Дары и гнев Ледяного Короля

Глава 1

Дары и гнев Ледяного Короля

Риада, Блэкуит, декабрь 1841 года

- Ах, полюбуйтесь на это милое дитя! – экзальтированно вскричала миссис О’Доннелл, зябко кутаясь в шаль и стараясь не стучать зубами от холода. – Он прекрасно вписывается в нашу желтую гостиную, не так ли?

«Милое дитя» одиннадцати лет от роду взглянуло на нее так, словно хотело укусить. Любоваться предлагалось нежным, будто нарисованным, личиком, копной золотисто-рыжих кудрей и большими зелеными глазами.

- Какая прелесть! – единогласно решили гости. Изрядно потрепанное войной светское общество Блэкуита собралось на предрождественский прием в доме мэра. Гости мужественно игнорировали грохот снарядов, но то там, то тут струились шепотки о пушках Шермана и пехотных полках в красных мундирах империи.

- Ну что же вы, Макколей! – воскликнула миссис О’Доннелл, нервно дергая рукой с ощипанным веером. – Спойте, гости ждут! Этот прелестный мальчик – сын несчастной Эмили, – сообщила хозяйка вечера, как бы извиняясь за сестру, павшую так низко.

Мэк Мэдиан исподлобья оглядел гостей, которые сейчас больше напоминали уличных бродяг, чем высший свет, и запел очередную патриотичную песню высоким «ангельским» голосом под бряцание рояля, последней роскоши, спасенной миссис О’Доннелл ценой мебели из комнат слуг, пущенной на растопку.

Очень хотелось есть. Взрослые все время о чем-то рассуждали и говорили, о каком-то Шермане, то называли его «гением артиллерии», то отпускали шутки о том, как имперский полководец подавился риадским орешком. Мэк не очень хорошо понимал, что Шерману понадобилось в Риаде. Мальчик знал только, что с тех пор, как началась война, жизнь становилась все хуже и хуже. С весны он ни разу не ел досыта, а миссис О’Доннелл стала еще чаще повторять, что они кормят его из милости, «от себя отрывая». Паренек никак не мог сообразить, что же она от себя оторвала ради него, но еда была отвратительна.

Желудок, дождавшись паузы перед последним куплетом, громко заурчал. Миссис О’Доннелл вздрогнула, клавиши немелодично брякнули.

- Макколей! – с отвращением сказала опекунша. – Как вам нестыдно!

- Но я хочу есть, – громко сказал Мэк. Общество возмущенно ахнуло. Все хотели есть, но говорить об этом вслух… фи, так неприлично!

- Вы вчера съели последнюю курицу, но мне не дали ни кусочка, – зло добавил Мэк. Гости, забыв о патриотичном умилении, с подозрением уставились на хозяев. Откуда, интересно, у мэра целая курица, если они не видели ни мяса, ни птицы с тех пор, как Шерман перекрыл все сухопутные дороги и регулярно обстреливал берега озера Уир?

- Молодой человек! – строго сказал мэр. – Ведите себя подобающе. Пока наши доблестные солдаты сражаются за нашу свободу...

- Вы сидите здесь на собранных чемоданах, – перебил его Мэдиан, пристально глядя на мэра, – чтобы, если у солдат ничего не получится, сразу же дать деру подальше на юг?

Гости зашелестели, миссис О’Доннелл вцепилась в нюхательные соли, а мэр побагровел и ответил мальчишке затрещину:

- Придержи язык, шлюхино отродье!

Наступила опасная, предгрозовая тишина.

- Фрэнк! – вскипела миссис О’Доннелл. – Выбирай выражения! Ты говоришь о моей сестре!

- К черту твою сестру и ее проходимца! – рявкнул мэр. – Приютили змееныша на свою голову! Нужно было оставить его подыхать в той же канаве, что и твоя сестрица!

Гости заметно оживились – вечер становился интереснее с каждой секундой. Мэк попятился к двери, пользуясь тем, что на него никто не обращал внимания.

- Теперь еще и тащить эту тварь с собой, когда... – мэр запнулся: он наконец осознал, что говорит и, видимо, никак не мог понять, что за странная сила заставила его сказать правду. Высокий и сухощавый епископ, возвышающийся над толпой, как колокольня, вежливо поинтересовался:

- В самом деле, Фрэнсис, куда это вы собрались, когда наш город так нуждается в отважном лидере, а?

