Наследие Сири

Глава 17

Ничего себе, заявка, да кто он такой, чтобы тут командовать. Я шла внутрь перед нахалом, и только что вспомнила, что босая. Быстро пробежала к себе в комнату, сняла мокрую ночнушку, надела платье, вытерла ноги, спешно засунула их в чулки. Обулась, руками раскидала уже отросшее карэ, и вышла в зал.

За столом сидели восемь незнакомых мне мужчин. Кто из них Бор я поняла только по Юте, которая сидела на его коленях, и теребила бороду. Он был копией Севара. Севар помогал Исте с котлами, а потом ушел в мастерскую, возле которой было хранилище.

Пришел весь в снегу, но с полными руками провизии. Соленая рыба, копченое мясо, морская капуста. Я помогла выставить все на стол, и начала ставить посуду. Иста бросила в угли клубни ола, а Севар разливал свое самое лучшее — прошлогоднее вино — олу, которую он держал запечатанной глиной.

— Сири, ты давай собирайся, Бор остается, а ты продолжишь с нами обход территорий. Мы сейчас спустимся до Среднего моря, оставим лапах в заливе карла Фара, и вернемся домой на лошадях. Без твоего топора нам точно не дойти до дома, — этот хам смеялся надо мной так явно, что я готова была вылить на него весь кувшин. Его спасло только то, что я знала как эта ола ценна для Севара.

— Драс, не обижай девочку, а то ночью она отрежет тебе голову, и утром накормит ею дружину, — Бор взял Драса за косу, которой позавидовала бы в Москве любая женщина, и потянул кверху. Драс подыграл ему, и вывалил язык, показывая, что он мертв, — или ты до сих пор не можешь простить ей, что она выбрала Брана?

Ничего себе замес, спасибо, Бор, что ты расшифровал кто есть кто, и какие у нас с этим типом отношения. Иста посмотрела на меня с улыбкой, мол, ну вот, теперь ты примерно понимаешь, что тут происходило раньше. Слава Кавабунге, у этих карлов не метровая корона над головой, и люди могут говорить с ними на равных. Или можно только приближенным?

— Нет, я не отрежу тебе голову, Драс, — я наклонилась между Бором и Драсом, повернулась к Драсу так близко, что видела свое отражение в его зрачках, и чувствовала его дыхание, — я просто…, - и неожиданно не только для него, но и для себя, сделала резкое движение в его сторону, щелкнув зубами, как собаки ловят мух. Он упал с лавки назад, все засмеялись. Я подала ему руку, он взял ее, и дернул на себя, но я успела ухватиться за Бора, иначе, завалилась бы прямо на него.

— Я сейчас принесу топор, и доделаю то, что не успела Сири, — Севар решил вмешаться в нашу кучу-малу. — Драс, пора хорошенько поесть, и спать.

— А что это у вас тут за нитки развешаны по всему дому? — Драс смотрел на наши сушащиеся мотушки, и случайно увидел за ними мою печь с трубой. — и очаг необычный, а я думаю, почему так тепло среди ночи, — он встал, и подошел к печи, потрогал ее, посмотрел внутрь, провел взглядом по трубе и крыше.

— Это Сири придумала, и мы уже заработали много суа…., - Иста дернула начавшую рассказ Юту с коленей Бора.

— Все, пора спать. Иди в постель. У тебя будет много дней посидеть с отцом. — Она подтолкнула дочь в направлении комнаты, и села между мной и Бором.

— Это Сири придумала такую печь. Сейчас возле нее очень тепло даже ночью, — мы дома снимаем одёжи, и дрова постоянно не надо жечь.

— Завтра я все рассмотрю, ты ведь расскажешь мне секрет, босоногая воительница? — видимо он решил «кто кого», — или мне придется мерзнуть в своем холодном доме?

— Если ты не начнешь молча есть, ты замерзнешь уже сегодня на улице, потому что ночевать тебе придется за домом, — он меня начал раздражать, но я понимала, что мне сейчас нужен именно этот человек, и не стоит особо зарываться, но и волю ему давать не нужно — пусть не забывает о том, что я не девчонка. Скорее всего, раньше, он задирал Сири. Интересно, она отвечала ему, или молча сносила его шуточки?

— Все, все, хозяйка тепла, я сдаюсь, возьми мой мех, мне и правда, жарко в нем сидеть. — Он скинул шубу, похоже, из волка, и я решила не перегибать палку, ведь он мой гость, и друг, или даже шеф Бора. Я отнесла шубу к печке, и положила на лавки, видимо здесь сегодня все будут спать.

Мужчины гудели еще часа два. Я ушла в комнату, и ко мне прибежала Юта. Мы обнялись с ней, и под бормотание в зале, заснули. Сейчас, когда в доме было много людей, мне было спокойнее.

Утром я аккуратно вышла в зал, где стоял храп семи мужчин, как будто работал небольшой цех. Бор спал в комнате с Истой. Я затопила печь, долила воду в котел, стоящий на плите, накинула на плечи одеяло, и вышла на улицу. Снега было выше щиколотки, и он шел не переставая. Вернулась, чтобы обуть валенки повыше, и пошла к реке. Я никогда и представить не могла, что увижу настоящее судно, похожее на драккар. Это была небольшая ладья, но сам факт того, что это не реквизит, и не нарисованные в программе картинки, это реальное гребное судно.

