Плеяда

Алексей Суконкин

ПЛЕЯДА

Все события в книге вымышлены,

а совпадения совершенно случайны.

Плеяда - группа выдающихся деятелей

науки, искусства, военного дела или политики,

проживавших в одном историческом периоде.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Я прежде всего испытал чувство зависти к авторам художественных произведений. Они могут излагать свои взгляды и показывать отношение к действительности с помощью образов, что даёт им возможность наложить на факты именно те краски, которые особенно подходящи по замыслу художника. Они вправе, например, вложить в уста полководца те фразы, а в голову те мысли, которые они считают нужными, соответствующими описываемому событию, хотя, может быть, полководец таких слов не говорил и так не думал.

Сергей Матвеевич Штеменко (1907-1976), генерал армии, Начальник Генерального Штаба Вооружённых Сил СССР.

ГЛАВА 1

- Ни черта не видно, - Гоча всматривался в темноту, туда, куда им предстояло сейчас идти.

- Тем лучше, - сказал командир взвода с позывным Каштан. – Пока будете идти по темноте, никто вас не заметит. А как дойдёте до развилки, выходите на связь, вас там встретит зазывала – он моргнёт фонарём пару раз.

- А если не встретит? – спросил Ганс. – Наши действия?

- Ганс, ты меня достал, - Каштан повысил голос. – Всё подвергаешь сомнению – то не так, это не так, получится - не получится. С чего ты взял, что вас там не встретят?

- С того же, что и ты взял, что нас там встретят, - вызывающе ответил боец – он был вдвое старше взводного, и считал возможным разговаривать с командиром на «ты» - оба во взводе были новичками и находились в процессе «притирания» друг к другу, только один уже хлебнул военного лиха, а другой лишь недавно прибыл на фронт из военного училища.

- Покажи радейку, - предложил Каштан. – Проверю, на какую частоту она у тебя настроена. А то ведь точно, будешь вызывать, а они тебя не услышат.

Ганс достал «Баофенг», включил его и показал взводному установленную частоту:

- Вот, как ты и сказал – «четыреста тридцать – четыреста тридцать».

- Хорошо, - кивнул лейтенант. – Выключай. Береги энергию, чтобы на три дня хватило. Контрольная связь в шесть утра, в полдень, в шесть вечера и в полночь. Если что-то случится глобальное, сразу включай и докладывай. Усвоил? Я постоянно на связи. Ну, давайте, мужики, с Богом!

Перейдя небольшой ручей и прибрежные кусты, бойцы прошли по тропе, которая метров через триста вывела их к лесополке, обозначенной на карте как «Амур», вдоль которой по просёлку предстояло идти на передний край – линию боевого соприкосновения – чтобы сменить находившихся там бойцов. Обогнув слева опорный пункт взвода, группа двинулась в темноту.

Первым шёл Ганс – сорокапятилетний рядовой, мобилизованный в позапрошлом году, и к настоящему времени уже успевший хватить военного лиха, получить ранение в грудь, а на грудь отважную медаль, что среди других солдат повышало ему авторитет, делая его «более равным среди равных» и заставляло к нему прислушиваться всех тех, кто только недавно пришёл на СВО. На гражданке он работал преподавателем филологии в областном университете, и здесь, на фронте, пользуясь своими глубокими знаниями практической психологии и званием мастера спорта по боксу, довольно долго умудрялся уклониться от назначения на командную должность, благоразумно довольствуясь статусом неформального лидера, однако на днях ему всё же дали понять, что теперь он – командир отделения. Именно так – дали понять – ибо никакого официального приказа он так и не увидел, как не увидел и соответствующую запись в военном билете.

Задача перед отделением была поставлена предельно лаконично: выполняя роль боевого охранения, не допустить внезапного нападения противника на основной рубеж обороны, занимаемый второй мотострелковой ротой. Охранению было приказано предпринять все возможные меры к уничтожению атакующего противника, и отходить на основной рубеж разрешалось только лишь, исчерпав все возможности к сопротивлению.

- Ганс, - шедший следом Крот, которого, помимо личного снаряжения нагрузили двумя цинками с автоматными патронами, уже натужно дышал, выдавая полное отсутствие выносливости. – Давай помедленнее, задыхаюсь уже.

