Смерть на сон грядущий
Читать книгу "Смерть на сон грядущий" полностью
2
День прошел спокойно.
Уинтерс всюду следовал за мной, но я упрямо не наводил его на след. Предъявить претензий он не мог, — официальная позиция состояла в том, что из собственных источников он уже знает имя убийцы. Я же был абсолютно уверен, что он не узнает его, пока дело не кончится.
Перед уходом из дому я попросил, чтобы на ужин пригласили Джонсона Ледбеттера, но без Элмера Буша.
По дороге в центр я пролистал газеты. Сообщение о мнимой попытке самоубийства на десятой странице никак не увязывали с убийством Роудса. Зато дело Ледбеттера занимало первую полосу. Его много цитировали, и на протяжении всего интервью он пытался убедить читателей в происках оппозиции. Редакционная статья анализировала проблемы морали в политике. Чтение этих материалов доставляло немало удовольствия, но ни в одной из газет не прослеживалось связи скандала с губернатором или моего неудачного приключения с «недавно раскрытым» убийством.
«Все к лучшему, — с удовлетворением подумал я. — Тем более неожиданным и впечатляющим станет грядущий удар».
— Так где у нас первая остановка? — спросил Уинтерс.
— У штаб-квартиры партии и офиса Вербены Прюитт.
— Но…
— Никаких «но» и никаких протестов. Вам придется подождать снаружи или в приемной.
Несмотря на яростные протесты, я настоял на своем.
Кабинет Вербены оказался просторным и комфортабельным, что подтверждало ее положение в партии. Мне сразу же позволили войти. Уинтерс остался ждать в приемной, пытаясь, несомненно, хоть что-то подслушать через дверь.
— Проходите и садитесь поближе, — пригласила вторая или третья леди страны из-за изящного двухтумбового стола, который, казалось, в любую минуту мог рассыпаться под тяжестью ее могучих рук.
Я сел, она развернулась в кресле и пристально вгляделась в меня агатовыми глазами.
— Да вы совсем зеленый!
— Неважно себя чувствую, — согласился я.
— Любовь, — фыркнула она. — Вот первопричина всех ужасных дел, если вас интересует мое мнение… А отнюдь не деньги. Я предпочитаю их: они естественны, полезны, их можно взвесить… или по крайней мере можно было, пока не начались дурацкие игры с золотым стандартом.
— Мисс Прюитт, но любовь тут вовсе ни при чем.
Ее лицо просветлело.
— Проблемы с деньгами? Крах карьеры, банкротство?
— Совсем наоборот. Все так хорошо, что кто-то решил меня убить.
— Вы отважный молодой человек, — загадочно заметила мисс Прюитт.
— Полагаю, да. Мне бы хотелось попросить вас о помощи. Слишком многое поставлено на карту.
Она улыбнулась.
— Откуда вы знаете, что я соглашусь?
— Я в этом абсолютно уверен, хотя всего пока не знаю.
Выслушав мою версию, что убийца Ли Роудса все еще разгуливает на свободе, она ничуть не удивилась и сказала:
— Спрашивайте о том, что считаете нужным, и я постараюсь ответить.
— Давно вы знали Ли Роудса?
— Примерно лет двадцать пять.
— Вы были влюблены в него?
Очень смелый вопрос. Она откинулась на спинку вращающегося кресла. Я испугался, что оно рассыплется, но хозяйка знала, что делает.
— Вы ужасно нахальны, молодой человек, — протянула она.
— Просто любопытный.
— Ладно, чтобы утолить ваше любопытство, признаюсь: одно время мы были близки. После того как родилась Элен, Ли решил развестись с Грейс и жениться на мне. Могу с известной гордостью заметить, что это я его отговорила. Нам было хорошо, но я любила Грейс и не хотела губить ее жизнь. Хотя позднее мне случалось себя спрашивать, верно ли я поступила.
— Отговорив его?
Она кивнула, взгляд улетел куда-то вдаль, а голос стал мечтательным.
