Позолота вся сотрется 2

Глава двадцать седьмая, заключительная.

Белый рояль стоящий на полукруглом возвышении, покорный проворным пальцам долговязого музыканта, непринужденно рассыпал звуки легкого блюза. Ноты беззаботными горошинами скакали в янтарном освещении сцены и создавали лениво-праздничное настроение у посетителей. В отличии от них, мое настроение грозилось испортиться. Патрисия явно опаздывала. Бокал с темно-красным, почти черным вином был уже выпит, а взгляды сидящего напротив моего столика здоровяка с приятным лицом и блестящими от бриолина русыми, тщательно зачесанными назад волосами, становились все пристальней. Ямочка на подбородке и маленький ротик делали его лицо добродушно детским, но цепкий взгляд серых глаз выдавал в нем охотника за одинокими дамами.

Поймав мой взгляд здоровяк улыбнулся мне своим маленьким ротиком и подмигнул. Я излишне резко поставила свой бокал на белую, скользкую от крахмала скатерть и уже приготовилась встать.

- Николь, я прошу прощения за мое опоздание! - хрипловато-медовый голос Патрисии раздался у меня за спиной.

Медленно обернувшись и старательно сохраняя на лице фальшивую улыбку, я глянула на Патрисию. Ее смуглые плечи вызывающе мерцали в пене белоснежных кружев. Черные кудри змеились высокой и замысловатой прической, кроваво-красные камешки в длинных сережках дрожали и переливались, а розовые губы влажно изогнулись в виноватой улыбке.

Улыбка Патрисии была искренней, а взгляд черных, словно спелая смородина глаз был просяще-жалобный. Я пожала плечами стараясь казаться спокойной и вставать из-за стола передумала.

- Всегда подозревала, что пунктуальность не является твоей чертой, как впрочем и многие другие хорошие привычки, - мой голос был холодным и строгим, словно принадлежал чопорной, старой учительнице.

Я невольно скривилась, дасадливо нахмурилась. Начало нашего разговора с Патрисией мне не понравился. Появилось чувство, что она обыгрывает меня в неком негласном состязании.

Моя несостоявшаяся подруга и сестра понимающе хмыкнула, тщательно замаскированное торжество мелькнуло и тут же пропало в глубине смородиновых глаз. Патрисия грациозно опустилась на мягкую, оливково-зеленую кожу удобного кресла, протянула руку к золоченной папке с меню. Звякнули подвески на слишком широком браслете, затрепетали рассыпая веселые искры кроваво-красные камешки.

Мой взгляд словно приклеился к этому тяжеловесному, слишком объемному браслету на смуглом и тонком запястье. Камешки дрожали красными каплями, отбрасывая кровавые блики на белую скатерть, а у меня перед глазами вдруг замелькали совсем другие капельки. Я отчетливо вспомнила зазубренное лезвие ножа которое вгрызается в мое запястье, запах крови в раскаленном воздухе и боль мучительную, всепоглощающую. Вздрогнула, посмотрела на свою гладкую и белую, словно мрамор кожу. Я не носила браслетов, мне нечего было прикрывать и почему то сейчас мне было стыдно.

Патрисия перехватила мой вгляд, улыбнулась понимающе и грустно. Она подняла свою руку и немного сдвинула браслет. Уродливой, толстой пьявкой выглянул, и кажется будто подмигнул мне застарелый шрам из-под нарядных, красных камней.

- Его невозможно извести, ты наверное в курсе? Впрочем я к нему уже привыкла, а еще я привыкла к чувству вины, к угрызениям совести и к постоянным изменам твоего бывшего мужа. Арчибальд оказался редкостным любителем разнообразия, - Патрисия хохотнула коротко и резко, словно выплюнула застрявшую боль.

Она поправила прическу нервным жестом, взглянула на меня из-под ресниц, требовательно и хмуро.

Я пожала плечами, опустила глаза разглядывая безупречно-белую скатерть на столе и пытаясь подобрать слова, но мои мысли вдруг разлетелись испуганными, встревоженными птицами, поймать хоть одну из них мне сейчас было не под силу.

Видимо смятение отобразилось на моем лице и Патрисия удолетворенно хмыкнула. Это хмыканье разозлило меня, мысли вернулись, а слова выстроились в правильный и ровный ряд.

- Патрисия, я не виновата в том, что твой муж видимо не может жить без измен. Ты сама приложила все силы что бы он остался с тобой. Наверное мне надо тебя поблагодарить. Тогда я была такой глупой, еще немного и я бы простила Арчибальда. Но жить с гулящим котом легко только такой же мартовской кошке. Ты ведь размечталась, что останешся кошкой да конца своей жизни? Теперь-то понимаешь, что мечты чаще любят смеяться, а не исполняться, - я вздохнула и поднялась.

Кресло обитое оливково-зеленой кожей не хотело отодвигаться от стола, и только после нескольких попыток мне удалось с ним справиться. Патристя наблюдала за мной с насмешкой. Я опять разозлилась. Зачем согласилась на эту встречу? Что нового хотела услышать от свой несостоявшейся подруги? Возможно мою душу до сих пор тихонько грызло чувство призрачной вины? Моя бабушка Фло, как-то говорила мне, что убить всех демонов может только искреннее прощение. Я замерла, а затем решительно вернулась назад.

- Патрисия, прости меня за все! - мой голос звучал уверенно и громко.

Женщина посмотрела на меня удивленно, черно- смородиновые глаза распахнулись от изумления, а на гладком лбу появились морщинки. Не ожидала она от меня подобных слов, не ожидала... Но мне надо было поставить точку в той давней и совсем некрасивой истории.