- Привал будет через полчаса, - ответил Ганс, про себя злорадствуя, что прибывшие в роту добровольцы наконец-то поймут, зачем в период подготовки их старались натаскивать на повышение выносливости и маршевой втянутости длительными, и как им казалось, совершенно бессмысленными пешими переходами. – На привале отдохнёте, оправитесь и поправите снаряжение.

- Ну, это же издевательство, - возмутился Крот. – Мы, как бы уже не мальчики, чтобы как лошади бегать с таким грузом! Возрастной ценз не позволяет так скакать!

- А тебя сюда никто за бороду не тянул, - усмехнулся Ганс. – Ты знал, что будут трудности. Пришёл добровольно, вот добровольно и ходи.

- Мне в военкомате вообще сказали, что я буду служить в территориальных войсках, где все солдаты возрастные, и потому там нет больших нагрузок.

- Сказочники, - ответил Ганс. – А ты и уши развесил, как сильно хотелось денег срубить, да?

- Ну, хотел, что из этого? - согласился Крот.

- А ты теперь гордись службой в Российской Армии! – глумливо ответил Ганс. – Тебе хоть подъёмные выплатили?

- Нет ещё, - сказал Крот. – Не выплатили, но обещают.

- Ну-ну, - усмехнулся Ганс. – Сколько там тебе должны?

- Шестьсот от области и двести от государства, - с готовностью ответил Крот, готовый подискутировать по поводу безответственности чиновников, задерживающих обещанные выплаты, причитающиеся гражданину, подписавшему контракт с Министерством Обороны.

- Забудь про них, - сказал Ганс. – Лучше думай про двенадцать «мильёнов».

Кто-то из сзади идущих аж хрюкнул, рассмеявшись.

- Почему это? – наивно спросил Крот. – Какие такие двенадцать… - начал было он, но замолчал, озарившись пониманием того, о каких деньгах шла речь.

- А почему взводник с нами сам не пошёл? – спросил Карась, идущий за Кротом – он был увешан дюжиной полторашек с водой, связанных верёвкой. – Почему так?

- Сам догадайся, - ответил ему Гоча, идущий за ним.

- Я только слышал, как он ляпнул – «кто на что учился», - сказал Крот. – Типа, он командир, и ему решать, как управлять боем.

Гоча тащил ящик гранат и две пулемётные ленты, намотанные на него, как на революционного матроса, идущего по Невскому проспекту Петрограда, звенящему от предвкушения глобальных потрясений.

- Они, типа командиры, и типа боем могут управлять по рации? – предположил Карась.

Карась был моложе всех в отделении, и сейчас он только начал познавать реалии жизни, оторвавшись от World of Tanks после того, как умерла его мама, содержавшая двадцатипятилетнего бездельника, никогда не страдавшего желанием найти работу и начать самостоятельно обустраивать свою жизнь. После похорон он вдруг со всей очевидностью осознал, что ничего в своей жизни делать не умеет, и главное – не умеет работать и зарабатывать деньги. Когда дома натурально стало нечего жрать, юноша случайно увидел рекламу службы по контракту, где шёл набор в танковый батальон. Дело ему показалось знакомым, да и армия сулила скорое «превращение в настоящего мужчину», после чего он и преступил порог военкомата.

Реальность, конечно, оказалась не совсем той, какая рисовалась в рекламном ролике – наводчиком танка он не стал – хотя бы потому, что попал в пехоту. Зато ему дали автомат, и во время периода боевой подготовки, даже позволили из него стрельнуть несколько раз, после чего отправили в действующее подразделение, где до первого боевого выхода он провёл всего три дня – по сути, даже не успев понять, где он оказался.

Громкий позывной «Корсар», который он взял ещё с World of Tanks, мгновенно трансформировался в «Карася», так как вдруг выяснилось, что гордый пиратский позывной прочно занят самим командиром батальона. Жаловаться было некому, и Карась был вынужден принять этот удар судьбы под смех своих сослуживцев, с которыми он проходил первоначальную подготовку, и которые давно ему намекали, что по своим морально-волевым качествам он и близко не стоял рядом с пиратским сословием.

- Ага, работать по радейке на удалёнке, - ответил Гоча. – Как при ковиде.

