Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

Глава 26. Луэнграсс. Непрошенные гости

Лживое безмолвие объемлет Меня, и тщетно ловлю Я напряженным слухом голоса откровения, они остались за той же непроницаемой стеною. С каждым мгновением удаляется от Меня истина. Напрасно Я шлю ей вдогонку стрелы Моих слов: они пролетают мимо. Напрасно Я окружаю ее тесными объятиями Моих мыслей, оковываю железом цепей: пленница ускользает, как воздух, и Моими объятиями Я душу пустоту. Еще вчера Мне казалось, что Я настиг Мою добычу, и Я пленил ее, и толстой цепью Я приковал ее к стене, а когда взглянул поутру – к стене был прикован скелет. На позвонках его шеи свободно висела ржавая цепь, и нагло смеялся оскаленный череп.

Леонид Андреев. Дневник Сатаны

1

После трудового дня по освоению пустынных земель архея Зоэль возвращалась в свой чертог. Проходя через сквозной тоннель со свисающими вниз гирляндами цветов, подобных цветочному ливню, она удивилась непривычной тишине в своем дворе. Примолк многоголосый птичий гомон. Не встречают архею, распустив роскошные хвосты ее домашние питомцы, огненно-красные, белоснежные и изумрудно-синие павлины. Не верещат и не скачут по ветвям крохотные голубые обезьянки… Да и сама богиня, подходя к приусадебному двору, не могла не почувствовать дух незваных гостей.

Но не для того ж они прилетели, чтобы прятаться. Вот один из них, хоть и считается бесплотным, но формы-то знакомые – туманом малиновым выползает он из оплетенной плющом беседки, струится вверх, подобострастно склоняется в поклоне.

– Да пребудет сила твоя над этим цветущим миром, великая Царица Луэнграсса!

– Вот уж не ждала гостей из Самалеи, – не слишком дружелюбно откликнулась Зоя. – Зачем пожаловал, Астарот?

– Ариил хочет говорить с тобой.

– Признаюсь тебе, демон: я не горю желанием видеть его, – холодно отрезала архея.

– Откуда в тебе гордыня, Царица Жизни? Ты всегда была добра ко всем живым существам, – упрекнул ее Астарот.

– Дело вовсе не в гордыне. Опасно говорить с Отцом Грехов, – с коротким смешком проговорила богиня. – Не хочу подвергаться искушениям.

– Император Самалеи с огромным почтением пришел к тебе. Он хочет проникнуться тайной творения. Ему нужно твое благословление.

– Зачем ему это?

– Нет смысла существовать без развития и самосовершенствования!

– Как и без того, чтоб состряпать ментальную подножку кому-нибудь из нас? – усмехнулась Зоя.

– Просто поговори с ним, прошу! Твоему брату сейчас, как никогда нужна поддержка и помощь. Ему кажется, что ступени на лестнице перед ним закончились. Его это очень гнетет. Он боится, что его путь к Всевышнему зашел в тупик.

– Ладно, – обреченно согласилась Зоэль. – Сложно отказать одному из сильнейших духов Седьмой ступени. Твоему господину я окажу прием через десять минут в парадном зале, – и она показала рукой на Небесный Чертог, стройные конструкции которого, казалось, взметались прямо в небеса.

Царица Луэнграсса сразу же растворилась в воздухе. А гости телепортировали к подножию белого замка, который вместе с многочисленными башенками и пинаклями, придающими ему летящий характер, буквально парил над землей. Визитеры остановились у широкой хрустальной лестницы с ажурной баллюстрадой, у основания которой на синих плитках тротуара их встречали скульптуры крылатых драконов-геаров. Тратить время на пересчет ступенек высокие гости не стали и влетели прямо в портал дворца.

Ангел-мажордом ввел визитеров в белую гостиную, где их ждала хозяйка Луэнграсса – в тиаре с изумрудами и искрящемся платье, которое поминутно меняло основной цвет. Вечно юное и свежее лицо ее слегка просвечивало, как теплое световое пятно.

Существо, чей лик был скрыт за тонкой работы металлической маской, предстало перед археей.

– Безграничного восхождения, прелестная Создательница!

Зоя почтительно склонила голову.

