Принц и Принц

— Обязательно полетаем, — Гарри притянул ее к себе и зарылся носом в волосы. — После обеда.

— И долго у вас еще будут эти дела?

— Не знаю, все зависит не от нас.

— Что вообще происходит? Чего Грейнджер добивается? Насколько я знаю, ее родители продали все, что у них было, и уехали. Восстановить их память она не смогла, колдомедики тоже. О чем ей вообще говорить с адвокатом? Еще и обязательно вместе с тобой?

Гарри вздохнул. Не умел он врать. Но и правду говорить не хотел.

— Я пока не могу тебе ничего сказать. Придет время, ты все узнаешь.

Джинни что-то буркнула, но обняла его.

— Я буду ждать тебя на поле для квиддича.

— Договорились, — он чмокнул ее в щеку и ушел.

* * *

Гарри и Гермиона пробыли в Лондоне дольше, чем планировали. Сначала доктора Дервента вызвали на экстренную операцию, и они прождали его почти два часа, затем состоялся довольно долгий разговор. Как оказалось, жена доктора — Элис Дервент — также занималась медициной в области акушерства и гинекологии, но в магическом мире.

Доктор предложил им подключить ее к работе, поскольку донорский материал принадлежал волшебнику и изначально был взят и сохранен магическим путем. После того, как Элис дала Непреложный обет, ее посвятили в детали. Гарри и Гермиона решили, что помощь колдомедика не помешает.

После больницы они пообедали и вернулись в Хогвартс.

— Ты сейчас на тренировку? — спросила Гермиона, проверяя школьную сумку.

— Да, надеюсь, что Джинни дождется меня, она хотела показать на практике то масло.

— Понятно. Удачи, — Гермиона махнула рукой и вышла из гостиной.

Гарри уже был одет в спортивную форму. С этого года по приказу директора МакГонагалл все тренировались в одинаковых нейтрально-серых костюмах и только на соревнования надевали форму цвета факультета. Он не совсем понимал, зачем это было нужно, но довольно быстро привык.

Над полем летала одинокая девичья фигурка. Он невольно залюбовался Джинни: то она резко взмывала вверх, то парила у самой земли, то вновь мчалась куда-то вдаль. Солнце клонилось к закату, почти горизонтальные лучи слепили глаза. Гарри вмиг забрался на метлу и полетел за Джинни, желая сделать сюрприз.

Та же явно не замечала Гарри, вся поглощенная полетом. Вероятно, защищаясь от ветра и холода, она набросила на голову капюшон и потому не видела, что происходило сбоку. Джинни подлетела к краю поля у трибун и приземлилась. Гарри быстро нагнал ее, отбросил метлу и обнял сзади.

— Привет, любимая. Извини, что опоздал.

Он прижал ее к себе, закрыв глаза, затем чуть ослабил объятия, давая повернуться к нему. Нежные руки обвили его шею и притянули для поцелуя. Гарри с горячностью припал к ее губам. Он каждой клеточкой ощущал прижимавшуюся к нему упругую грудь, руки двинулись от талии вниз и смяли аппетитную задницу. Тонкие пальцы вцепились в волосы, прижимая его голову.

Несколько мгновений спустя Гарри замер. Что-то было не так. Девичьи губы не хотели прервать поцелуй, с жадностью врываясь в его рот. Но он уже открыл глаза и отстранился, отрывая ее от себя.

— Ну, привет, Поттер, — хищно улыбнулась Панси Паркинсон.

— Как ты здесь оказалась? — Гарри отпрянул от нее и вытер губы.

— У тебя амнезия? Ты сам на меня набросился.

— Я... Я думал, это Джинни. Мы договорились здесь встретиться, — он чувствовал себя последним идиотом.

— Понятия не имею, где твоя Уизлетта. Когда я пришла, здесь никого не было.

Она откровенно наслаждалась его замешательством.

— Мне пора, — попытался ретироваться Гарри, чем раззадорил ее.

— Можешь и остаться, — усмехнулась Паркинсон и сделала шаг вперед. — Тебе же понравилось.

Гарри выдохнул. Права, стерва. Ему понравилось. Напор, страсть. Но лишь до тех пор, пока он не понял, что это не Джинни.

— Не говори глупостей. Я думал, это Джинни.

