«Идущие на смерть»

Глава 10

— Да, теперь я понимаю твои чувства, Павел Петрович, и то ко мне отношение, что ты проявил за недавнее время, — Витгефт сглотнул, и протянул ладонь — ответное рукопожатие было крепким, они им будто поставили крест над давними взаимными обидами.

Вильгельм Карлович чувствовал себя морально раздавленным — нет, страшно услышать о своей нелепой смерти, что должна была последовать через десять часов, но еще ужаснее узнать к чему она привела. Ведь эскадра перестала существовать как организованная сила — к Порт-Артуру Ухтомский привел совершенно деморализованные поражением пять броненосцев и крейсер «Паллада». Все остальные корабли просто разбежались по иностранным портам, и предпочли разоружиться, чем продолжить борьбу с врагом, и тем оставили своих товарищей в трудном положении. Тем более, такая трусость не могла не произвести гнетущего впечатления, как на моряков, так и на солдат Маньчжурской армии и Порт-Артурского гарнизона.

Да, контр-адмирал Матусевич получил ранение, но начальник отряда крейсеров Рейценштейн не имел права бежать на «Аскольде» в Шанхай. «Цесаревич» ушел в Циндао в совершенно избитом состоянии, вместе с ним интернировались три миноносца германской постройки — «Бесстрашный», «Бесшумный» и «Беспощадный».

Странно, или это гримаса судьбы — именно эти корабли сегодня ночью должны уйти в эту германскую колонию, чтобы отправить во Владивосток и Мукден телеграммы, загрузиться углем и присоединиться к эскадре по пути, у острова Квельпатра было назначено место рандеву.

Крейсер «Диана» и миноносец «Грозовой» тоже дошли до Шанхая, где последний разоружился. А вот крейсер отправился до Сайгона, до которого намного дальше, чем до Владивостока, и там встал на якорь до конца войны, хотя мог последовать в любую точку мира, даже возвратится в Порт-Артур или до залива Петра Великого. И какое имя после этого заслуживает светлейший князь Ливен?!

Только труса, а не производства в чин вице-адмирала и назначения на пост будущего Морского Генерального штаба!

Но таковы настоящие, а потому и печальные российские реалии!

Единственный корабль, который попытался дойти до Владивостока оказался малый бронепалубный крейсер «Новик». Однако огибая с востока длиннющие японские острова, корабль дошел лишь до Сахалина — ему просто не хватило угля. И там беглеца настигли японцы — в бою с «Цусимой» русский корабль погрузился на дно в Корсаковском порту, а после войны японцы его подняли и ввели в состав своего флота.

Миноносец «Решительный» был захвачен неприятелем прямо на стоянке, и плохо, что командир успел отправить шифрованную телеграмму во Владивосток. Китайцы сознательно ее задержали, и Владивостокские крейсера вышли в море 30 июля, когда все давно было закончено — 1-я Тихоокеанская эскадра частью сил вернулась во Владивосток, а другой разбежалась на интернирование, что равносильно выбытию из строя до конца войны. А в Цусимском проливе ВОК поджидала эскадра из четырех броненосных крейсеров Камимуры — состоялось сражение, в ходе которого погиб самый тихоходный «Рюрик», в то время как два других русских корабля сумели оторваться от погони и вернулись обратно в совершенно избитом состоянии. В результате чего ремонт наскочившего на камни крейсера «Богатырь» затянулся до конца войны — несчастный корабль то заводили в док, то тут же выводили из него, так как требовался ремонт для других пострадавших. Ведь во Владивостоке один-единственный док, как и в Порт-Артуре.

Ухтомский все же довел до гавани порядком деморализованную эскадру, как и 31 марта, после гибели адмирала Макарова на «Петропавловске». И опять все повторилось — во второй раз наместник отстранил строптивого князя от командования, на этот раз окончательно. Причем все время Павел Петрович страдал только за то, что пытался исправить ошибки, сделанные до него. Но все равно всю ответственность возлагали именно на него.

