Ночь ворона, рассвет голубя

Она, сбитая с толку, встала следом.

– Идти куда?

– В Аджайгарх. У тебя ведь есть подозреваемый, которого нужно допросить?

Он направился к двери.

Она последовала за ним, ощущая, как по ее груди начинает разливаться тепло.

– Вы идете со мной?

– Нет. Это ты идешь со мной.

Он остановился в дверях и бросил на нее укоризненный взгляд.

– А что ты планировала делать? Хотела вторгнуться в Аджайгарх в одиночку?

– Я думала, что… э-э… поймаю Фалгуна, – призналась она. Это было пределом ее «плана».

– Со мной будет проще, – сказал он. – Меньше шансов, что тебя убьют. Я с нетерпением жду возможности наказать настоящих злодеев.

Он одарил ее многозначительной улыбкой.

– Но, Ачарья, вы ведь никогда не вмешиваетесь в дела королевств, – запротестовала она.

– Мне лгали и меня использовали в своих интересах, – сказал Ачарья. – Но нам нужны доказательства, и я не сомневаюсь, что ваш нечестивый стражник их предоставит.

Она лопалась от радости. Неважно, в какие слова он это облекал, но ради нее он собирался нарушить свои же правила. Если Ачарья будет на ее стороне, она готова сразиться со всеми Фалгунами этого мира.

Ачарья приказал приготовить экипаж и дал Уттаму инструкции по управлению гурукулой в его отсутствие. Дакш сказал, что пойдет с ними, и, к радости Катьяни, Ачарья ему этого не запретил. Несмотря на все случившееся за последние несколько часов, Дакш казался таким же, как всегда, хоть она и уловила исходящий от его одежды запах пасты из нима. Хорошо. Мазь предотвратит любую инфекцию.

Они сели в экипаж, и их вечерний свет озарял серьезные лица учеников, собравшихся, чтобы проводить их в дорогу.

– Будьте осторожны и возвращайтесь скорее, – крикнула Атрейи, когда кучер подстегнул лошадей.

Экипаж покатил в лес, прочь от гурукулы. Дакш сидел напротив Катьяни с закрытыми глазами, положив меч на колени, а лук и полный колчан стрел у ног. У Катьяни с собой были бронзовый меч и пара кинжалов. Как приятно быть во всеоружии. Но еще лучше было то, что она не одна. Момент расплаты настал. Время наказать злодеев. Она трепетала от предвкушения.

Почему Ачарья попросил ее позаботиться о Дакше? И что вообще означало «заботиться» о ком-то? Она была телохранительницей Айана и с треском провалилась. Он, можно сказать, умер из-за нее. Грудь Катьяни сдавило. Она не хотела, чтобы из-за нее умер еще хоть кто-то. Она пристально смотрела на Дакша, молясь, чтобы он оставался в безопасности.

Дакш открыл глаза и поймал ее пристальный взгляд. Она отвернулась от него и посмотрела в окно, пытаясь обуздать свои чувства. Опустились сумерки. Ею овладела усталость. Они не спали всю прошлую ночь.

– Отдохни, – тихо сказал Дакш. – Я буду наблюдать.

Сидящий рядом с ним Ачарья уже задремал.

– Разбуди меня через пару часов, и я тебя сменю, – сказала она.

Он кивнул, и она свернулась калачиком на сиденье, положив свой меч на пол. Покачивание экипажа действовало на нее усыпляюще, и через несколько мгновений девушка уснула.

Она проснулась посреди ночи от звука голосов. Они не двигались. Лунный свет проникал через окно. Ачарья сидел напротив и все еще спал. Его глаза были закрыты, лицо расслаблено. Но Дакша не было. Волосы у нее на затылке встали дыбом.

Катьяни соскользнула с сиденья, пристегнула меч к поясу и закинула лук и колчан Дакша за спину. Она выскользнула из кареты, готовая ко всему. Ее ноздри уловили запах дыма.

Кучер исчез. Две лошади щипали траву, не обращая внимания на даян. Та нависла над Дакшем в своей чудовищной форме, крутя в когтистой руке свою толстую косу. Дакш был безоружен; он положил свой меч к ее ногам. От этого зрелища сердце Катьяни сжалось.