– Великих ответов на Вечные вопросы, Ваше Императорское Величество, – пригласив гостей присесть, она не смогла удержаться от иронической улыбки. – Все никак не привыкну к отсутствию лица.

– Я и сам не могу к этому привыкнуть. Моя тайная мечта – хоть раз взглянуть в зеркало и увидеть там лицо. Одно единственное лицо. Но, увы, это невозможно. Я так же многолик, как многолики истина и ложь.

– А я почему-то чаяла увидеть пленительный образ молодого Люцифера. Это ведь самый любимый из всех твоих воплощений, верно? – засмеялась Зоэль.

– Он здесь, перед тобой, сестра! – пришедший, откинув широкий черный плащ с красной подкладкой, величественно сел в кресло и элегантным движением руки сдвинул маску прямо на венец из черненого серебра.

На архею глянул тот, кого она помнила с далекой юности – свет доверия и радостных надежд излучало его лицо, не зря ж его позвали Лучезарным, Рожденным от Зари.

– Мне тебя часто не хватало, сестра, – проникновенно сказал он, излучая любовь ко всему окружающему, в том числе и к ней. – А ведь мы дружили с тобой, когда я правил Седьмым Небом.

– Да, мы дружили, пока ты был праведным херувимом. Как солнечный ангел, ты призван был осенять светом и духом божьим, но ты ушел во тьму.

Приветливое лицо Люцифера, некогда восхищавшее всех удивительной красотой, потемнело, приобрело желтовато-коричневый оттенок…

– Я думал, ты всегда будешь на моей стороне, – сварливо упрекнул он сестру. – Ведь мы оба произошли от эонов, от первых духов Пустоты. Мы дети Пистис Софии, – теперь уже на Зою смотрел львиноголовый Змей.

– Да, я помню тебя, брат Ариил. Ты был духом Воздуха и одним из первых творцов, населивших Пустоту. Но с тех пор много изменилось. Стоит ли тебе напоминать о том, кто стал совратителем первых людей?

– Зо-о-эль! – протянул новый аватар. Желтые глаза его с поперечным вертикальным зрачком протестующе вспыхнули… на глазах происходила новая транформация. Из тугого ворота одежды с шуршанием выглянула плоская голова змеи с черными щитками на шкуре цвета красной охры. – Ну о чем ты говоришь, сестра? Неужели ты хотела, чтобы первые мыслящие творения оставались глупы и слепы? Я им открыл глаза на истину. Я расширил их сознание. Я показал им жизнь без запретов. Я дал им свободу на многообразие всех проявлений. Я открыл им мир познания!

– Насколько я понимаю, ты это сделал, чтобы опорочить их в глазах Наднебесного. Ты хотел, что бы он восхищался только тобой, как одним из умнейших и талантливейших в сонме ангелов Седьмой Ступени.

– Ошибаешься, сестра! Когда первые люди были изгнаны из Эдема, разве не я помогал им выжить?! Разве не я учил их охотиться и пользоваться огнем?! Разве не я ли учил их строить жилища, пасти стада, сеять хлеб?!

Меня всегда считали антагонистом Отца. Но я боролся не против Всевышнего… Я боролся против запретов. Это нельзя, то нельзя… А кто из них знает, как правильно?! – от гнева не только глаза Змея пылали красным огнем, но и морда полыхнула жаром, преображаясь в драконью. – Почему я должен подчиняться своду правил, которые кто-то назначил истинными? И почему я должен во всем соглашаться с тем, кого я никогда не видел? Разве у меня нет мозгов, чтоб самому решить, что для меня истинно, а что ложно? Почему мне указывают, как я должен вести себя? Я взбунтовался против диктата над собой. Никто не может повелевать мной! Никто! Я сам себе господин! Я отстаиваю право не поклоняться никаким авторитетам! Я отстаиваю свободу волеизъявления! …Никто меня не понимает… – со вздохом произнес Самаэль. Морда дракона от перемены настроения посерела, а потом и вовсе очертания ее стали рассеиваться, как дым. – Ангелы обвиняли меня… якобы я иду против Замысла божьего… Я был тогда Великим князем Седьмого Неба. Они свергли меня. Теперь там правит Михаил… В минуты грусти и отчаяния, ты помнишь, я звал тебя? Но ты ни разу не явилась на мой зов. Я был так одинок… Ты отвернулась от меня. Я был полон скорби, – горестно пожаловался темный ангел.

