Легенда об основателе Великого Ордена Боевой Кочерги

5

*

“..Тебя отравили, как только ты начал культивировать, — размышляла Не Зовут, осторожно раскапывая яму. — Если бы ты стоял на пути наследования, это сделали бы раньше, коль уж могли; значит, ты стал угрозой, когда обнаружился твой выдающийся магический талант — а он выдающийся, даже по меркам старых семей. Ты мог бы конкурировать даже с сильнейшими, что давало возможность стать наследником. Отсюда вытекает твоё происхождение. Лишь в колдовских семьях наследование происходит в соответствии с уровнем дара; твоя огненная ки намекает на одну из семей потомственных… Погоди. Пятнадцатая наложница дома Хуо и её сын.”

Не Зовут бросила на Большого Меча быстрый взгляд, прикидывая наличие или отсутствие семейного сходства. Оно не бросалось в глаза (юноша очевидно пошёл в мать, на благо или на беду), но, если присмотреться, становилось заметным.

Не Зовут спрятала глаза, чтобы ничего лишнего там не отразилось.

История с пятнадцатой наложницей семьи Хуо случилась во времена, когда Не Зовут ещё вполне себе звали, преимущественно — девятой женой. Она являлась негласным Мастером Ненаписанных Писем, что тайно работала на благо империи в департаменте первого советника. Её сферой были преимущественно духовные, скрытые и малые ордена, которые не отчитывлись о своих делах напрямую, но находились в сфере интересов серого советника и императора. Не Зовут являлась мостом между ними, но и за делами светских орденов, равно как и великих домов, она следила тоже, просто потому что это помогало держать руку на пульсе магического сообщества в целом.

Дом Хуо считался одним из великих, уступая в мощи, возможно, только Фаэн, Шан и Бо. Многочисленное, разветвлённое, могущественное и весьма традиционное семейство, специализирующееся на солярной стороне силы, пути меча, огненных чарах и военной стратегии. Могущественный огненный корень силы был отличительной чертой дома, передающейся по наследству. Исключения случались, но не очень хорошо заканчивали: либо мать “неправильного” ребёнка обвиняли в измене, либо он случайно заболевал, получал искажение энергий, тонул в пруду, выберите нужное — обычное дело для гаремных интриг. Император однажды почти в шутку предлагал запретить размещать на женской половине пруды, когда за один год случилось десять таких инцидентов; остановило его только то, что дело не в прудах, и это каждому понятно.

Многие Хуо становились генералами, придворными чиновниками и членами великих светских орденов. Дочери дома, впрочем, почти никогда магии не обучались, если не считать основ, позволяющих сохранить молодость и очень базово защитить себя.

Наследование в доме Хуо, как во многих магических семьях, во многом зависело от магического дара. Да, старшинство жены и старшинство рождения играло роль, но магический дар тоже был фактором, вокруг которого в многочисленных гаремах кипели интриги. Одной из таких историй и стала история пятнадцатой наложницы. Не Зовут запомнила её, потому что даже на фоне обычного гаремного безумия эта сказочка о вечной любви оказалась особенно уродливой.

Сын пятнадцатой наложницы, Хуо Фанг, проявил себя одним из самых талантливых детей поколения, после чего резко “заболел”. Всем в целом причины болезни были понятны, но семейный лекарь, по удивительному стечению обстоятельств — родственник старшей жены, ничего подозрительного не нашёл и заявил, что ребёнок мучается от “конфликта крови” (привет старому поверью некоторых маразматиков, уверенных, что кровь знати не может быть смешана с кровью низших без серьёзных последствий). Лекаря со стороны, конечно же, никто приглашать не стал.

Тир-и подумывал поговорить с императором, чтобы тот приказом навязал кого-то в качестве “подарка-заботы”, но это было бы в любом случае временным решением, до следующего отравленного обеда, который бы не заставил себя ждать. Это печально и несправедливо, но каждый раз лекаря навязывать не будешь, на вмешательство в дела чужого гарема смотрят косо, и возможность эта ограничена. Потому в итоге ситуацию решено было оставить, как она есть.

К удивлению вообще всех, организм мальчика победил болезнь (или, что вероятнее, внутренни й огонь сумел выжечь яд), и Хуо Фанг всё же проснулся. Тир-и тогда перенёс его в список имён, которые нужно знать, но поспешил: согласно сплетникам, мальчик не только утратил часть способностей, но и “впал в безумие”, “превратился в настоящее дикое животное” и прочий вычурный бред, которым среди малообразованного народа принято описывать изменения разума. Ребёнок не говорил, плохо отвечал на лечение (которое включало в себя магические шаманские пения и таинственным образом только ухудшало его состояние), а в итоге и вовсе напал на старшую жену.

Семейный лекарь радостно объявил, что Хуо Фанг страдает от последствий нечистого колдовства. Сторонние наблюдатели, всё же вызванные по этому поводу, действительно выявили следы остаточного демонического воздействия — Не Зовут могла поставить многое на то, что следы остались от яда, которым отравили мальчишку.

Но скандал поднялся, всю женскую половину перевернули с ног на голову, и, возможно предсказуемо, яд вместе с руководствами по демонической культивации нашли у пятнадцатой наложницы в комнате.

Под подушкой, очевидно, чтобы долго искать не пришлось.

Там было несколько томов, описывающих очень специфические практики, причём те, что характерны для женщин и евнухов. Очаровать, забеременеть, дать ребёнку больше силы… Пятнадцатую наложницу мгновенно поместили в тюрьму. Скандал набирал обороты.

