растения обвивали исполинские башни, разрезающие небеса; где-то росли на крышах, превращая невзрачные здания в произведения искусства. То были отчаянные попытки сохранить хотя бы долю процента нормальной, не модифицированной растительности, которые главы государств судорожно предпринимали в середине четвертого тысячелетия. Хотя всем было очевидно: то, что люди видели на улицах — лишь отголоски мнимо нетронутой флоры.

Наконец Нойман добрался до места назначения. На входе ему даже не пришлось прикладывать палец к двери или ждать, пока отсканируют его лицо: все проверки уже давно совершались автоматически. В исследовательском центре «Рукав Ориона» работало порядка тридцати человек, что было несказанно мало для ведения какого-либо крупного проекта. Но и всех подряд сюда пускать было нельзя.

Здесь учёные разрабатывали устойчивые к сверхвысоким температурам материалы нового поколения, проектировали модели кораблей, которые могли бы перевозить десятки тысяч тонн груза, занимались важными расчетами. Притом доступ к целям исследования и его результатам был далеко не у всех. Деятельность «Рукава Ориона» была преднамеренно закрыта завесой тайны от неудобных свидетелей.

В последние дни работа шла особенно интенсивно: практически все цели исследовательской кампании были выполнены. В обеденный перерыв Вернер направился в комнату отдыха, чем-то походящую на кафетерий, где он часто встречался со своим другом. Так произошло и сегодня. Выпив по чашечке синтезированного яблочного сока, они с Эрихом, по обыкновению, быстро разговорились.

— Наш постоялец снова себя заморозил. — сказал Эрих. — Это уже в третий раз! Ну, как мне рассказывали…

Эрих Ривьер был работником главного в городе криогенного центра, чем чрезмерно гордился, ведь ему было-то всего двадцать три года. Картавил, что делало для него произношение слов по типу «гидротрансформатор» непосильной задачей и ужаснейшей пыткой, а также выдавало в нем потомственного француза.

— Причину хоть назвал? — отвлеченно спросил Вернер.

— Он сказал, что устал и хочет перемен. Но всего за сотню лет ничего не изменится, как и за прошлую, ведь так?

Вернер посмотрел в единственное окно, выходящее наружу. Люди бесперебойно сновали туда-сюда по тоннелям со стеклянными стенами, темные здания молча несли своё бремя, оставляя глазам лишь небольшую щель, через которую можно было вскользь увидеть небо.

Вернер погрузился в свои мысли. Когда он последний раз был на улице? На настоящей улице? И был ли вообще? Как ему хотелось прямо сейчас, в эту минуту увидеть небо… Настоящее небо, а не эту жалкую прорезь. С пушистыми облаками и птицами. А может, лучше было бы посмотреть на мелькающие звёзды на черном-черном фоне, чернее всех городских зданий, на разлившийся на весь купол млечный путь… Прямо как в учебниках астрономии. Интересно, есть ли на Земле хоть одно место, где можно было бы нормально посмотреть на небо?

— Время покажет, Эрих. — ответил он. — Кто знает, что может случиться завтра.

— Я знаю, что будет завтра. То же самое, что и вчера. — ответил Эрих. — Хотя, может, сменится очередной политический лидер.

— Лично меня устраивает наш лидер. — ответил Вернер, на секунду задумавшись о своем проекте.

— Знаешь, столько веков миновало, а система всё та же. — вздохнул Эрих. — Города всё ещё борются за ресурсы, люди враждуют, а власть имеет цену.

— Возможно, некоторые вещи вечны. По крайней мере, для нас, людей. — ответил Вернер. — Но что-то я не уверен, что предки хотели для нас такого будущего. Будущего взаперти. Вот ты можешь взглянуть на небо?

— Нет, но мне это и не нужно.

Вернер грустно улыбнулся.

— Наверное, ты прав. Зачем тратить время на что-то подобное? Есть множество других важных дел.

— Вот-вот. — ответил Эрих. — Мой перерыв уже заканчивается. Мне пора.

— До встречи.