Гоча был из числа мобилизованных, слыл опытным во многих военных делах, но в отличие от Ганса, явными лидерскими или организаторскими качествами не обладал, умея в мужском коллективе своими необъятными габаритами и огромными кулаками добиваться только личных преференций в виде лучшего места для сна, или очереди к умывальнику. Дома его ждали трое детей и жена, которая обивала пороги надзорных органов, добиваясь решения вернуть незаконно мобилизованного мужа домой, к детям. Этот правовой процесс за полтора года не сдвинулся ни на сантиметр, и Гоча уже успокоился, смирившись с мыслью о крахе восстановления справедливости, а дети стали забывать, как выглядит их папа. Впрочем, он не хотел верить в то, что, начав получать от мужа весомые «боевые», жена постепенно утратила интерес к его возвращению в родное село, где максимально возможный заработок был на порядок меньше получаемых ныне средств. Хотя Гоча знал, что вдова такого же мобилизованного соседа, погибшего на третий месяц службы, стала счастливым обладателем дорогой машины, однокомнатной квартиры в районном центре и улетела в месячное турне по маршруту Малайзия – Филиппины – Вьетнам, тем самым демонстрируя фантастические перспективы при «наступлении страхового случая». По крайней мере, думал Гоча, что его дети уж точно будут обеспечены. Если, конечно, благоверная не прокутит денежный эквивалент его жизни к моменту наступления у детей совершеннолетия.

- Но ведь командир должен быть с нами, - Карась продолжал искать объяснения своим вопросам. – Чтобы вести солдат за собой.

- Для каждого командира гораздо безопаснее вести солдат перед собой, - парировал Гоча. – Тем более, если запас солдат практически не ограничен.

- Ты сам у него спроси, почему он не с нами, - предложил Крот. – Он тебе и ответит.

- Я не хочу в яму, - ответил Карась. – Знаю, как он ответит.

- А зря, - вмешался Аватар, который шёл за Гочей. – Я тебе доложу – очень увлекательное мероприятие – быть в яме. Стоять в дерьме по колено и жрать помои. Я так уже делал. Дважды.

Аватар тащил пулемёт ПКМ и тысячу патронов к нему. В армию он пришёл недавно, после очередной ругани со своей женой, которая не могла вынести его новый статус пенсионера МВД, что позволяло Аватару проводить практически всё время дома, периодически погружаясь в длительные запои, к которым он был предрасположен ещё со службы. Но на службе хотя бы были какие-то ограничения, не позволяющие познать всю глубину процесса – а на пенсии, когда он, майор полиции, бывший несменяемый начальник дежурной части, вдруг оказался без контроля со стороны вышестоящего руководства, запои вышли на новый, недельный уровень. Если раньше скандалы, устраиваемые женой, состояли из упрёков в том, что он мало времени проводит с семьёй, пребывая на работе, то сейчас они продолжались с новым смыслом – жена требовала трудоустроиться «хотя бы куда-нибудь», чтобы избавить мужа от запоев и бессмысленного времяпрепровождения – и, хотя бы на рабочее время, удалить его из дома. Аватар быстро понял, что ничего делать он не умеет, кроме как отвечать на звонки телефона, обыскивать задержанных и заполнять журнал приёма-сдачи дежурства, а потенциальные работодатели, учуяв приносимый им на собеседования «букет ароматов», воротили нос и отказывали в трудоустройстве. И лишь в одном месте ему не отказали, и приняли как родного – в городском военкомате. Подписав контракт, Аватар вдруг узнал, что специальное звание «майор полиции» остаётся в прошлом, и теперь он, как и тридцать лет назад, надевает погоны рядового. Эту печальную новость он залил в первый же день пребывания в воинской части, в результате чего был помят военной полицией, а в графе «позывной», появившейся в «новой редакции» штатно-должностной книги батальона, с лёгкой руки комбата появилась характеризующее прозвище - «Аватар». Сам носитель этого позывного много раз пытался изменить эту запись, и комбат даже пообещал ему дать новый позывной в случае «наблюдения твёрдого и непоколебимого стремления к искоренению вредной привычки», но майор полиции сам портил все начинания, время от времени срываясь на алкоголь, что в итоге привело к окончательному закреплению позывного, без всякой возможности его изменить. Засим и сам Аватар с этим покорно смирился.