Стратагемы заговорщика
Читать книгу "Стратагемы заговорщика" полностью
Украшенные чеканными цветами ворота храма-жилища первого гранильщика были широко открыты. Казалось, войти в дом сановного шамана мог любой мирянин, но Холом знал, что это впечатление обманчиво. Войдя в арку, он поднял голову и просвистел короткую трель. Ветви растущего у ворот раскидистого добана зашевелились, и из кроны высунулась щекастая голова Меткого Третьего — одного из вольноотпущенников его отца. Бронзовый мех на подбородке островитянина был заплетён множеством мелких косичек.
— Отец дома? — спросил охранника Холом.
Меткий Третий утвердительно раздул защёчные мешки и издал короткий трубный звук.
— Хорошо, — улыбнулся избранник дракона, сплетя пальцы в жесте благодарности.
Охранник потряс косичками и исчез среди ветвей.
В доме царила суета. Слуги проветривали сундуки с дорожным платьем, секретари носились с письмами и поручениями. Хотя отцу предстояло отправиться в Баянгол не раньше, чем через месяц, готовиться к этому и передавать дела заместителям следовало уже сейчас.
У двери кабинета Улан Баира застыл телохранитель в стальном нагруднике. Он предостерегающе поднял руку и покачал головой. Холом кивнул и приготовился ждать, хотя внутри него всё кипело от нетерпения. Из-за стены раздавались голоса, но мягкая обивка стен скрадывала звук, сохраняя тайны хозяина дома от посторонних. Через некоторое время голоса смолкли, и охранник, выждав ещё несколько долгих минут, отступил в сторону.
К удивлению юного стража, в кабинете кроме отца никого не оказалось. Первый гранильщик сидел в кресле, потирая тронутые сединой виски. Глубокие морщины на лбу, отвислые щёки и опущенные уголки губ придавали его лицу слегка обиженное выражение, которое могло бы показаться комичным, если бы не цепкий взгляд водянисто-зелёных, как у речного ястреба, глаз.
— Посланник Прозорливого в городе! — с порога выпалил Холом.
Отец метнул в него быстрый взгляд из-под полуопущенных век и едва заметно пожевал губами.
— Посланник… — пробормотал первый гранильщик. — Ты уверен? Нас никто не предупреждал…
— У него в сундуке нефритовый оберег! И халат высшего соратника с символом Трёх Миров…
Улан Баир резко поднял голову.
— В сундуке? — резко спросил он. — А что, позволь узнать, ты делал у него в сундуке?
Холом глубоко вдохнул, пытаясь сосредоточиться.
— Я заметил этого человека в святилище, во время Пляски. Он следил за Темир Бугой, и в его взгляде читалась ненависть. Я решил, что он готовит покушение, и решил выследить его. Почувствовал, что он — носитель бури, проклятая кровь, как и я. Выглядел он при этом как обычный оборванец, однорукий матрос…
Первый гранильщик хмурился, слушая рассказ сына, но не перебивал, и только вертел на пальце фамильный перстень-печатку. Когда Холом дошёл до появления болотного огня, Улан Баир болезненно прищурился и вздохнул.
— …Воля Ордена укрепила меня, и я сбежал через окно, — закончил Холом.
Его отец сгорбился в кресле и устало помассировал глаза.
— Плохо, — мрачно сказал он.
Какое-то время он молчал, и юный страж решил было, что отец не станет делиться своими мыслями, но учитель сургуля в его душе всё же взял верх над хитрым политиком.
— Чем именно плохо, сын? Как думаешь? — словно нехотя спросил Баир.
Улан Холом нахмурился. В детстве такие вопросы нередко оканчивались наказанием, которое он должен был выбрать сам. Это оставило в душе неприятный отпечаток, хотя и делалось — как понимал Холом — для его же блага.
— Прибытие посланника означает, что Прозорливый видит изъяны в управлении городом, — осторожно подбирая слова, ответил он.
Отец кивнул и молча загнул один палец.
— Человек, которого прислал Смотрящий-в-ночь, по какой-то причине затаил зло на временного градоначальника, и не будет беспристрастен.
Два пальца. Холом вздохнул и опустил голову.
— Я своими действиями разозлил столичного чиновника и окончательно испортил его мнение о городе, — признал он.
— Если было что портить, — хмыкнул первый гранильщик. — Близко, но подумай лучше.
— Его болотный шар мог запомнить меня, и это принесёт неприятности нашей семье, — глухо произнёс юный страж. — Хотя я был при исполнении обязанностей и действовал по воле Ордена.
— Верно, — сухо кивнул его отец. — Я кое-что знаю об этом Дамдине. Говорят, он вступил в Орден ради почёта и власти, но провалил важное задание. Тогда он предпочёл предать обеты и искать славы на войне, где втёрся в доверие к Прозорливому. Такой человек захочет либо выместить на нас обиду, либо заставить нас задабривать его подарками и услугами.
— Мне следует сознаться, — решительно сказал Холом. — Лучше если я пострадаю, чем вся семья окажется в долгу у такого человека!
Улан Баир покачал головой.
— Я верю, что у тебя большое будущее, сын, — спокойно произнёс он. — Не спеши им жертвовать раньше времени.
Юноша удивлённо моргнул. Отец редко хвалил кого-либо, тем более — его.
— Я беспокоюсь о тебе, — продолжил Улан Баир, — и поэтому хотел бы, чтобы в сундук к Дамдину залез кто-то другой. Но не пойми меня неправильно. Я рад, что ты раскрыл маскарад посланника и рассказал об этом мне. Теперь он не сможет застать нас врасплох, и я постараюсь, чтобы у этого Дамдина не было времени для мелкой мести.
— Как я могу помочь тебе, отец? — растроганно спросил юный страж.
— Пока что выбрось посланника из головы, — с лёгкой улыбкой ответил Баир. — Сегодня вечером законоучитель устраивает званый ужин для именитых людей города. Я хочу, чтобы ты был там и обратил внимание на дочь нашего временного градоначальника, Илану. Она только что вернулась из Толона…
— Отец, ты же знаешь, что я намерен принести обет безбрачия! — удивлённо воскликнул Холом.
Первый гранильщик досадливо вздохнул.
— Ни на минуту не забываю этого прискорбного факта, — раздражённо процедил он. — Как можно быть в один миг таким догадливым, а в следующий столь бестолковым? Разумеется, я не собираюсь её за тебя сватать! Мне донесли, что она — опасная нигилистка, член зловредной секты, запустившей свои щупальца даже в ряды Ордена. Возможно, это клевета, и тогда я приму меры, чтобы репутация её отца не пострадала. Если же это правда, я придумаю, как обезвредить её с наименьшими потерями для города. Так что прими ванну, надень лучший кафтан и будь готов цитировать поэтов и обсуждать природу. В беседе с ней используй фразу "око тайфуна" и посмотри, что из этого выйдет.
— Слушаюсь! — по-военному отчеканил Холом и, не оглядываясь, вышел.
Но если бы он оглянулся, то заметил бы, как отеческая улыбка расцвела на губах Баира и тут же увяла, сменившись гримасой затаённой скорби.