— Повторяй это себе почаще, — она шагнула к нему и рассмеялась, когда он в страхе попятился от нее. — Особенно перед сном, когда будешь вспоминать мой поцелуй.

Она подхватила метлу, развернулась и пошла прочь. Гарри подобрал свою и зашагал в другую сторону.

* * *

— Какие планы на завтра? — Рон подсел к Гермионе в библиотеке.

— М-м-м, дай подумать... — она отложила перо. — У меня завтра день рождения...

— Та-а-ак, — кивнул Рон.

— Меня днем ждут друзья в "Трех метлах"...

— Угу-у, — улыбнулся он.

— А потом мой парень приглашает меня на свидание. С продолжением, — покраснела она. — Так что ответ очевиден: я иду в библиотеку.

— Тогда твоему парню придется устраивать свидание прямо за стеллажами. Кошмар! Вас же поймает мадам Пинс и сдаст Филчу.

— И тогда один из самых значимых моментов моей жизни будет безнадежно испорчен, — вздохнула она.

— Рад, что ты так к этому относишься, — Рон обнял ее и легонько поцеловал в губы.

— Нас же выгонят, — захихикала Гермиона.

— И тогда тебя сюда завтра точно не пустят. Я согласен!

— Так это был коварный план? — прильнула Гермиона к его плечу.

— Еще какой коварный. Я ждал этого очень-очень долго и никому не позволю все испортить.

— Хорошо, — она быстро поцеловала в губы и подтолкнула, чтобы он уходил. — Дай мне закончить, и завтра я вся твоя.

— А я твой, — прошептал Рон, целуя перед уходом.

— Мерлин, Грейнджер, меня сейчас стошнит, — из-за стеллажа показалась Панси Паркинсон.

— Чего тебе? — напряглась Гермиона.

— Да так... Просто интересно... — она встала у окна. — Не понимаю, Поттер же был у тебя в кармане, а ты променяла его на... этого, — Паркинсон скривила носик, давая понять, как относится к Рону.

— Тебе-то какое дело, с кем я?

— Ты права, никакого. Но так забавно, честное слово, — она улыбнулась своим мыслям. — Ты слишком боишься себя, чтобы открыться ему. Но мне это на руку.

— Откровения от слизеринки? Что-то новенькое, — усмехнулась Гермиона.

— Не могу понять, ты действительно такая правильная или просто глупая? — Паркинсон смотрела на Гермиону как на зверушку в зоопарке.

— Не понимаю, о чем ты, — Гермиона взяла перо и повернула пергамент, чтобы писать дальше. — Впрочем, это не важно. У меня много работы, а ты мешаешь.

— Пиши-пиши, а потом беги к Уизли, чтобы он тебя трахнул, — Паркинсон подошла к столу и наклонилась, чтобы ее слышала только Гермиона. — Только прекрати смотреть на Поттера щенячьими глазами, это отвратительно. Или имей смелость быть с ним, или отойди.

— Ты бредишь, — Гермиона сжала в руке перо так, что оно вот-вот могло треснуть. — Наши отношения — ничьи: ни мои, ни Гарри — тебя не касаются. Зачем тебе это? Можешь не врать про добрые намерения.

— Не буду. Но видеть довольную донельзя Уизлетту и ее братца — что может быть хуже?

— Паркинсон, твое мнение о нас — последнее, что меня интересует. Не лезь ни ко мне, ни к Гарри, целее будешь.

— А вот это не тебе решать, — выпрямилась Паркинсон. — И заметь, про Уизли ты и слова не сказала, так что признайся хотя бы самой себе, что я права.

Проводив Паркинсон взглядом, Гермиона отбросила почти сломанное перо.

"Вот же дрянь!"

Зачем их всех только в школу назад загнали? Сидели бы по своим мэнорам. Даже у Малфоя хватало мозгов не приставать к ним. А Паркинсон-то что от них надо? Позлить? Глупо. И слишком по-детски. А они все давно не дети. Тогда что? Зачем Паркинсон толкает ее к Гарри? Может быть, ей самой нужен Рон? Или она мстит Уизли за что-то? Или... Если Гермиона последует ее совету — вот же нелепость, как ей вообще такое в голову могло прийти? — и попытается завести отношения с Гарри, то... То это приведет к ссоре всей их компании. Джинни и так ревнует Гарри ко всем и к Гермионе в первую очередь, так что это будет конец их дружбы. Рон, соответственно, тоже уйдет. А всерьез представить себя и Гарри парой она не могла.