— Конечно. Грейс не нашла бы счастья с другим, я уверена, так что им пришлось приспособиться друг к другу, хотя и без особого удовлетворения.
— Вы часто с ними встречались?
— О да. Я видела их в сотнях критических ситуаций. Элен собиралась выходить замуж за моего племянника, потом приехала ко мне, после того как отец расторг ее брак. Я смогла их помирить… хотя ненадолго, она уехала, как только стала совершеннолетней. Практически я ее воспитала. Когда настало время улаживать семейные дела, они оказались совершенно беспомощными.
— Миссис Роудс не любила Камиллу?
— Не совсем так. Естественно, ее не обрадовало, когда она все узнала. Грейс — женщина высоких принципов, и она была потрясена, когда узнала, что у Ли есть внебрачный ребенок. Мне кажется, к самой Камилле она относится довольно безразлично.
— Вы устроили контракт Роджеру Помрою?
Она изумленно взглянула на меня и холодно заметила:
— А вы неплохо информированы…
— И вы давно знали, что на случай ареста у него было падежное алиби.
— Да. Мы с Грейс и Элен обсуждали все это в то утро, когда Помроя арестовали. Я обнаружила, что недоумок-полицейский собирается арестовать Роджера, и решила посоветоваться, сообщать полиции, что я помогла Роджеру получить контракт еще до его встречи с Ли, или нет. Сам Роджер умолял меня этого не делать. Мне самой тоже не слишком хотелось, ведь в результате я бы оказалась в весьма сложном положении. С другой стороны, мы не хотели, чтобы Роджера арестовали. Я откровенно вам скажу, что мы не знали, что же делать, пока Руфус не разрешил все проблемы, покончив с собой. Роджера освободили, и таким образом закончился один из самых тяжелых периодов в моей жизни.
— Вы считаете, Руфус покончил с собой?
— Вам лучше знать, — она подозрительно покосилась на меня.
— Да, действительно…
— Вы выпили снотворное?
— Конечно нет.
— Тогда, похоже, Руфуса убили, и его признание — фальшивка.
— Именно так я все и представляю.
— Но почему убийца хотел устранить и вас?
— Потому что я все знаю. Понимаете, я из чистого любопытства совал повсюду нос, и в результате сумел вычислить, кто это сделал.
Лицо Вербены Прюитт оставалось огромной розовой маской.
— Тогда представляю, почему вас отравили. И хочу дать совет: уезжайте из Вашингтона. Могу обещать, что полиция обо всем забудет. И ни у кого не будет неприятностей. Мертвые остаются мертвыми, их не вернуть. Для остальных все кончится благополучно. И вы про все забудете.
— Нет.
Она вскипела.
— Тогда чего же вы хотите? Какова ваша цена? — Это было уже некрасиво.
— Я не продаюсь, — фыркнул я, чувствуя, как закипает возмущение, хотя даже в этот критический момент чувство реальности покинуло меня не до конца. — По крайней мере сейчас и вам. Но одно я скажу. Вчера вечером у меня было настроение бросить всю эту затею. Я пришел к выводу, что это, как вы говорите, не мое дело. Я не хотел кого-то волновать, не видел причин вмешиваться в то, что действительно меня не касалось. Но когда убийца попытался меня устранить, по причинам, которые позже станут вам яснее, мое терпение иссякло. Теперь я намерен передать убийцу полиции.
— Когда?
— Сегодня вечером.
Больше говорить было не о чем, разговор иссяк. То, что мне нужно было, я уже выяснил, так что теперь осталось вежливо откланяться. Вербена ничего не сказала.
— Ну? — спросил Уинтерс, догоняя меня в коридоре.
— Все в порядке, дорогой страж закона.
— Не острите.
— Такова моя натура, — рассмеялся я.
В холле мы наткнулись на Джонсона Ледбеттера. Тот больше, чем обычно, походил на усталого рассерженного буйвола. Он энергично, хотя и неискренне, меня приветствовал. Я бросил Уинтерса и отвел губернатора в угол. Политики, сновавшие мимо, отводили глаза: он был падшей звездой, и никто не хотел подхватить бациллу неудачи, которая, как знают профессионалы, весьма заразна.
