Капкан для шоколадного зайца

Глава 8

Вот так концерт! Ай да баба Зина! Сама того не ведая, она так напугала Виктора Каррераса, что шоколадный заяц сбежал из адвокатских апартаментов как дезертир с поля боя. Первый раз в жизни Ангелина встречала такого впечатлительного мужчину. Хотя чего тут удивительного, если весь род Каррерасов без прогноза доверенного колдуна шагу ступить не может. И старшая сестра Виктора слепо верила в свою певческую карьеру, и сам Виктор, наверное, возомнил о себе, что ему все дозволено с благословения Вуду. Великолепный культ: принес жертву кровожадному божеству и получай индульгенцию на все прошлые и будущие грехи. Вот тебе и Вуду-шмуду, как шутил Анатолий. Однако шутки шутками, а Виктора придется разыскивать, нельзя же упускать врага из виду, иначе он соберется с силами и нанесет ответный удар. А зная тактику Виктора, вряд ли можно было рассчитывать на честный мужской поединок. Скорее уж это будет удар исподтишка или в спину.

Одно радует, что его исчезновение было стихийной реакцией на бравурное пение перепуганной казачки бабы Зины. Из этого следовало, что противник ничего заранее не планировал, что он растерян и дезориентирован и сейчас, скорее всего, отлеживается в ближайшей гостинице. Нельзя терять ни минуты, нужно срочно бросаться в погоню, пока Виктор не очухался, не созвонился со знакомыми и не укрылся у каких-нибудь студенческих друзей.

Где же Анатолий? Куда он так не вовремя запропастился? Ангелина металась по коридору, заглядывала во все палаты, извинялась перед пациентами и, наконец, за очередной раскрытой дверью обнаружила его мирно беседующим с молодым коллегой.

Анатолий листал историю болезни Платона Платоновича, а раскрасневшийся врач тыкал в бумаги пальцем, указывая на что-то заслуживающее пристального внимания.

— Я тоже так думаю, — согласился с ним Анатолий, оторвался от бумаг, поднял голову и заметил растерянную Ангелину. — Дорогая, познакомься, мой коллега Сергей Семенович. Сергей Семенович, разрешите вам представить мою невесту Ангелину Станиславовну.

Официально отрекомендованный Сергей Семенович вышел из-за стола навстречу даме. Врач, только недавно окончивший аспирантуру и определившийся на работу в кардиологическое отделение, выглядел, как мальчишка, случайно забредший в районную больницу. Ангелине он напомнил молодого Александра Демьяненко в роли Шурика из кинофильма «Кавказская пленница». Он смущался перед дамой, переминался с ноги на ногу, покашливал и постоянно одергивал полы жестко накрахмаленного белоснежного халата. Ангелина сразу поняла, что он не женат и живет вместе с мамой, которая неусыпно следит за внешним видом единственного сына.

— Очень приятно, — Ангелина кокетливо улыбнулась и вопросительно уставилась на погруженного в бумаги жениха. — Дорогой, — еле сдерживая себя, обратилась она к Анатолию, — мне необходимо срочно сообщить тебе очень важную новость.

— Присядь на минутку, — попросил ее Анатолий. — Я уже заканчиваю. Это не менее важные сведения.

— Будьте любезны, налейте мне водички, — Ангелина заметила в углу кабинета пластиковую бутыль с минеральной газированной водой. — А то у меня в горле пересохло.

Доктор Сергей Семенович ради нее вылил в раковину недопитый чай из граненого стакана в оловянном витом подстаканнике, тщательно сполоснул его и налил даме воды. Последний раз Ангелина видела такие стаканы в поезде Санкт-Петербург — Волгоград, когда ездила в гости к родителям. Но это было еще до Бали, и, хотя прошло всего каких-то три недели с момента расставания, Ангелине взгрустнулось, в глазах защипало, а пузырьки газа, выстреливая из стакана в лицо, защекотали в носу, вызывая слезы и чихание.