Под смешки гостей Мэк выскользнул из гостиной. Он был голоден, устал, а теперь у него болела голова.

“Не стоило тратить силы на Борова”, – горестно подумал мальчик, направляясь к черной лестнице. Тем более, что сейчас стало получше, когда мэр отправил свое потомство далеко на юг Риады, подальше от сражений. Дети четы О’Доннелл допекали Мэка куда как сильнее. Они были на диво изобретательны, поскольку знали, что он горд, одинок и никогда не жалуется…

Мальчик фыркнул. Год назад что-то в нем вдруг изменилось, и троих сыновей мэра и их гадкую сестренку ждал неприятный сюрприз – Макколей вдруг стал давать отпор, хотя он сам никогда не мог предсказать, что именно у него получится. Забавнее всего было заставлять их говорить правду – но ему не всегда удавалось. Взрослые упорно не верили «детским бредням», когда дети мэра жаловались на Мэдиана – впрочем, виноватым все равно всегда считался Мэк, так что О’Доннелл решил отправить его в семинарию. Слишком часто из драк трое на одного его отпрыски стали выходить с кучей синяков и ссадин.

Может, Мэка уже отправили бы учиться к святым отцам, но тут вдруг в Риаде началась война, которую все взрослые называли почему-то “освободительной” – и всем стало не до семинарий.

Желудок испустил гневную трель. Мальчишка осторожно, стараясь не скрипеть ступеньками, спустился в кухню и приоткрыл дверь. Пэтси старалась хлопотать на кухне, но война вылизала полки почти дочиста, оставив только хлеб и крупу. Муж Пэтси, старший лакей Джек Флинн, набивал трубку. Вся остальная прислуга ушла, к вящему негодованию миссис О’Доннелл. Мужчин Мэк иногда видел то на баррикадах, то в дозорах; женщины трудились на уличных кухнях. Все ждали – он не знал, чего, но грохот пушек день ото дня становился все ближе.

Мэк шмыгнул в кухню. Пэтси устало улыбнулась и кивнула на лавку около очага. Мальчик взобрался на нее с ногами; Флинн накинул ему на плечи свой сюртук. Пэтси все время норовила подсунуть Мэку ему кусочки повкуснее, но сейчас единственным лакомством в ее владениях осталась четвертина сахарной головы. Кухарка отколола от нее ломтик и протянула мальчику с куском хлеба.

- Ну что там наверху? – спросил Флинн.

- Собачатся с Боровом, – отозвался Мэк. – Господам не понравилось угощение – не привыкли к черному хлебу.

Флинн задумчиво посмотрел на красный след от руки мэра на щеке мальчишки.

- Язык бы тебе укоротить, пропащая ты душа, – проворчал лакей, приоткрыл окно под потолком и сгреб с подоконника горсть снега. Он завернул снег в платок и приложил к лицу Мэдиана.

- У меня не пропащая душа, – возразил Мэк. – Такая же, как у остальных.

- Послушать сорванцов О’Доннелл – так ты сущий бес, – фыркнул Флинн. – Ну-ка, как ты так уделал старшего сынка?

- Это не я, – бестрепетно отозвался мальчик, хотя считал этот подвиг достойным особой награды. – Это его брат.

- Поди ж ты, а щенок говорит, это ты его науськал.

- Я?! – Мэк широко распахнул невинные глаза. – Да как бы мне удалось? Они все меня ненавидят!

Пэтси тихо вздохнула. Если бы Мэк мог – он бы проводил все время с ее сыновьями, которые научили его куче полезных и интересных вещей, но миссис О’Доннелл то и дело вспоминала, что он сын ее непутевой сестры и сурово отчитывала за то, что он водится с детьми прислуги.

Сейчас старшие дети Флиннов были у баррикад, а младших увез на юг один из младших братьев Пэтси, Роб Бреннон. Миссис О’Доннелл почему-то не разрешила ему забрать Мэдиана, хотя в Блэкуите почти не осталось детей, так что на улицах было пусто и тоскливо. Разве что просто так пойти прогуляться, посмотреть на баррикады и перехватить на уличных кухнях горячей каши? Мэк дожевал хлеб с сахаром и сполз с лавки.