Поставили командующим Вирена, произведя в контр-адмиралы, после чего любая осмысленная деятельность эскадры закончилась. Роберт Николаевич и так на всех совещаниях высказывался за действия по типу Крымской войны — разоружить корабли и поставить пушки на берегу, а все команды обратить в десантные роты. Этому решению многие офицеры сейчас всячески противились, в том числе и сам Витгефт. Ведь подготовить того же квартирмейстера или кондуктора, да сигнальщиков с рулевыми и гальванерами требуется несколько лет, а на сухопутном фронте его убьют за минуты, причем без всякой пользы — многие матросы с винтовок стрелять толком не умеют, да и не учили их толком наземной войне

Именно Вирен приведет эскадру к печальному финалу — в декабре японцы из осадных мортир потопят в гавани броненосцы «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и «Полтава», а с ними крейсера «Баян» и «Паллада». Лишь «Севастополь» будет выведен Эссеном в море, где, будучи атакован японскими миноносцами, обретет свое вечное успокоение рядом с «Петропавловском». Все перечисленные шесть кораблей японцы поднимут из вод гавани, и введут в строй своего флота, как и затопленный в Чемульпо «Варяг». И тут Витгефту стало плохо — последний крейсер ведь тоже на его совести, такова цена человеческой гордыни и совершенной ошибки.

Но то, что произошло со 2-й Тихоокеанской эскадрой вице-адмирала Рожественского, настолько потрясло Вильгельма Карловича, что потребовался коньяк, чтобы хоть немного прийти в себя.

Чудовищный разгром, по сравнению с которым порт-артурская трагедия просто меркнет. «Ослябя», собрат «Пересвета» и «Победы», а с ним три новых броненосца типа «Бородино» были буквально расстреляны и погибли, четвертый «бородинец» — «Орел», совершенно избит почти до полной потери боеспособности и спустил флаг перед неприятелем. Ночью японцы торпедировали и потопили броненосцы «Наварин» и «Сисой Великий», броненосные крейсера «Адмирал Нахимов» и «Владимир Мономах». Собрат последнего «Дмитрий Донской», броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков» и крейсер «Светлана» погибли в артиллерийском бою на следующий день, не спустив Андреевские флаги.

Зато это проделал контр-адмирал Небогатов, сдавший врагу весь свой отряд — эскадренный броненосец «Император Николай I», броненосцы береговой обороны «Генерал-адмирал Апраксин» и «Адмирал Сенявин», а вместе с ними несчастный «Орел». Зиновий Рожественский, снятый с гибнущего флагмана «Князь Суворов» сдался врагу на миноносце «Бедовый», пушки которого не сделали по неприятелю ни одного выстрела — «достойное» завершение гнусного позорища!

В эту секунду Витгефт даже обрадовался, что в бою принял мгновенную смерть — сдавать свои корабли целыми и боеспособными неприятелю обречь свое имя на вечный позор!

Контр-адмирал Энквист проделал тот же маневр, что Рейценштейн — бежал со своими крейсерами, причем не до Шанхая или Сайгона, нет. «Аврора», «Олег» и «Жемчуг» добрались до Филиппинских островов, принадлежавших американцам, и встали там на якоря. Так что у светлейшего князя Ливена оказались «достойные» продолжатели.

До Владивостока из состава всей 2-й Тихоокеанской эскадры добрался только крейсер «Алмаз», а с ним пришли два миноносца. Еще один крейсер типа «Новик», быстроходный «Изумруд» прорвался через вражеские заслоны, но барон Ферзен в дымке наскочил на своем корабле на камни. И запаниковал — нужно было ждать помощи из Владивостока, до которого было рукой подать, но он подорвал крейсер, а свезенная на берег команда через пару дней дошла до гавани, к которой все так стремились…

Витгефт положил ладонь на грудь — сердце яростно билось. Страшно представить — восемь броненосцев досталось японцам, это больше, чем макаки имели перед войной!

А еще четыре русских крейсера поднимут флаги страны Восходящего Солнца, а вместе с ними десяток кораблей помельче. Неслыханный позор, которого и представить невозможно, в здравом уме находясь. Но так оно и будет, сейчас Ухтомскому Вильгельм Карлович верил полностью. И подняв на князя чуть поддернутые дымкой безумия глаза, хриплым голосом задал извечный русский вопрос, даром что немец:

— Что делать будем?!