— Весьма и весьма занимательно, — призадумался над прочитанным Анатолий. — Значит, как мы и договорились, вы сообщите мне о результатах анализов, как только они поступят из лаборатории. Звоните мне на мобильник, Сергей Семенович, не стесняйтесь, я буду ждать вашего звонка. Платон Платонович мне почти как родственник. И если наши с вами подозрения подтвердятся, я буду принимать серьезные меры. А по поводу института я замолвлю за вас словечко. Вы толковый врач и вам нужно заниматься не только чистой наукой, но и карьерой. Поверьте мне, Сергей Семенович, стеснительность здесь излишня. Скромников любят и уважают, нагружают работой выше головы, но кресла, как правило, занимают наглецы с гибкой спиной и острыми локтями.

— Да, да, да, — как китайский болванчик кивал Анатолию Сергей Семенович. — Позвоню, сообщу, проверю, — повторял он, еще больше краснея.

— Хороший парень, — отозвался о нем Анатолий за дверями кабинета, — чуткий, внимательный, и к людям расположен со всей душой. А у нас ведь как: увидят, что скорая пенсионера привезла с подозрением на гипертонический криз, сразу начинают лекарствами усиленно пичкать и вены капельницами дырявить, а про анализы в редких случаях вспоминают. Будто бы у пожилых, кроме сердца и давления больше никаких проблем не бывает…

— Тебя что-то настораживает, — догадалась помрачневшая Ангелина. — У Платона Платоновича неизлечимое заболевание…

— Отнюдь! — довольно оптимистично ответил Анатолий. — У нашего любимого Платона Платоновича на редкость здоровый и крепкий организм.

— Уф! — с облегчением выдохнула Ангелина. — Нужно обрадовать Виолетту Павловну, а то она от переживаний худеть начала.

— Не торопись, — ухватил невесту за рукав Анатолий. — Пускай Платон Платонович еще недельку в больнице отдохнет. Анализы сдаст, на физиотерапию походит, флюорографию сделает. Пусть обследуется вдоль и поперек, раз уж такой случай представился. Я сам успокою нашу красавицу Виолетту Павловну, тем более что кризис, действительно, миновал. А в больнице…

— Договаривай, договаривай, раз уж начал, — пытала Анатолия любопытная невеста. — Что в больнице? Что?!

— В больнице Платон Платонович будет в полной безопасности, пока я разберусь с некоторыми странными вещами, — прошептал ей на ухо Анатолий.

— Ему кто-то угрожал? — Ангелина вцепилась в Анатолия, как гончая в заячий хвост. — На него кто-то покушался? Он по этой причине оказался в больнице?

— Тш-ш-ш, — шикнул на нее Анатолий. — Все после. А сейчас мило улыбайся, чтобы стариков не растревожить. А вот и мы, — Анатолий распахнул дверь палаты, где его и Ангелину дожидалась «сладкая парочка».

— Ну, как дела у моего Платоши?! — дородная Виолетта Павловна кинулась к Анатолию. — Говорите честно, ничего от меня не скрывайте!

— Через недельку наш путешественник будет здоровее здорового, — сдерживая натиск «клубники со сливками», сообщил Анатолий. — Я лично буду контролировать лечение Платона Платоновича.

Виолетта Павловна царственно троекратно расцеловала гонца, принесшего радостные вести, гордо осмотрелась вокруг, довольная произведенным эффектом, поправила сползшее набок одеяло, подоткнула концы выбившейся простыни под матрац и села на стул поближе к драгоценному супругу.

— К сожалению, — извинялся Анатолий, — нам с Ангелиной нужно на работу, мы не можем побыть с вами, но мы будем вас часто навещать.

— Безусловно, — поддакнула жениху Ангелина.

— Но у меня к вам есть один вопросик, Платон Платонович, — глаза Анатолия азартно блеснули. — Так, для полноты картины… Не могли бы вы припомнить, что вы кушали в день поездки в Елкино?

— На завтрак я его кормила овсяной кашей, свежим обезжиренным творогом, бутербродами с сыром и кофе без кофеина, — отчиталась перед врачом Виолетта Павловна.

— А вне дома? — уточнил Анатолий. — Может, пирожки на станции покупали или в кафе какое-нибудь заскакивали?