Возвращаясь в «Рукав Ориона», Вернер думал. «Мы живём, чтобы делать дела, выходит, так? — размышлял он. — Живем, чтобы делать что-то для общества, выполнять свою функцию в этом гигантском механизме… Тогда в чем же смысл? Я даже не могу увидеть небо. Вот закончу с этим проектом, и куплю себе воздушный купол на поясе астероидов. Там у меня будет комната… Нет, наверное, целый дом! Да, дом. Такой, как раньше, может, даже, деревянный. И там я смогу сколько угодно смотреть на эти мелькающие белые огоньки на черном фоне. И всё там будет по-настоящему…»

Полный решительности, руководитель любезно сообщил ученым, что они являются бездарями, и из-за этого казуса происходит сильное отставание от плана. Конечно, ни от какого плана никто не отставал. У этого проекта вообще не было четко установленных сроков. Наука неподвластна временным рамкам, а какие-либо явления или процессы могут изучаться на протяжении столетий. Проблема была не в этом. Просто Вернеру хотелось побыстрее получить домик на поясе астероидов.

В конце дня Вернер попрощался с сотрудниками, которые явно недолюбливали его, но натягивали улыбки, чтобы их не уволили, встал на платформу и направился в сторону своей комнаты.

В то время в самом разгаре был очередной период повышенной безработицы. Новые роботы замещали людей все в новых и новых, на первый взгляд, незамещаемых сферах. Сами рабочие в основном занимались производством новых роботов и научными исследованиями.

У людей были почти все материальные блага, но они не знали, чем себя занять. Им нужна была деятельность, что-то, что установило бы им привычный уклад жизни. Что-то, ради чего или хотя бы из-за чего им нужно было бы вставать по утрам. Из-за этого начали появляться абсолютно бессмысленные и странные профессии, в которых человечество, по большому счету, не нуждалось.

Вернер, надо сказать, был счастливчиком. У него было постоянное, весьма престижное место работы. Притом оно его совершенно не интересовало. Он работал только ради своей цели, хотя и не знал, к чему она должна его привести в конечном итоге. Он считал, что имел лишь один путь, как он это называл, к небу: улететь.

Конкретно деньги, которые можно на что-либо обменять, получить можно было только в качестве зарплаты. Конечно, каждому жителю выдавалось все, что нужно для существования, но для некоторых особенно специфичных вещей этого было недостаточно. Покинуть Землю было вторым по значимости аспектом мотивации рабочих после потребности в деятельности.

Мотивы были разные. Кому-то не хватало свежего воздуха, у кого-то были родственники на других планетах, а кто-то переехал и пожалел. Пожалел из-за того, что понял, что здесь он не будет счастлив. Земля стала центром обеспечения других объектов Солнечной системы, планетарных масштабов заводом, где люди были лишними. Они жили в мире, построенном роботами для роботов. И многих это не устраивало. Они думали, что смогут сбежать, что на других планетах их ждет нормальная жизнь, что они смогут наконец-то ощутить что-то настоящее, почувствовать себя людьми. Но то единственное первозданное, что у них было, давно перестало отражаться в причудливых растениях, обвивающих дома.

Как только Нойман добрался до своей комнаты, он подошел к кровати и открыл ящик под ней. Туда доставляли еду, по праву положенную каждому землянину. На этот раз был рис, конечно же, синтетический.

В этот же момент в глазах у Вернера потускнело. Чип переключился на вечерний, более щадящий режим, чтобы подготовить организм ко сну.

— Выключить ночное виденье. — устало проговорил Вернер.

В тот же момент его окружил густой сумрак. Мужчина сел на край кровати, открыл пакетик с рисом и на ощупь извлек оттуда ложку. Он уставился в окно и стал ждать, попутно пережевывая содержимое упаковки в глубокой темноте, оглушающей тишине и невыносимом одиночестве.

Вдруг в верхнем левом углу окна промелькнул желто-оранжевый лучик. Этот свет был особенным, чистым, исходящим не от зданий и не от машин. Светило Солнце.

«Восход… — подумал Вернер. — А ведь весь мир думает, что сейчас вечер. Каждый раз забавляюсь…»

Светило промелькнуло лишь на считанные минуты, потому что щелка была слишком мала, чтобы уговорить его задержаться на подольше. Единственный зритель шоу выкинул пустой пакетик из-под риса на пол и рухнул на кровать. Вернер уснул, едва коснувшись головой подушки.

Так проходил обычный день главного руководителя исследовательского центра «Рукав Ориона» Вернера Ноймана, за исключением, наверное, раздражающей рекламы по утрам: каждый день она была разной.

Сегодня Вернер в очередной раз был разбужен самым негуманным, что ни на есть, по его мнению, путем, и отправился на работу. Там ему сообщили, что все задачи проекта выполнены, а чертежи были отправлены на сборку и дальнейшее тестирование. Все это производилось автоматически при помощи роботов. Удобное это дело: даже ради проверки систем не нужно посвящать в дела лишних людей.