– Пожалуйста, – сказал он. – Жизнь за жизнь.

Даян ухмыльнулась, и ее зубы блеснули в лунном свете.

– Я жажду вовсе не твоей крови. Но если та девушка, что прячется в тени, будет согласна, то я удовлетворю твою просьбу.

Дакш развернулся. Катьяни шагнула вперед и низко поклонилась.

– Приветствую вас, миледи.

Даян подняла правую руку в знак благословения.

– Ты отправляешься искать мести, на которую я тебя благословила?

– Да, – сказала она. – С какой просьбой он обратился?

– Катьяни… – сказал Дакш с ноткой мольбы в голосе. Она проигнорировала его и сосредоточилась на даян.

– Он предложил свою жизнь в обмен на жизнь своего отца, – сказала даян. – Не вини его слишком сильно. Это многократно увеличит его заслуги[8].

Ее желудок сжался. Пришло время Ачарьи. Слишком рано. О, пожалуйста, только не сейчас.

Но к кому она могла обратить свой призыв? Она была связана тем обещанием, которое дала даян, а Ачарья был связан с ней своей судьбой. Дакш не мог ничего изменить, во всяком случае, не в лучшую сторону.

Она скосила на него глаза.

– Как эгоистично с твоей стороны, – прошипела она.

– Мой отец – самый могущественный духовный воин в Бхарате, – сказал Дакш. Его голос был тверд, тело напряжено. – Подумай обо всем том добре, которое он может сделать за оставшиеся годы своей жизни.

– А как насчет тебя? – крикнула Катьяни, борясь с желанием его ударить. – Неужели ты неспособен творить добро?

Дакш опустил глаза:

– Я не могу даже надеяться сравняться с ним. По крайней мере, в этой жизни.

– Тогда старайся усерднее, – прорычала она.

Она повернулась к даян и снова поклонилась.

– Миледи, пожалуйста, простите нас и не обращайте внимания на глупую просьбу этого человека. Это разобьет сердце его отцу.

– А твое? – лукаво спросила даян.

– Мое сердце подсказывает, что сын не должен предлагать свою жизнь в обмен на жизнь отца, – сказала она, не замечая истинный смысл вопроса. – Мое сердце подсказывает, что для Ачарьи это было бы хуже смерти.

– Ты не имеешь никакого права вмешиваться, – сказал Дакш.

– О? Так я для тебя ничего не значу?

Если бы не чудовище, которое с удовольствием за ними наблюдало, Катьяни дала бы ему пощечину.

– Я этого не говорил, – пробормотал он, отводя от нее взгляд.

– Это то, что ты подразумевал. Однако пусть даже я ничего для тебя не значу, у меня есть право вмешиваться, и это право было дано мне не кем иным, как твоим отцом.

– Что ты имеешь в виду? – рявкнул Дакш, окончательно теряя контроль.

– Она говорит правду, – произнес голос за их спинами.

Ачарья вышел из экипажа, опираясь на свой посох. Он выглядел старым и усталым, ему следовало находиться у себя в постели, а не посреди дремучего леса.

Дакш схватил свой меч с земли и сделал шаг назад, прикрывая своего отца от даян.

Даян улыбнулась:

– Махавира. Пришло время.

– Уже? – спросил он. – Я надеялся успеть сделать перед смертью еще несколько важных дел.

– Важные дела никогда не закончатся, – сказала даян. – Выбирай свое оружие.

Ачарья схватил Дакша за плечо и оттолкнул его с дороги.

– Сегодня ты не сможешь защитить меня, сын.

– Я могу умереть, пытаясь, – сказал Дакш твердым голосом.

– И кто поможет Уттаму управлять гурукулой и защитить Нандовану? – спросил его отец.

– Уттам не нуждается в моей помощи.

Дакш обнажил свой меч.

– Он сделал бы то же самое на моем месте, и ты это знаешь.

– Дакш, не надо, – взмолилась Катьяни.

Но он ни за что бы ее не послушал, ведь жизнь его отца висела на волоске. Ей придется остановить его самой. Ее мышцы напряглись в ожидании подходящего момента.

– Да будет так.

Даян вытащила из висевшего у нее на талии мешочка изогнутый меч с похожим на хлыст лезвием. Сердце Катьи сжалось. Это был уруми, самый смертоносный меч во всем Бхарате. Без щита не было никакой надежды от него защититься.