— Нет, — помотал головой Платон Платонович. — Я только домашнюю стряпню уважаю и никакие пирожки или хот-доги с гамбургерами за еду не признаю. Утром я плотно позавтракал с женой, потом доехал до Елкино, осмотрел дом, подпол, веранду. Вы же знаете, что я фикусы развожу, поэтому мне нужно место под оранжерею, удобрения, инвентарь. Дом мне понравился, стоит в сторонке, там и земельный участок побольше и до соседей подальше. Хозяйка честно призналась, что ей жалко расставаться с обихоженным гнездышком. Но ее сын много работает, мать ему проведывать некогда, поэтому приходится выбирать между домом и сыном. Да и деньги лишними не бывают, а дом, хоть и справный, но свою копейку тоже требует, то крышу починить, то колодец почистить, то баньку подрубить, то дрова заготовить. Мы с ней посидели, чай попили, потом у нее в печи солянка подоспела. Она хорошая хозяйка, но…

— Что — но? — ревниво переспросила мужа Виолетта Павловна, предполагая, что хозяйка дома пыталась ухлестывать за ее Платошей.

— Не переношу сплетничать про женщин, — поморщился Платон Платонович. — Но она такая страшная, прямо как баба-яга. У меня в детстве книжка была с картинками, так Ольга Ивановна вылитая ведьма из сказки: мелкая, сухая, сгорбленная, нос крючком, глаза пуговками, волосы паклями, руки загребущие… Хромает, словно у нее и впрямь костяная нога! Я, когда ее увидел, оторопел, перепугался как в детстве, аж сердце затрепетало. А потом ничего, разговорился, присмотрелся, не Софи Лорен, конечно, но жить можно.

— Вы мне все рассказали? Ничего не забыли? — Анатолия совершенно не интересовала внешность продавщицы дома. Его интересовало то, что кушал пациент в тот день.

— Забыл! — воскликнул осененный Платон Платонович. — Склероз проклятый! Я забыл, что на обратном пути на станции покупал минеральную воду в бутылке. После солянки жажда мучила. Как она называлась? — напряг память Платон Платонович. — А! Вспомнил! «Святой Источник»!

— Ладно, приму к сведению вашу ценную информацию, — усмехнулся Анатолий, пожимая на прощанье руку пациента.

— Всего хорошего, — Ангелина поцеловала в щечку Виолетту Павловну и Платона Платоновича.

— Милый, — насела она на Анатолия в машине. — Выкладывай все начистоту. Мне совсем не нравятся эти тайны мадридского двора.

— Мне тоже, — задумчиво протянул Анатолий. — Но я сам еще не во всем разобрался. Пока у меня больше предположений, чем фактов.

— Сойдут и предположения. Только не тяни! — требовала Ангелина. — Говори!

— Понимаешь, меня насторожили симптомы, описанные Сергеем Семеновичем в истории болезни нашего фикусовода, — начал рассказ Анатолий. — Вроде бы все признаки гипертонического криза налицо: повышенное давление, чувство тяжести в конечностях, покалывание, онемение, головокружение, легкая тошнота, жар, чередующийся с холодом, мурашки на коже, чуть расширенные зрачки, брахикардия…

— Какая кардия? — не расслышала Ангелина.

— Бра-хи-кар-ди-я, — по слогам повторил Анатолий, — то есть редкое сердцебиение. Но…

— Что — но? — точь-в-точь как Виолетта Павловна спросила жениха Ангелина.

— Налицо и иные, не соответствующие гипертоническому кризу признаки. Сергей Семенович тщательно запротоколировал и разделил эти признаки на несколько пунктов: 1. Изменение визуального восприятия, то есть «расплывание» или «подвижность» поверхностей и предметов, необычное чувство цвета и формы, повышенное воображение. 2. Изменение слухового восприятия: повышенная чувствительность к звукам, искажение речи, ощущение «внутреннего голоса». 3. Изменение осязания и чувства тела, повышенная кожная чувствительность. 4. Изменение вкуса и обоняния. 5. Изменение мыслительной деятельности: расширение сознания, обострение ассоциативного мышления, интуиции, глубокие эмоциональные переживания. Воссоздание в мельчайших подробностях эмоционально значимых переживаний прошлого, включая рождение и даже внутриутробную жизнь с элементами мистического откровения и ясновидения.