Старая дева

— Сидела весь день с ним, угорелым. А под вечер, как он ушел, как стемнело, я и пришла. Уйду затемно. Может, вернется да ничего не заметит.

И, кажется, все так складно. Но Степанида ничего не додумывает, никаких выводов, ничего из того, что знать она не могла, никаких «я решила». На кого ставили ту ловушку? Почему Егор вышиб меня из нее? Времени ведьме, чтобы выложить камни, понадобилось немало. Как Егор должен был обеспечить ей спокойное сооружение этих кругов? Если верить тому, что сказала мне Степанида, ей же Егор приказал создать ему алиби — для чего?

— На кого ведьма знак ставила?

— Не ведаю, барышня.

Уже хорошо.

— А куда Егор теперь ушел?

— И то не знаю, барышня.

А может, и знает, но будет молчать.

— Что скажешь, если кто видел, как ты шла сюда? Помолиться на ночь глядя?

— Так вот, — Степанида выдохнула с облегчением и полезла за пазуху. Я напряглась: какого черта?.. Но она всего лишь вытащила штук пять-шесть моих «гигиенических изобретений». — Как же, барышня, я шитье-то спасла!

Я протянула руку и приняла от нее тщательно прошитые тряпочки. Полезная, очень полезная вещь, помогла мне уже дважды, а сейчас снова спасла ситуацию. И ведь не поспоришь, если тут вообще принято вслух говорить о таких вещах: мне они нужны. Не сию секунду, но кто проверит?

— Иди-ка домой, — приказала я. — И садись за шитье. Кто спросит — отвечай: барышня велела нашить на продажу. Весь день сиди, весь день шей.

Я предположила, что ноги у Степаниды затекут и подниматься она будет с болезненным стоном, неловко и долго. Но нет, сказалось то, что стоять в такой позе ей было привычно, разве что не перед барышней, а склонившись над стиркой или с серпом в руках. При мысли о том, что все мои крестьяне были вооружены такими идеальными орудиями убийства, что перед ними меркли любые финки и пистолеты, мне подурнело. Какой там, к черту, нож в шею? Голова бы уцелела на чьих-то плечах!

Я прислушивалась к удаляющимся шагам: вот Степанида идет по коридору, бормоча что-то, вот открывает дверь, закрывает, ушла? Похоже на то.

Я, постояв немного, сунула тряпочки под подушку. У тела барышни Нелидовой был плюс: период времени, в который эти удивительные изделия были необходимы, закончился быстро. Только вот место, в котором я ныне жила, не располагало к тому, чтобы подобные изыски оставлять у всех на виду.

Я уселась на кровать и задумалась.

Степанида прекрасно знала, что Егор гуляет, и так — терпела. Вариантов у нее не было все равно. Авдотья и ее страсти остались невыясненными. В прошлом году муж избил Степаниду до потери ребенка, она затаила на него злобу, тем более что, как я поняла, с тех пор у них особо супружеских отношений и не было. Это хоть как-то, с треском, муками и нецензурщиной, но натягивало на глобус сову. Не сказать, чтобы птичка высадилась без потерь.

Моревну Степанида видела и ничего никому не сказала. И вот тут я спотыкалась: что-то случилось и сегодня Степанида решила уже не молчать? Допрос Татьяны с золотой лентой ее напугал? То есть: следующей могла стать Степанида? Пожар? Или то, что Авдотья уехала в монастырь, а могла бы, кстати, в тюрьму за попытку прирезать саму Степаниду?

Егор говорил — видел ведьмин знак, когда с поля шел. Врал, не врал? Но это не так и важно. Если я захочу узнать правду — и до конца — наш городок лишится урядника, такого количества допросов он не переживет. Идем от причин, не от возможных виновников.

Я вскочила, начала взад-вперед ходить по комнатушке. О том, что я сильно хотела спать, я даже не вспоминала. Деньги, Егор кинулся за деньгами, возможно, рассчитывал, что уйдет до того, как крыша обвалится, а мы все посчитаем его погибшим. До крестьянского ума не дошло, что местная полиция хоть как, но будет искать тела, что его, что Татьяны. А деньги у меня хранились немалые, и… Стоп. Деньги.