Женщина утверждала, что книги ей подбросили, в чём сама Не Зовут была полностью уверена. Потому что — полно, откуда у дочери разорившегося купца работы по высшей демонологии, написанные одной из сильнейших представительниц пути очарования, матери Главы Ордена Масок? Да эти тома столь редки и ценны, что знающие отдали бы за них состояние! Их не найдёшь на улице просто так, даже если очень постараешься.

Будь у пятнадцатой наложницы такие связи и деньги, она, без сомнения, не стала бы жертвой гаремных интриг — или, как минимум, отбивалась бы намного серьёзней.

Сопротивляться женщина всё же попыталась — написала в канцелярию Советника, попросила независимого расследования. Однако, дело до того не дошло: очень вовремя объявилась свидетельница, которая “больше не могла молчать”, и открыла миру, что семья пятнадцатой наложницы скрыла правду о врождённой болезни одного из сыновей, чтобы выдать дочерей замуж и не допустить позора. И вот это как раз было правдой, люди Тир-и даже не поленились специально проверить: юноша действительно нашёлся в одном из закрытых монастырей исцеления, отрешённый от мира, неспособный говорить и интересующийся только цветами.

Тут, конечно, ситуация для пятнадцатой наложницы окончательно пошла под откос. Потому что Хуо действительно были очень традиционным, помешанным на чести кланом, придающим огромное значение родословной невест и их “чистоплотности”. Тот факт, что дочь купца скрыла больного родственника, очень сильно менял расклад и потенциально делал брак недействительным; более того, это сразу же дискредитировало всё, что женщина могла бы сказать, потому что в глазах широких масс она уже считалась бесчестной особой, которая ради корысти солгала своему почтенному господину, обманом навязав ему себя и бросив тень на честь его дома. Та же тень падала и на всю её семью. Добавить сюда книги и дикие слухи, витающие вокруг? Резюме простое: всё плохо.

Историю профессионально раздули, рисуя пятнадцатую наложницу меркантильной, падшей женщиной. Все те, кто сомневался или готов был поддержать её, повернулись к ней спиной. Глава Хуо назвал её попытку добиться расследования “очередным обманом, которым она пытается прикрыть свои злодеяния”, и судьба её таким образом была решена: женщину приговорили к казни.

Не официально, разумеется. На том этапе смертные приговоры уже не раздавались направо и налево, особенно на основе таких шатких (и местами бредовых) обвинений. Однако, как уже было упомянуто, Хуо относились к традиционным семьям, которые не принимали новые законы всерьёз.

Технически, конечно, придраться было не к чему. Это тот отвратительный случай, когда женщинам из гарема в подарок от старшей госпожи дома приносили особый флакончик с нежным розовым узором. Все знали содержание, но не говорили об этом вслух. Также всем было известно, какой выбор стоял перед той, что удостаивалась этого “подарка”.

Основа выбора вроде как должна была отсылать к какой-то там чести, но фактически заключалась в том, насколько публичным будет процесс и кого из своих близких она утянет за собой.

Самыми очевидными кандидатурами становились родители и дети, что обычно определяло выбор несчастных надёжнее приговора.

Таким образом, пятнадцатая наложница умерла, что сделало любое расследование бессмысленным. Её отца бросили в темницу, где он совершенно случайно погиб, семья их разорилась. Сам маленький Хуо Фанг, которого эта история сделала в глазах общества одержимым, испорченным и фактически бастардом, потерял все права на наследование, лишился имени и был отослан неведомо куда…

То есть, уже ведомо.

Неожиданное милосердие со стороны Хуо — отдать мальчика в орден Полудня. Хотя, их связи всем известны, и логично, что они не пожелали совсем списывать ребёнка со счетов — даже сейчас, после невесть какого количества срывов и одного уничтожения ауры, мальчишка поражал своим могуществом, да и с умом у него было всё в порядке…

Впрочем, за что-то Полдень выгнал его. Что могло произойти?..

Вздохнув, Не Зовут осторожно отложила лопату, благо дальше нужно было работать кистью и руками. Она посмотрела на Большого и Длинного Меча, отметив его волнение, и сказала тихо:

— Полагаю, мне приходилось слышать подобную историю полторы декады назад или около. Это… касалось одной почтенной женщины, которая могла бы ассоциироваться с числом пятнадцать и знаком огня. Знакомо ли это?

— Да, — ответил он едва слышно, в том числе и на неозвученный вопрос. — Но она… Моя мать не была… Все разговоры о ней…

Не Зовут искоса наблюдала за ним, отмечая, что речь ещё не совсем восстановилась после приступа, и эмоции идут вразнос. Ох, не вовремя же принесло этих полуденных птиц! И ведь не выкинешь их просто так, будь прокляты традиции духовного братства. Зависит, конечно, от того, при каких обстоятельствах Большой Меч оставил орден. Но даже при самых худших раскладах они считаются, к сожалению, членами семьи. Со всеми вытекающими сложностями.

— Я знаю, что всё, что о ней рассказывали, ложь.

— Не всё, — заметил он тихо, — она никогда не пыталась сделать меня сильнее, не привораживала отца. Но она правда солгала, чтобы стать наложницей. Она сожалела об этом. Она сказала мне на прощание, что она… просто хотела стать чем-то большим. Стать лучше. Но всё обернулось вот так.

О.

Это… действительно многое объясняет.

Особенно учитывая, при каких обстоятельствах они, скорее всего, попрощались.