— Сенатор, мы увидимся сегодня вечером?
— Конечно, я приеду. А что должно произойти?
— Я собираюсь назвать убийцу Руфуса Холлистера и Леандера Роудса.
Лицо Ледбеттера не дрогнуло.
— Надеюсь, вы знаете, что делаете.
— Да, знаю. Если можно, хотелось бы выяснить один вопрос: что произошло, когда вы разговаривали с Руфусом перед его убийством?
— Это личное.
Я пошел напролом.
— Сенатор, вам придется рассказать об этом в суде.
— Не вижу, какое это имеет отношение к убийствам, — возразил он, но не слишком убежденно.
— Уверен, Уинтерс сможет сделать так, чтобы вас не вызвали в качестве свидетеля, если мы будем знать, что произошло. — В этот момент мне хотелось покрепче повязать Уинтерса.
— Мы обсуждали дела двух компаний, о чем вы, конечно, читали в газетах.
— И что он вам сказал?
— Что существует опасность разоблачения, что федеральная комиссия готова опубликовать результаты проверки и начать официальное расследование. Я заявил, что не имею к этому ни малейшего отношения, хотя мое имя фигурирует в бумагах и существуют акции, приобретенные на мое имя.
— Холлистер что-то говорил о возможности разоблачения?
— Он только об этом и говорил.
— Я имею в виду, говорил ли он, что разоблачение может последовать со стороны вашего врага, например, убийцы?
Ледбеттер долго молчал, но потом покачал головой.
— Нет, ни о чем подобном он не упоминал.
— Почему вы поссорились?
— Он хотел, чтобы я принял на себя равную с ним ответственность, а я был невиновен и не видел причин ему помогать, — этот тертый калач излучал абсолютную искренность. — Он думал, я прибегну к помощи руководства партии, чтобы все замолчать или свалить вину на Ли. К сожалению, я не мог этого сделать.
Ледбеттер выдал себя самым позорным для юриста способом. Меня удивило, как, черт возьми, человек с таким ограниченным интеллектом смог стать губернатором штата.
— Во сколько вы поднялись наверх, чтобы поговорить с ним?
— Около половины двенадцатого.
— И долго оставались там?
— Минут двадцать.
— Он вел себя так, словно ждал другого гостя?
Ледбеттер широко раскрыл глаза.
— Как вы узнали? Он действительно сказал, что в полночь у него назначена встреча.
— В его комнате или где-то еще?
— Думаю, где-то в другом месте: в тот момент в доме были только Вербена, Грейс и я.
— Спускаясь вниз, вы не заметили чего-то необычного?
Он задумчиво покачал головой.
— Нет, я был слишком зол, чтобы обращать на что-либо внимание. Молодой человек, для политического деятеля не слишком приятно, когда под сомнение ставится его честность. Могу добавить, все выглядело так, что мне скоро придется ее отстаивать. В сенатском комитете мне неофициально сообщили, что согласно документам, присланным неизвестным лицом, мы с Ли стали невинной жертвой обмана со стороны Руфуса Холлистера.
— Комитет совсем не заинтересовало, кто прислал эти документы?
— Не думаю, что возникал такой вопрос.
Меня охватила дрожь при мысли о безопасности нашей страны: и это видные государственные деятели, творившие наши законы!
— А у вас не возникало мысли, кто мог это сделать?
— Боюсь, я был слишком занят, чтобы задумываться над такими вещами.
— Ну, этот человек близко к сердцу принимал ваши интересы и явно был заинтересован в раскрытии убийств.
— Я всегда полагал, что это сделал какой-то доброжелатель ради торжества справедливости.
— Доброжелатель, который имел доступ в библиотеку сенатора Роудса, знал, где спрятаны документы, обвинявшие Руфуса Холлистера, и отправил эти документы мне таким изощренным способом…