– Пощади его, Девьяни, – сказал Ачарья.

– Ты смеешь называть меня этим именем? – рявкнула даян. – Девьяни мертва. Ее кровь на твоих руках. А твоя кровь будет на моих.

Она подняла свой уруми и с оглушительным визгом бросилась вперед. Катьяни бросилась на Дакша, отбросив его с дороги. Запах дыма становился все сильнее. Дакш оттолкнул Катьяни в сторону и с трудом поднялся на ноги. Она ухватилась за его ноги и повисла на них.

– Отпусти меня! – крикнул он.

Сталь ударилась о дерево. В лунном свете сверкнул посох Ачарьи – он попытался парировать гибкий клинок даян. Но уруми обхватил посох Ачарьи и вырвал его у него из рук.

Дакшу наконец удалось освободиться от Катьяни, и она с замирающим сердцем смотрела, как он побежал к чудовищу. Коса даян метнулась к Дакшу и связала его руки. В то же время своим уруми она ударила Ачарью. Он отшатнулся, с его лица и шеи начала капать кровь. Кровь в жилах Катьяни заледенела. Помоги ему, – кричал внутренний голос. Ее руки болели от желания выхватить меч из ножен и броситься на его защиту. Она обхватила себя руками, дрожа. Я не могу. Зачем только она дала то обещание? Тогда оно казалось таким простым. Таким же простым, как обещание позаботиться о Дакше.

– Помоги ему! – закричал Дакш, вторя ее внутреннему голосу, пока пытался освободиться от косы даян.

– Я дала клятву.

Катьяни шатало, перед глазами стояла пелена.

Уруми вспорол грудь Ачарьи, и мужчина упал на землю.

– Ачарья, – всхлипнула она, ощущая это жестокую рану и в собственной груди. Дакш застонал в агонии.

– Девьяни, – прохрипел Ачарья. – Могу ли я теперь так тебя называть?

Даян склонилась над ним и погладила его по окровавленной щеке.

– Махавира, – сказала она нежным голосом, – ты готов идти?

– Мой… сын… – сказал он.

Даян освободила Дакша от своих пут. Он повалился на землю и остался неподвижно лежать. Внутренности Катьяни сжались от ужаса. Она подбежала к нему и наклонилась, чтобы проверить его пульс. Он был слабым, но ровным. Она немного успокоилась и судорожно вздохнула.

– Я не причинила вреда твоему сыну, – сказала даян. – Он сам нарисует линии своей судьбы. Ты больше не можешь ему помочь.

– Катьяни…

Катьяни подошла к своему раненому гуру и опустилась рядом с ним на колени. Его грудь пересекали кровавые ленты, голос был хриплым шепотом. Но его ясные глаза сияли светом. Он протянул ей руку, и она вцепилась в нее так, словно утопала. Это был величайший духовный воин в Бхарате – ее учитель, человек, который ее спас, – а она и пальцем не пошевелила, чтобы ему помочь. Ее сердце заныло.

– Спасибо тебе, – прошептал он.

– За что?

Она сморгнула слезы.

– За то, что позволила вам умереть?

Ачарья сжал ее пальцы.

– Сдержи… обещание…

Он уронил руку, его глаза затуманились.

– Ачарья!

Катьяни склонилась над ним и положила пальцы ему на горло. Пульса не было. Это конец.

Мир закружился и замер. Она не могла дышать. Даян что-то сказала, но Катьяни ее не слышала.

Он ушел. Перед ней разверзлась бездна, а она балансировала на ее краю, размахивая руками, в кромешной темноте.

«Сдержи обещание», – раздался призрачный голос Ачарьи. Она моргнула и на шаг отступила от края.

Я это сделаю, – подумала она. – Я клянусь.

Она знала, какое обещание имел в виду Ачарья. Это было не то, что она дала яту, даян или даже Дакшу. Нет, это было молчаливое обещание, которое она дала Ачарье, когда он ее спас. Он рисковал своей репутацией и своей гурукулой, чтобы разорвать узы и дать ей свободу быть хозяйкой своей собственной судьбы. Пришло время ей именно так и сделать, тем самым отплатив ему за помощь.