Дворянство. Том III

Глава 33

Дикий оказался не то чтобы разумным, но вполне дееспособным. Животный инстинкт он подавлял с лёгкостью. Точнее, с помощью самоконтроля. У него не было желания испробовать наше мясо, напасть или же пойти по запаху выслеживать свою добычу.

Но что было самым странным, так это то, сколько он уже жил в такой форме.

— Пять лет, — он склонил голову, помотал ею и вновь поднял. — Пять лет назад с небольшим хвостиком, в результате неудачного эксперимента «общества», я стал таким, каким вы меня сейчас видите.

— Общества? — оживился я. — Ты знаком с «Серебряным древом»?

— Древом? — искренне удивился дикий. — Не знаю, как их сейчас называют, но они назывались в то время «Корни». Может, прошло больше времени? Тут сложно за ним следить.

Не одного меня смутила такая информация. Эльвира, которая всё время сидела напряжённая, готовая вот-вот броситься на дикого и разорвать его, заговорила:

— Чем занимались эти люди? Выискивали таких, как ты? Ты магом был? Или…

— Магом, — кивнул тот. — Пси-магом боевой категории. Как ты поняла?

— Прикинула, что только маг-телепат или пси способен сохранить разум, учитывая, какой мусор начинается в голове после первых мутаций у диких.

Петру Васильевичу, так звали дикого, очень не понравилось упоминание мутаций, о чем он заговорил почти сразу же, но наш собеседник зацепился за другое. За контроль. Он был в корне не согласен с предположением Эльвиры, а ещё…

— … у меня же сохранились начальные способности. Я до сих вижу ауру симбионта на ваших сердцах. Могу услышать биение ваших сердец, хоть и сделать ничего не могу. А также, вот!

Он резко вскочил, из-за чего поднялись я и Эльвира, непроизвольно выпуская когти, и побежал в сторону шкафа, где начал рыться на пыльной полке, уставленной колбами и книгами, не обращая на нас никакого внимания. Спустя минуту, он вернулся с какой-то старой, пожёванной газеткой и положил её перед скамьёй.

— Больше таких резких движений не делай, — угрожающе предупредила Эля. — Я это могу расценить как нападение.

— Понял тебя, полумутант.

Вот теперь я всё-таки напрягся. Он второй раз это упомянул и уже не только про меня. Тем более, что волшебницы начали спрашивать, что же он такое имеет в виду под «полумутантами».

Петр Васильевич только было, открыл рот, чтобы… скорее всего, сказать, что мы девианты, но увидев моё медленное, еле заметное отрицательное движение головой, соврал специально для магов.

— Так, они же мутанты, а не маги. Вот и неполные они, не такие, как мы с вами, — он попытался улыбнуться, показывая, наконец, что у него острейшие, но белоснежные зубы, и показал пальцем на лист. — Смотрите!

Его палец задрожал. Да и он сам начал трястись как осенний лист на дереве. Но результат появился почти сразу же. Старая газетёнка сначала шелохнулась, словно по бетонному полу только что пролетел лёгкий ветерок, а затем… она поднялась в воздух. Также подёргиваясь, левитируя вместе с дрожанием его указательного пальца.

— Невозможно, — пробурчала Эльвира, внимательно следя за его манипуляциями. — Дикие лишаются магических способностей при обращении. Они теряют контроль сосуда и убивают часть своего симбионта этим!

— Как видишь, я не такой, как все, — пожал плечами Пётр Васильевич. — Но, если быть честным с вами, другие… глупые и жалкие длиннорукие твари, которые не первый год ошиваются в этом богом забытом месте, ничего не могут. Они даже не общаются между собой, хотя при охоте и действуют, как единый организм.

Газету он вернул на своё место, а затем вернулся к нам. Принялся отвечать дальше.

Общество людей, про которое он говорил, никак не было похоже на то, с чем сражаемся мы. Люди из «Серебряного древа» болели идеологией очищения мира от носителей. Да, при этом они использовали диких, которых науськивали на магов, но не занимались превращением людей в таких, как этот дикий.

А «Корни», о которых говорил Пётр Васильевич, наоборот… жаждали стать такими, как мы. И он ответил ещё на один вопрос, который меня мучил с того самого нападения на наш вагон.

Дикие, которые «еле-еле дышали», были созданы искусственно из… людей! И все те, кто сейчас рыскают в тоннеле, такие же. Неудавшиеся эксперименты, которых бросили в этом месте.

— Тогда, — Эльвира перебила его на полуслове, — почему ты жив после их опытов? Если дикие, которые ошиваются здесь, были обычными людьми?

Долгий рассказ оказался слишком информативным даже для меня. Приходилось слишком многое осмысливать, чтобы не запутаться во всём этом ворохе сведений.

Пётр Васильевич был бывшим аристократом. Его род занимался фокусами, и, собственно говоря, они заполняли артефакты маной, что было основным источником их дохода. Едой, такой нужной для магов. С одной стороны, род расцветал на почве такого достатка, с другой, привлекал ненужное внимание — поэтому отчасти они и делали акцент на фокусах, чтобы показать свою безобидность.