Как жаль, что нет фотоаппарата. Это идеальный кадр. Снег, словно белая циклорама, уходящая в темную гладь воды, а перед ней лодка, большая и очень живописная. Я пожалела, что нет кофе. Хотелось сесть напротив, тепло укутавшись, и пить кофе с молоком и корицей. А потом зайти в кафе, и съесть огромную тарелку спагетти с сыром и ветчиной. Запить большим бокалом красного сухого, и смотреть в большое окно, за которым ходят люди, проходят снегоуборочные машины, и еще, все покупают подарки к новому году.

— Нравится? — Я узнала голос Драса, но решила погасить тут же возникшее желание съязвить.

— Очень красивый! Драс, мне все хотелось узнать, насколько дольше подниматься вверх по течению, чем идти вниз? — нужна была отвлеченная тема, и вообще, он зря сюда пришел, было очень хорошо.

— Я думал, Бран тебе все рассказал, вы же с детства только и говорили с ним, что о лапахах. Лучше его никто не строил лодки. Эта последняя, что он сделал. — Драс говорил с искренней грустью, он стоял позади меня, и казалось, не хотел мне мешать.

Я спустилась к пирсу, прошла по нему и дотронулась рукой до дерева. Это сделали руки человека, с которым я была с детства. Я жила с ним, наверно, любила его, и судя по всему, поддерживала его идеи. Сири должна скучать, ей должно быть нестерпимо обидно, что он оставил ее.

Значит, я тоже жила в этой деревне. Тогда, где мои родители?

— Драс, скажи, а если на наши земли нападут, мы сможем дать отпор врагам? — я вернулась на берег, и встала напротив него, и посмотрела в глаза.

— Сири, на нас некому нападать кроме васаров. Еще до ярмарки мы остановили большой караван васаров. Они больше не нападут на деревни. Возвращаются они по восточной стороне, и теперь, сразу после холодов, мы будем дежурить на дороге. На лодки через Среднее море они не смогут сесть — они как жуки, передвигаются только ночью.

— А таары? У них много лодок! И у них есть оружие. Почему наши люди не ходят за Большое море? — мне становилось холодно, и я показала, что нужно пойти домой.

— Таары просто купцы, они живут в теплой стране, и не хотят наших земель. Здесь холодно и нет таких богатых урожаев, тут нужно топить дом, много работать. Нет таких лапахов, что могут перейти Большое море, а таары не пускают наших людей на свои судна. И мы не знаем, сколько действительно нужно времени, чтобы дойти по морю до их берегов.

— Можешь не верить мне, Драс, но нужно ждать беду с их стороны. Я была на ярмарке, и уверена, что они здесь не ради торговли. Им не нужны наши товары и деньги, и кроме того, васары торгуют с ними — васары продают наших людей за Большое море. Неужели Тирэс не может запретить этого, ведь это его земли. — я остановилась перед входом в дом, и попыталась найти слова, чтобы донести мои страхи до Драса.

— Это не его земли, это земли всех людей. Тирэс только следит за порядком, вернее, его люди. У нас пять карлов, которые следят за землями здесь, на Севере. Я хочу только одного — чтобы здесь было спокойно, чтобы люди могли жить и работать на свою семью. — Драс подтолкнул меня ко входу.

Люди еще спали, но Иста уже подкинула дров, и варила похлебку. Хлеб нужно было поставить в печь, а еще, заварить много чая. Я переобулась, и пошла к ней помочь. Драс рассматривал печь.

— Как ты до такого додумалась, Сири? Все-таки вы с Браном одного поля ягода, и все время стремитесь поменять жизнь. Нет в вас покоя. — Драс сел на лавку, Иста подала ему кружку с горячим отваром. — Севар должен признать, что Брана больше не будет, а тебе надо начать новую жизнь. Мое предложение в силе, Сири, ты знаешь.

— Севар ничего не должен признавать, Драс, — это вышел из комнаты отец, — Бран обещал вернуться, а он мой сын, и он выполнит свое обещание.

— Сири снова на ярмарке ходила к купцам, и спрашивала о Бране и тааре, что забрал его на свой лапах? — Драс, сам того не подозревая, рассказывал мне всю мою жизнь.

— Нет, Сири торговала новыми вещами, которые придумала сама. Васары увели у нас почти все стадо, а ее чуть не убили, Иста много дней сидела у ее постели и думала, что она умрет. Но она выжила, и придумала вот это, — он показал на печь, — и вот это, — он указал на свой свитер и носки. — А самое главное, она показала мне вот это, — он вынес из комнаты игрушечный дом.

Из комнаты вышел Бор, и подошел к столу. Он сел за стол, и начал внимательно разглядывать игрушечный домик. Рядом с ним уселся Драс. Мужчины проснулись, выходили на улицу, видимо, ходили к лодке, и возвращались с мясом.

Огромные куски они на столе намазывали травами, а Бор ушел с отцом в мастерскую, чтобы разжечь там костер, и навесить над углями мясо диких оленей. Само собой, похлебка для девяти мужиков — дело не серьезное.

Я села возле печи с прялкой, Драс сел напротив меня, и молча смотрел на мои руки. Я смотрела на него, и не знала, как донести до него, что нужно готовиться к войне? Как донести до него, что мне страшно за всех нас, за этот маленький дикий мир, не испорченный завистью и жадностью. Сири, ты же умеешь разговаривать, давай, милая, приложим все усилия, и донесем до них, что лучше перебдеть.

— Сири, срочно иди за мной, — у входа стоял Бор, посмотрел на меня, и вышел на улицу.