Юсупов

* * *

Я осторожно выглянул в окно. И на лбу мигом выступила испарина. На крыльце стояло двое жандармов в форме третьего отделения сыскной службы. Один из гостей был высоким худощавым мужчиной лет тридцати с широкими скулами, цепким взглядом и ртом, кривящимся в неприятной ухмылке. Мне подумалось, что кто-то был просто обязан ему сказать — ему не стоит пытаться улыбаться. Потому как даже ухмылка казалась жутковатой. Лицо второго гостя скрывал козырек большой фуражки. Был он крепким и широким в плечах. Я глубоко вздохнул, пытаясь унять тремор, и активировал плетение «ясности мысли». По телу пробежала волна спокойствия и умиротворения, прогоняя страх. Открыл дверь.

— Добрый вечер, Василий Михайлович, — поприветствовал меня худощавый жандарм.

— И вам того же, — осторожно ответил я. — Чем могу помочь?

— У вас гостит один человек, — продолжил сыскарь. — Нам нужно его забрать.

Я покачал головой:

— Вы что-то путаете. Нет у нас никаких гостей. Если хотите, можете пройти в гостиную и убедиться.

Сыскарь усмехнулся, явив ряд белых зубов, чем напомнил хищного зверя.

— Не думаю, что он сидит у вас в гостиной и пьет чай, — хрипло ответил жандарм. — Быть может, гость засел где-нибудь в другой комнате и отдыхает от трудов праведных?

Я пожал плечами:

— Что ж, раз вы так считаете, то вам нужно представиться по форме, показать документы и разрешительную грамоту на осмотр помещения.

Жандармы переглянулись. А я продолжил:

— А если их нет, то дальше порога вас пускать никто не обязан. И все же я готов пригласить вас в гостиную. По доброте душевной. Уж простите, но порядок есть порядок. Закон един для всех.

— Ваша осведомленность в праве поражает, — с усмешкой протянул гость.

— Готовился поступать на адвоката, — просто ответил я. — Но пришлось выбрать другую профессию.

— Все для семьи, — понимающе произнес худощавый мужчина и прищурился.

— У моего деда был дядька, — начал вдруг второй жандарм. — Хороший был человек. Так вот, его друг говорил, что…

Худощавый гость вынул из кармана энергетический батончик в серой бумаге и не оборачиваясь передал говорившему. И тот благодарно кивнул и ловко снял обертку.

— Простите моего приятеля, — произнёс первый жандарм. — Иногда он начинает пространные разговоры издалека.

За спиной послышался стук трости. И, наконец, появился дядька. И при виде его гость неожиданно тепло улыбнулся:

— Ну привет, старый лис, — произнёс он словно давнему приятелю.

— И вам не хворать, мастер Круглов, — беззлобно ответил Петр своим обычным ворчливым тоном. — Проходите, чего в дверях встали? Хотите, чтобы соседи заинтересовались, зачем вы тут третесь?

Круглов развел руками:

— Увы, юный Василий Михайлович не пускает нас.

Дядька удивленно покосился на меня:

— Чего это?

— Закон знает, вот и не пускает, — отозвался второй жандарм, который успел съесть батончик. — Важный он у вас. Прямо как мой троюродный племянник по бабкиной линии со стороны сестры…

— Мы поняли, — буднично перебил его Петр и ткнул меня тростью в ногу. — Дай людям пройти. Это свои.