Он уже не менял своих воплощений. Оставался самим собой, каким был с рождения – духом бесплотным. А черный венец его с длинными заостренными зубцами, украшенными горящими рубинами, казалось, сам по себе просто так витает в воздухе….

Зоя, стараясь не поддаваться на провокации, напустила на себя легкомысленный вид.

– Безмятежность – мое второе имя, – уклончиво проговорила она. – Но ты же справился… и сделал правильные выводы?

– Да… Я сделал выводы. Я хочу разбить все лики заблуждений. Хочу взглянуть в лицо Истине – единственной и абсолютной! Но мне нужна твоя помощь. Научи меня одухотворять. Я хочу познать суть творения.

– Ты много чего натворил на всех ступенях. Войны, предательства, растление… падение… На словах ты хочешь истины, но всюду сеешь ложь.

На открытую неприязнь слов хозяйки Луэнграсса гость ответил веселым раскатистым хохотом, как обычно смеются над наивностью и глупостью собеседника.

– Эх, Зоя! Если бы не ложь… – то грош цена той истине. Чем изощреннее ложь, чем сложнее развенчать ее, и тем ближе развенчавший к Всевышнему! Я сам хочу прекратить все это. Хочу увидеть мир без Зла! – страстно и проникновенно воскликнул Самаэль. – Но Всевышний не хочет помочь нам в этом. С каждой новой ступенью все сложнее и сложнее сохранить надежду на то, что Истина откроется тебе! И все труднее отличить, где ложь, где заблуждение… Я устал от лжи! – Император почти не врал. – Мое призвание – это мой личный ад! В своем искреннем служении, мы принимаем на себя муки Ада! Бремя ответственности растет. Растет и боль. Самый искренний из нас – Кассиил Кровоточащий – не даст соврать! Разве ты не видишь, что «Он – где боль везде…»? Ему не сбежать с собственного распятия. Разве это не ад?

– Ищи ответы в себе. Я тебе не помощник, – сухо сказала архея.

В голове Зои вихрем лепестков завертелись тысячи мыслей. Но высказать их вслух – она опасалась. Одно неосторожное слово, и ты не заметишь, как станешь марионеткой в цепких руках Отца Пороков.

– Я исчерпал себя. Посмотри на это! – гость вытянул руку, и на его ладони появилась металлическая бабочка с крылышками-шестеренками. Она мерно махала крыльями. – Красивая, правда? Красивая и мертвая. Я могу украсить ее тысячей самоцветов. Но она все равно останется мертвой. Никакая мертвая красота не сравнится с живой. Увы, на большее я не способен.

– У каждого свое предназначение, – осторожно проговорила Зоя, подозревая, что подступы к цели его визита, еще будут продолжаться.

– Мне кажется, ты – единственная, кого в этом мире все устраивает. Как будто никакая боль тебя лично не коснулась… Еще скажи, что душевные страдания тебе вообще незнакомы, – с усмешкой проговорил брат, вглядываясь в ее глаза засветившимися в пустоте вертикальными зрачками.

Растерянная улыбка промелькнула на губах археи, но, собравшись, она тут же придала лицу строгое, замкнутое выражение. Но Самаэль уже успел прочесть то, что Зоя пыталась скрыть.

– А как же Азраил? Ты ведь хочешь, чтобы он снова поднялся на небо?

– Он сделал свой выбор.

– В глубине души ты ведь сожалеешь о том, что вы не можете быть вместе. Такова суть бытия. Дело даже не в принципиальных разногласиях – это все мелочи… Главное препятствие, которое лишает тебя возможности быть счастливой – это незыблемая основа бытия. Именно она делает невозможным совмещение Жизни и Смерти, Солнца и Луны или двух полюсов планеты – они всегда противоположны, и в этом их суть. Таков наш мир. Но ведь можно создать другой? Либо кардинально изменить его… Что ты так испуганно смотришь на меня?… Поверь, это в наших силах. Я демиург. Когда я создавал этот мир, никакого иного бога, кроме меня не было. Я тогда был единственный Бог.