По ту сторону бездны

* * *

В это время Серафим, словно заядлый охотник, кружил около Древлия в поисках старинного врага. Тонкий нюх и на этот раз не подвел его, навсегда закрепив за ним звание самого «обонятельного» хранителя в Драгомире. В десяти метрах от Древлия, в самой густой чащобе Серафим увидел черную тень, восседавшую на безжизненном теле, в котором Эгирин с болью узнал одного из ученых Смарагдиуса. Паук использовал его, чтобы отравить землю, а затем убил. Довольный собой, он сидел на теле несчастного и наблюдал, как медленно умирает земля, а Древлий, который должен был помогать Луне, слабеет с каждой минутой. Его кора потемнела уже до середины, а листья начали сворачиваться и опадать.

«Древлию сейчас уж точно не до книги», – радостно думал Обсидиан.

– Ах вот ты где! – донеслось до него.

Крутанувшись, он с изумлением уставился на зависшего над ним богомола, вскинувшего лапы, на которых опасно блеснули крючки. Колючие кусты, которые Обсидиан избрал для укрытия, громко затрещали. Ловко цепляясь за стебли и уворачиваясь от шипов, к ним продиралась зеленая белка с таким зверским выражением на морде, что Обсидиан даже вздрогнул. Потом, оправившись от изумления, он злобно зашипел и стал разматывать паутину. Но вслед за хранителями показались Эгирин с боевым мечом наизготовку и Сентария с коротким ножиком в руках.

– Ха! И это вся их защита! – издевательски хохотнул Обсидиан и выпустил ленту блестящей паутины. – Да таких, как вы, я ем на завтрак.

– Смотри не подавись! – крикнул Эгирин, ловко перерубая летящую в них паутину.

– Уж если я твоей мамашей не подавился, то тобой тем более не подавлюсь, – мерзко захихикал Обсидиан.

– Ах ты! – Эгирин бросился на паука, но его опередили несколько стрел, выпущенных воинами-лучниками, спешившими следом.

Обсидиан, увидев подкрепление, бросил паутину и кинулся прочь, снова превратившись в размытую черную тень.

– Скрылся, – с досадой бросил Эгирин.

– Смотри! – закричала Сентария. – Вот чем они отравили землю!

Она показала на шланги со стеклянными наконечниками, введенными глубоко в почву. Шланги присоединялись к бочке с ядом, и по ним медленно текла смерть. Эгирин с помощью воинов быстро отсоединил их и закупорил бочку, принюхиваясь.

– Я знаю этот яд. Нам нужна вода, много воды. Он растворяется в воде, и магия, которой он приправлен, теряет силу.

Огненные воины кинулись к шатру. Через несколько минут в воздухе появились кристаллианцы, несущие под руки красного, как свекла, Ларимара, водного старейшину. Времени было в обрез, поэтому его и доставили таким неподобающим для уважаемого старца способом. Впрочем, Ларимар, оказавшись на земле, быстро оправился от смущения и создал мощный поток воды, который направил на землю. Воздушные драгомирцы собрали несколько грозовых туч и велели им пролиться дождем. Живительная влага хлынула вниз, растворяя черный яд.

Через несколько минут с ядом было покончено, и огромные корни Древлия зашевелились, жадно поглощая чистую воду. Кора стала светлеть, листья оживали прямо на глазах.

Черный Обсидиан, отбежав на безопасное расстояние, с бессильной злобой смотрел, как оживает лесной гигант.

– Я тебе отомщу, дрянь ты крюкорукая. Первым делом оборву твои усы, – прошипел он, глядя на Серафима, который с видом победителя сидел на плече Сентарии.

Усы хранителя вновь дернулись и напряглись, Серафим повернулся и посмотрел прямо на куст, за которым притаился Обсидиан. Паук вздрогнул и, вновь превратившись в размытую тень, поспешил убраться из опасного места, ругаясь на все лады.

Тем временем Древлий открыл глаза и сделал глубокий вдох.

– Ну, держитесь, – выдохнул он и вновь закрыл глаза, погрузившись в себя.

Луна вдруг увидела, как из искрящегося потока показались длинные ветви золотого плюща. Они тут же принялись хватать черные плети и безжалостно рвать их, пробиваясь к сумке, которая была почти порвана. Книга вывалилась оттуда уже наполовину. Стефан пытался затолкать ее обратно, но ткань трещала под напором плетей, и дыра ширилась на глазах.