Да, их с Гарри связывало слишком многое, но думать о нем как о мужчине... Гермиона мысленно представила его себе и без колебаний признала Гарри привлекательным парнем. Но это не новость. Она давно его таким считала и даже говорила ему об этом. Он никогда не относился к ней как к девушке, скорее как к сестре, к верному другу. А она заботилась о нем, хотела, чтобы ему было хорошо. Но любить? Не той сестринской любовью, а иначе?..

Гермиона положила руки на голову и закрыла глаза. Мозг уже привычно анализировал информацию, перебирая воспоминания, чувства, эмоции. Она и Гарри.

Она. И. Гарри...

Он был неотъемлемой частью ее жизни в магическом мире. Даже представить невозможно, что они могли бы не общаться, не дружить. Что он не смотрел бы на нее с такой теплотой, не радовался ее появлению, не нуждался в ее помощи.

Но где здесь любовь? Та самая, воспетая в книгах.

А Рон? Она лет с тринадцати мечтала привлечь к себе его внимание. Ей так хотелось, чтобы он ухаживал за ней, говорил милые нежности, обнимал, целовал. Было ли это чувство любовью?

Словно на уроке, она мысленно составила таблицу, два столбца которых были озаглавленны как "Гарри" и "Рон". Критерии для сравнения: "внешняя привлекательность", "доброта", "эмпатия", "ум", "эрудиция", "сексуальное притяжение", "забота о ней"... Они шли примерно на равных. На строке "сексуальное притяжение" она уверенно поставила галочку в столбце "Рон". А Гарри?

Гермиона задумалась. Они множество раз касались друг друга, обнимали, она видела его практически раздетым. Нравился ли он ей как мужчина? Если отбросить все мысли о Роне, Джинни, а Гарри не знать с детства, то... Она представила спальню — не их школьную или свою детскую, а обыкновенную, как в журналах или в кино.

Она в красивом белье стоит у большого зеркала. В комнате полумрак, лишь от зеркала идет свет. Слышны шаги, но она не оборачивается, она знает, кто это. Гарри подходит медленно, он откровенно рассматривает ее со спины и в зеркале. Его руки обнимают ее, губы в легкой улыбке.

— Ты такая красивая, — шепчет он, и она чувствует его дыхание на коже.

Он медленно гладит ее по спине, поднимается к плечам, слегка сжимает их и целует у основания шеи. Мягкими подушечками пальцев проводит по рукам, вызывая тысячи мурашек.

— Гермиона...

В этом шепоте все: вопрос, признание, обещание страсти.

Он движется медленно вниз и дойдя до предплечий, набирается смелости и кладет руки на грудь. Она шумно выдыхает, чувствуя сквозь тончайшее кружево его тепло. Пальцы через ткань дразнят соски, и по телу разливается томление. Гарри вжимается пахом в ее ягодицы, и она чувствует его возбуждение. От одной мысли, что он хочет ее, подкашиваются ноги.

— Гарри...

Гермиона поворачивается к нему, и он тут же ее целует. Больше нет места медлительности, он врывается в ее рот, сжимая в объятиях.

— Гарри...

Она лепечет что-то между поцелуями и ловит каждую ласку и каждый вздох.

Гермиона резко выпрямилась и открыла глаза. Щеки пылали, внизу живота все предательски пульсировало. Она поставила жирную галочку в столбец с именем "Гарри" и поняла, что сейчас произошло нечто ужасное. Нельзя было так думать о лучшем друге, даже в шутку или ради эксперимента. Но не признать его сексуально привлекательным тоже нельзя.

Посмотрев на открытые учебники, она поняла, что абсолютно не хочет сейчас работать. Она все успеет потом. К черту все, завтра у нее день рождения, и завтра — Гермиона вздохнула, от одной мысли сердце забилось чаще — Рон сделает ее женщиной. Вот о чем стоило подумать и приготовиться. Впрочем, красивое белье и нужное в таких случаях зелье она давно купила.