Что рассказывал мне Федот? Моревна отворотила нас от поездки в город, заморочила, едва не убила. Логичней было наоборот — дождаться, пока я привезу из города деньги, напасть на меня, опять заморочить, потом, как и спланировано, убить. Но она поступила иначе — зачем? Ей нужно было, чтобы все думали, что я доехала, успешно заложила имение… Нет, нет, для деревенской бабы такой план слишком сложен и непонятен, даже я не могу его осознать со всем своим опытом бизнеса и стратегий. Но если я снова пойду от противного? А сыщик из меня откровенно поганый…

Моревна для всех — вышло, что и для нас с Федотом — сделала так, что мы в городе были. Потом кто-то — неточно, но предположим — решил отравить меня, и это закономерно, если я не умерла немногим раньше. Но Федот жив-здоров, ему ничто не угрожает, и вроде бы он отошел от шока, про рекрута больше не помышляет и, вероятно, опасается, что об этом внезапно вспомню я. Вариант: его кто-то убедил в том, что ему ничего не грозит? Кто?

А может быть, на Федота ставили ту ловушку, в которую чуть не угодила я?

Егор едва не погиб, спасая меня из ведьмина знака, и это значит — планы на меня изменились. Почему, что же произошло? Деньги за картины я получила после, а шмотки — да Лука мог их до сих пор продавать, причем безуспешно… Не складывается.

Я приказала достать из небытия Око. Могущественная безделушка с мутной историей. Проводник, усилитель. И, как я могла судить, в отличие от браслетов, которые носили церковники и императорские чины, и которые были созданы, скорее всего, все теми же слугами Преблагого, Око имело природу двойственную. Но где его сила и где моя?

Я нацепила Око, и все изменилось. Я перестала быть объектом охоты. Или же совпадение и я им никогда не была, но кто тогда? Федот? Татьяна? До Татьяны уже добрались. При чем тут она?..

Я избавилась от Авдотьи. Как раз тогда, когда и велела откопать Око.

Я списала на бабью блажь то, что Авдотья отчаянно умоляла отправить Егора в солдаты; что если это было продиктовано соображениями, но — ее ли? Кто за всем этим стоит, для крестьян невозможная схема, она глубже, чем видно на первый взгляд, и если попытаться собрать все звенья рассыпавшейся цепочки, если постараться сложить этот чертов пазл, в котором не хватает деталей и общей картины…

Вернемся к простому и самому вкусному: деньги. Деньги, которые за эти несколько дней завелись у меня, и деньги немалые. Причина? О да. Никто ведь не знал, да и сейчас все еще не знает, что деньги я сберегла: они сгорели. Или Егор успел их найти и спасти?

А при чем тут Татьяна? Куда во всем этом взять и приткнуть ее?.. За что ее убили, кто убил, куда направился Егор, почему Степанида именно сейчас решила прийти ко мне?..

Никто из крестьян не знает, что стало с моими нежданными капиталами.

А Степанида может искать что-то при полной луне.

Кузьма арестован. Федот… Федот, который выкинул Егора из окна, может оказаться мишенью.

Степанида не просто сдает мне изменника-мужа, но еще и надеется применить навыки, привитые ей отцом.

Я перебрала вещи, висящие на спинке стула. Шкафа в келейке не было, наверное, монахиням он не полагался; зато что-то похожее на халат и одновременно на плащ для них отшивалось, именно этот балахон я накинула на плечи и вышла, прикрыв за собой дверь.

Я рассчитала верно: в церкви был тот самый монах, который обходил помещения. Было этим летом спокойно в этом мире или же нет, но монах явно был караульным и следил, чтобы ночью не налетели какие-то супостаты и не ограбили храм или храмовые строения. Он даже не молился, а прохаживался, и на поясе у него я заметила весомую колотушку.

— Брат, — позвала я. — Брат, разбудите кого из надежных послушников. И дайте бумагу и перо, мое письмо нужно срочно, не медля, свезти уряднику.