– Пора, – решила Луна и бросилась к Стефану.

Он уже держал книгу в руках. Плети появлялись вновь и вновь, но тут же сталкивались с золотым плющом и острым клинком Аметрина. Стефан из последних сил сделал несколько шагов навстречу Луне. Плети обвивали его ноги и руки, чары неуязвимости слабели на глазах.

А снаружи слабели правители. Их руки дрожали, но они, упрямо стиснув зубы, продолжали свое дело.

– Держи! – закричал Стефан.

Луна подхватила книгу, выпавшую из его рук. Аметрин перерубил новые черные плети, появившиеся из книги, и девушка, ни секунды не думая, прыгнула в световой поток.

Тишина наступила так резко, что Стефан и Аметрин едва устояли на ногах. Вытирая пот, они пытались хоть что-то разглядеть внутри светового столба. Но видели только неясные тени, ни на минуту не прекращавшие свой танец.

Луна, шагнув в поток, оказалась в центре светящегося пространства. Не успев ни испугаться, ни удивиться, она почувствовала, как невероятно теплая бездонная глубина нежно обхватила ее и увлекла за собой.

Неожиданно тепло сменилось смертельным холодом, и книга опять начала оживать. Луна держала колдовской том в вытянутых руках и с ужасом смотрела, как оттуда вновь лезут черные плети. Теперь каждая заканчивалась оскаленной пастью. С острых, словно иглы, зубов капал яд. Плети повернули головы к Луне и, зашипев, потянулись к ней. Послышался вкрадчивый шепот:

– Повелительница… Наша королева… Мы твои покорные слуги…

Луна вспомнила сон, где она так же беспомощно висела над бездной, а черные нити оплетали ее, превращая в огромный кокон. Девушка содрогнулась и громко крикнула:

– Ну уж нет! Ты не утащишь меня к себе! Никогда… Древлий! Помоги мне! Помоги!

Фиччик метался вокруг и острыми коготками яростно рвал плети.

– Древлий! Услышь меня! – кричала Луна.

Плети подползали все ближе, а книга шептала:

– Только скажи, и сразу все закончится… Все твои мучения… Ты будешь свободна и счастлива… иди к нам…

Луна в страхе зажмурилась. А Фиччик зарычал и пустил в ход зубы, перегрызая настырные плети.

– Древлий! – отчаянно звала девушка.

И вот наконец Древлий распрямил ветви, воздев их к небу.

– Сила природы, помоги нам! – прогудел он.

Драгомирцы в страхе замерли, наблюдая за тем, как сама природа борется со злом. Земля задрожала, и к Древлию устремились потоки жизненной силы. Мощные и неудержимые – от вековых деревьев, тоненькие и еле заметные – от крохотных цветов. Сила всех растений Драгомира вливалась в Древлия, придавая ему ослепительное сияние.

Люди и радовались, видя, как преображается Древлий, и плакали, ведь остальная природа отдавала ему все до последней капли, навеки застывая безжизненной статуей.

– А-а-а-а-а! – закричал Древлий.

Луна увидела, как из светящегося потока появилась огромная морщинистая рука, увитая цветами и зелеными листьями. В сердцевине каждого цветка красовались камни смарагдианцев: эгирины и сентарии, дравиты и ониксы, чароиты и сардеры, морионы и еще множество других камней земной магии.

Пальцы огромной руки сомкнулись вокруг книги и крепко сжали ее. Книга истошно завопила. Камни ярко засветились, на мгновение ослепив Луну. Она закрыла глаза, а когда снова открыла, все уже закончилось. Гигантский кулак разжался – и внутри не было ничего.

От одной из черных книг не осталось ни следа.

– Победа! – загудел Древлий, вскинув ветви.

С них гроздьями посыпались крохотные деревца – дети духа земли – и побежали, разнося радостную весть по всему Драгомиру.

– Победа! – подхватили драгомирцы.

Яркая вспышка – и на лужайке у Древлия оказались измученные герои. Потрепанные, измотанные, но живые. Эгирин с Сентарией бросились к ним. Целители осмотрели ожог Луны и волдыри на руках Стефана, до которого ядовитый плющ все же дотянулся в тот момент, когда защита ослабела.

Из шатра вышли шатающиеся от усталости правители. Они с благодарностью обняли Луну и ее спутников.

Древлий вновь устало сомкнул глаза. Предстояло сделать еще многое. Для начала – восстановить то, что разрушили черная магия да Обсидиан со своим ядом.