Земля имеет форму репы (сборник)

– В чем дело? – спросил он.

Из криков горожан ему удалось понять, что циркачи оказались жуликами. Пока главный жулик, лев Альваро, кривлялся на арене, его сообщники обчистили город. Правда, кроме одного окорока, двадцати девяти пирожных и девочки по имени Даруня, они ничего не успели украсть. Невидимые бриллианты, высыпавшиеся из сейфа, ювелир Карат отыскал при помощи различительного стекла.

– Все тут! – Карат потряс коробкой из-под леденцов.

– Спрячь! Ты что? Сопрет! – шикнул на него Сазонт. – Ишь, как глядит, как кот на сало. – Сазонт схватил со стола бутылку с разукротительной микстурой и нервно отхлебнул глоток. У него першило в горле, ему было до слез обидно, что жулики не польстились на его универваксу.

Как только он глотнул микстуры, нездоровое лицо его озарила великолепная улыбка артиста.

– Чушь, – сказал он. – Зачем артисту бриллианты? Зачем ему универвакса и сладкое мыло? Артисту нужны свобода и фрукты. Я тоже хочу в циркачи. Я, можно сказать, всю жизнь мечтал. Буду ходить на руках. Какая экономия на обуви. А жизнь какая! Прожектора, оркестры, леопарды…

У кондитерши Эмилии от сапожниковой речи перехватило дыхание. Она взяла у Сазонта бутылку, налила себе немного и выпила. Ее улыбка тут же стала улыбкой примадонны.

– И я, – сказала она. – Икарийские игры!

И ювелир Карат хлебнул:

– Я буду фокусником-магом.

Гидрогений Астигматюк, хоть и относился иронически ко всяким микстурам, тоже хлебнул разукротительной.

Его осанка стала гордой.

– Водная феерия. Цветные струи, – сказал он, пододвигая бутылку кузнецу Давыду. – Мыльные пузыри величиной с цистерну. И мы с тобой, Давыд, в гидрокостюмах…

– Эй-эй! – закричал Примо-Два. – Остановитесь. Это для Альваро! – Примо-Два спрыгнул с балки, схватил бутылку, но в ней уже ни капли не осталось. Последний глоток выпил кузнец Давыд.

– Я – лошадей ковать, – сказал он. – Ах, где моя Даруня?

– Я здесь! – Даруня вбежала в кондитерскую.

На улице раздался львиный рык. Такой настоящий, что все гении привстали, а все негении присели. Потом высыпали из кондитерской на улицу и увидели льва Альваро, бесстрашного и прекрасного, как все неукрощенные львы. Рядом с ним стоял Яшка Кошкин – с синяком, но гордый.

К столбу посреди площади были привязаны Верзила Грохот и Сластена Зуб.

– Мы виноваты, – скулили они. – У нас было тяжелое детство. Нас баловали бабушки. Все разрешали. Делали за нас уроки…

– Альваро! – воскликнул Примо-Два. – Ты ли это? – Примо-Два смотрел только на Эмилию, но все же заметил перемену, происшедшую со львом. – Я тебе микстуру принес…

Лев Альваро засмеялся.

– Мой добрый Примо-Два, микстуры хороши от кашля, но львы должны разукрощаться сами. Прощайте.

И они с Яшкой пошли гордые, решив на голодный желудок стать справедливыми разбойниками.

Даруне тоже хотелось стать справедливой разбойницей, но еще больше ей хотелось стать наездницей на белой лошади, тем более что белая лошадь в городе Форсе была, звали ее Роза. Но… Об этом во второй главе.