- Спасибо, тетушка Пэтси, – церемонно сказал он. – Вы были очень добры к бедному сиротке.

- Иди отсюда, бедный сиротка, – добродушно отозвалась Пэтси, – пока хозяева не хватились.

Мэк прикусил губу. Боров непременно ему всыплет за сегодняшнее, а на взрослых свои способности мальчик пробовал впервые этим вечером и сам не ждал, что у него что-то получится. А вдруг второй раз не сработает?

- Я пойду прогуляюсь, тетушка. Передать что-нибудь Остину и Филу, если встречу?

- Прогуляться? – встревожилась Пэтси и подняла голову к потолку, словно надеялась расслышать сквозь три этажа грохот шермановских пушек. – Уж лучше сиди тут. Мало ли что будет... сегодня или завтра.

Мэдиан не очень понимал, что их всех так тревожит. Что может быть хуже того, что сейчас – голода и холода?

- Не хочу попадаться Борову на глаза, – неохотно признался мальчик. – Ему не понравилось, что я сказал про курицу при гостях.

- Научись держать язык за зубами, парень, – буркнул Флинн и сунул ему ключ. – Это тебе в жизни поможет. Ладно, иди в нашу комнату, отсидись там. Глядишь, к утру хозяин остынет.

Мальчик отдал лакею сюртук, вышел из кухни и прижался ухом к двери.

- Чертова свинья, – чуть приглушенно донесся до него голос лакея. – Мог бы отправить парнишку хотя бы с твоим Робом.

- Джек, – строго сказала Пэтси, – твои мечты насчет Мэка и нашей Элли...

- Да при чем тут мечты?! Парню всего одиннадцать, перегорит десять раз! На нас тут ядра из пушек посыпятся не сегодня, так завтра, нечего ребенку тут делать!

- Слава Богу, что бедная мисс Эмили до такого не дожила, – пробормотала Пэтси.

- Слушай, Пэтс, я тут подумал чего... может, я его сам увезу?

Мэк чуть не подпрыгнул от неожиданности.

- Увезешь? Куда, о Господи?!

- Да хоть к моим, хоть к твоим.

- С ума сошел? Скажут, что ты украл хозяйского ребенка!

- Плевать им на него с высокой башни. Да и кто скажет, кому тут сейчас есть до этого дело? Эх, жаль, лошадей всех забрали, а то я б за день обернулся. Скажи-ка, – помолчав, спросил Флинн, – а твой Натан, который в ополчении, он же может похлопотать насчет лошади?

- Натан не станет помогать тебе в похищении ребенка, – сухо сказала Пэтси.

“Да почему же?! – возмущенно подумал Мэк. – Я сам хочу похититься, почему они меня не спросят?”

- Но надо же что-то делать, – гнул свое Флинн. – Он славный парнишка, хоть и со странностями, но я никогда не видел, чтобы он сделал кому-то что-то дурное без причины.

- Джек! – прикрикнула Пэтси.

- А что, скажешь папаша его не был странный?

Мэк практически распластался всем телом по двери. Папа! Почему они все так стараются не говорить о нем ничего?!

- Странный или нет – не нашего с тобой ума дело, – отрезала кухарка. – Вот что: я сегодня отпросилась на вечер и ночь, чтобы пойти к Шериданам...

- Я-то его видел, – продолжал лакей, не обращая внимания на попытки жены сменить тему, – пусть и издалека, а кто этого типа хоть раз видел вблизи, а? А?

- К Шериданам, – с ноткой угрозы повторила Пэтси. – У Марты срок уже совсем близко, так что, может, она образумилась и все-таки поедет в деревню к Беннету. Глядишь, уговорю ее взять мальчика с собой, то есть ее муж уговорит Боро... О’Доннеллов.

- Джозеф Шеридан тут не особо в чести, – проворчал Флинн, к огромному разочарованию Мэка. – После того, как женился считай, что на одной из наших. Да и Марта твоя хороша – чего она тут сидит, в ее-то положении.

- Марта всегда была упряма, как ослица, – фыркнула Пэтси. – Я ей говорю – родишь прямо под баррикадой! А она...