- Патрисия, я тебя тоже прощаю от всей души! - теперь мой голос дрогнул.

Отвернулась и поспешила к выходу. Легкий блюз лениво растекался по залу, подталкивал меня к высокой и резной двери, уже распахнув ее, я обернулась. Патрисия кокетливо смеялась подергивая смуглым плечиком, что-то отвечая набриолиненному ловеласу, тому самому здоровяку с маленьким ротиком и цепким взглядом холодно-серых глаз. Я усмехнулась, видимо у четы Баффа свободные отношения.

На палубе было многолюдно, драгоценным ожерельем сияли огни, нарядная публика медленно прогуливалась, пахло соленым океаном, морским бризом и дорогими духами.

Мне захотелось побыть в одиночестве и я пошла туда где было темно. Вцепившись в поручни смотрела на живое, темное-синее тело огромного океана, на чешуйчатое серебро лунной дорожки и улыбалась. Нет совсем не напрасно я согласилась на эту встречу с прошлым, совсем не напрасно. Вдруг на светлом фоне круглой и большой как воздушный шар луны, возник черный силуэт. Птица? Разве они летают над океаном по ночам? Силуэт был еще очень далеко, но я уже точно знала, что это вовсе не птица.

Черная кошка опустилась рядом со мной почти бесшумно, взмахнула крыльями еще раз обдав меня прохладным ветерком и знойным запахом неведомых стран. Повернула ко мне лобастую голову и облизнула розовым язычком губы. Зеленый глаз сверкнул пронзительным изумрудом и подмигнул мне хитро.

- Привет, Николь! Не ждала меня? - голос Астис вибрировал, словно струны большого контрабаса, и от его звука у меня побежали радостные мурашки по коже.

Я икнула то ли от холода которым меня обдавал пронзительный морской бриз, то ли от неожиданного явления Астис.

- Совсем замерзла бедняжка! - промурлыкала огромная кошка и шагнула ко мне.

Теплое и мягкое крыло накрыло мои обнаженные плечи, словно уютная бабушкина шаль. Я прижалась к горячему, плюшевому телу и вдруг расплакалась.

- Астис, я думала, что больше никогда тебя не увижу, мне не хватало тебя! - всхлипывая я гладила мягкий плюш кошачьей шерсти. - Кстати, Зои утверждает, что ты к ней часто приходишь! Скажи, в твои планы не входит стать второй сущностью моей дочери? - мой голос звенел обидой и тревогой.

Кошка вздохнула, отвела взгляд и уставилась на серебрянный диск огромной луны. Она смотрела на на него так пристально и так долго, словно собралась его рисовать. Я терпеливо ждала ее ответа. Луна наверное застеснялась от такого притального внимания и решила спрятаться за темный ультрамарин ночного облака. Астис вздохнула еще раз.

- Ну, ты же не будешь против? Знаешь, хоть я теперь и вольная кошка, но существуют силы намного могущественней меня. Ты провалила свое задание, улизнула из-под носа у этих могущественных повелителей судеб, но это не значит, что их задумка исчезла. Они решили продолжить свою игру.

- Они? Кто это? - спросила я хриплым шепотом.

Астис досадливо дернула острым ухом.

- Боги, Николь. Боги. Хочешь я расскажу тебе их примерный сценарий? Теперь они решили, что твоя дочь и сын Арчибальда Баффа, идеальная пара для..., - кошка вдруг закашлялась, надсадно и долго.

- Хм.., заболталась я наверное тут с тобой. Ты молодец, что помирилась сегодня с Патрисией, ведь как никак, вы с ней будете близкими родственницами, общие внуки они сближают, - розовый язычок облизал красные губы, на миг сверкнули в темной пасти и спрятались белоснежные, острые клыки.

- Все-таки нам с ней придется породниться! - я нервно рассмеялась.

Моему смеху вторил странный, вибрирующий смех Астис. Мы смотрели друг на друга и не могли остановиться. От смеха у меня выступили слезы на глазах, а возможно не только от него. У кошки трепетали крылья и вздыбилась шерстка на загривке.

- Николь! Ты здесь, Николь? - голос моего мужа звучал встревоженно и строго.

Смех стих так же мгновенно, как и начался. Астис шершавым язычком лизнула мою мокрую от слез щеку, оглянулась назад. Скользящим, неуловимым движением отпрыгнула в сторну. Взмах черных крыльев опять обдал меня ветерком.

Когда Филипп подошел ко мне я стояла совсем одна и смотрела на удаляющуюся Астис. Ее черный силуэт так красиво смотрелся на серебре круглой луны, которая опять сияла на ночном небосклоне.

Мой муж проследил за моим взглядом.

- Птица? Интересно какая птица может летать в такое время? На чайку совсем не похожа..., - задумчиво пробормотал он.

Филипп обнял меня, поцеловал макушку.

- Николь, я беспокоился. Дети давно уже спят, а ты где-то бродишь. Понимаю, что вид огромного океана в полнолуние заслуживает внимания, но мне кажется, что твоего внимания я заслуживаю больше, - в голосе мужчины звучали игривые нотки.

Я развернулась в его объятиях, поднялась на носочки и ткнулась носом в родную шею.

- У-уу, какой нос холодный, да ты совсем замерзла! Пойдем скорее, я тебя согрею.

Он подхватил меня на руки и закружив осторожно поставил на палубу.

- Пойдем, согреешь! - покорно согласилась я с мужем и потянула его за рукав в сторону сияющих огней.

На душе было спокойно, я чувствовала себя самым счастливым человеком на этом огромном корабле.

КОНЕЦ