Пси-магов обычно использовали в бою и в защите, мало кто из такой категории сил занимался добычей эмоций, но его род выбрал условно добрый путь. Тем самым привлёк внимание общества, о котором никто никогда не знал.

Из девяти магов он единственный, кто остался жив в давнюю роковую ночь. Выжил благодаря вредной привычке и особенности организма…

В общем, он до банального поздно ложился спать. За его семьёй пришли, всех, кроме его отца, убили, тела забрали, и, собственно говоря, пропали с радаров.

Этому мужчине никто из наёмников, лидеров стай и глав любого другого рода просто не поверили на слово. Что может прийти человек и убить здорового и сильного пси-мага. Тела его семьи так и не были найдены.

Спустя пару лет, когда зализывая раны и боль, Пётр Васильевич попал в одну из гильдий, слоняясь от одного рода к другому, он чудом попал на единомышленников. Они, как и он, оказались в подобной ситуации.

Дальше был целый год расследования. Поиска следов и хвостов. И они нашли того, кто знал больше любого другого. Человека, который был членом этой группировки. После нескольких дней пыток у них был адрес. Точнее, точное местонахождение мелкой базы — одной из многих.

Они не учли одного, свидетеля надо было убить, за что и поплатились собственными жизнями. Два мага, попав в засаду, скоропостижно скончались, а Пётр Васильевич стал целью экспериментов.

Мучили его долго, а затем, когда решили, что эксперимент не удался, просто избавились от тела, бросив его здесь.

Уже будучи диким, бывший пси-маг приходил в себя долго. Его измученное опытами тело никак не хотело восстанавливаться, а голод, который сдавливал мозг, чуть было не лишил его разума.

Но он справился. Обжился в этом туннеле и вскоре начал делать небольшие вылазки к месту, где его бросили. И которое было не так далеко отсюда.

— То есть, вы хотите сказать, — начала Лосева, когда дикий замолк, — что база этих людей где-то рядом?

— Да. Под землёй в катакомбах. Здесь, — он обвёл рукой свою комнату. — было что-то по типу Гулага. Сюда свозили неугодных императору, а затем и тех, кто встал на его место. Старые постройки начала двадцатого века.

— А электричество? — спросил я. — Откуда оно здесь?

— Не знаю, — пожал плечами наш неожиданный собеседник. — Фонари дальше, где-то в пятистах метрах отсюда, у заградительной решётки ставили «Серебряные корни». Я в моменты выслеживания их людей, позволил себе протянуть кабель по полу, прикрывая его грязью и осколками кирпичей. Отсюда, и здесь стало более… людно…

— Почему ты не отомстил? — Эльвира встала со своего места, злобно смотря на разумного дикого. — После того, что они с тобой сделали? Просто терпел? Восстановился и решил, что будешь жить здесь?

— А что мне ещё делать? — не понял претензии Пётр Васильевич. — Пойти сломя голову на вооружённых людей? Лишить себя хоть какой-то жизни?

Он тоже встал, но сделал шаг назад, опасаясь, что девиант оторвёт ему голову.

— Всё то, что находится в моём доме, добыто с их базы! Понимаешь? Всё! Я изучаю их, слушаю, чем они занимаются и просто жду момента, когда одним ударом…

Дальше, я уже не слушал. Я тоже встал со своего места и пошёл к дальней стене, изучая мониторы какого-то старого образца, стараясь не вслушиваться в бред о мести. Понимал, что никаким одним ударом этот дикий ничего не сделает. Если бы мог, уже давно это провернул, а так… вряд ли.

Однако… его бы доставить наружу да показать нашим, чтобы лидеры сами всё обдумали и приняли решение…

Ведь если подумать, то у нас не один, а целых два противника, с ресурсами в разы больше, чем у «Древа»… Стать такими, как мы?

Я присмотрелся к пульсирующей зелёной линии на тусклом мониторе, осмотрел клавиатуры, радиоприёмники и какие-то странные платы, которые, судя по всему, требовали ремонта, когда ко мне подошёл Пётр Васильевич.

— Это я добыл в прошлом месяце, когда «Корни» скинули сюда не только неудавшиеся образцы, но и старую технику, — порыкивая между словами, принялся объяснять дикий. — Я раньше занимался радиоэлектроникой в качестве небольшого хобби, и многое, что ты видишь, я собирал и восстанавливал сам.

— Удивительно, — прокомментировал я. — За пять лет сделал такую базу? И что она может?

— Слушать, — улыбнулся он, показывая свои острые зубы. — Я слышу то, что творится в усадьбе. Могу услышать телефонные разговоры, услышать эфир лаборатории в подвале их дома, и я уже даже имею представление о том, куда они пойдут и зачем.

— Усадьба? Где она? — начал я задавать вопросы, решив не уточнять именно про «усадьбу».

— Я не знаю, где я нахожусь, — уже без улыбки ответил он. — А ты знаешь. Где мы?

— Алтайский край, — коротко ответил я.

Дикий аж затрясся. Я, опять же, не мог отреагировать на это нормально. Шаг назад, когти наружу… но тот и не пытался напасть. Он просто рыдал.