Доктор Фаустов. Повесть

— Где этот студент долбанный? Со своими ЭфПиВи игрушками. Пусть поднимает свою птичку! Или опять в село за сигаретами полетела, в магазин?

— Да я его вчера вечером в госпиталь отправил. С нарывом. Забыл, наверное, тебе сказать. Вот-вот должен вернуться. С радиостанцией новой, и с батареями питания. А других нету, кто может так на джойстиках лабать. А птички-то вон они, под навесом стоят. Да толку?

— Сергей Григорьевич, садись тогда за ФАГОТ. Я из РПГ жахну по головному. А ты ПТУРом накроешь тот, что в арьергарде, чтоб не свалили. А потом методично колонну обработаем. Понял? Дистанция для ПТРК позволяет, не промахнись. Сразу после моего выстрела, не раньше. После того, как обнулю головняк. Понял, Григорич?

— Не парься, Андрей Викторович, всё будет тип-топ.

Блинов ушел в блиндаж, где хранились боеприпасы и ВэВэ. Там взял гранатомет и поднялся на бруствер, занимая удобную позицию для стрельбы.

— Дяденька! Не стреляйте! Там наши, русские солдаты. Раненые! И тётеньки с детишками. Не стреляйте, дяденька! Капитан снял с плеча РПГ и повернул голову направо. Мальчишка лет семи, ободранный и чумазый. Весь в перьях и пуху. В курятнике ночевал, что-ли? Босой, и пахнет не то корицей, не то сандаловым деревом.

— Ты откуда здесь взялся, пацан? Наши, говоришь… Зовут-то тебя как?

— Генкой кличут. Генка Фаустов. Не стреляйте, дяденька! Блинов пристально посмотрел на ребёнка. Где-то уже видел его. Эти черты лица, глаза. У капитана была фотографическая память, привитая на службе. Он с минуту подумал, потом аккуратно положил РПГ на бруствер, и мухой метнулся в жилой блиндаж. Там на стене висел небольшой триколор. Затем вышел на дорогу и громко крикнул своим бойцам чтобы не открывали огонь. Потом поднял флажок над головой, и трусцой побежал навстречу колонне. Триколор развивался на ветру и было в действиях капитана что-то фатальное, почти безумное. Бойцы, изготовившиеся к стрельбе, стояли в полном молчании. И ждали. Когда раздастся очередь из КПВТ головного Бэтэра. Которая порвёт их командира в клочья. Многие знали, а некоторые видели, как пуля калибра 14,5 мм попав в руку или ногу, напрочь отрывает конечность.

Шансов выжить у Блинова-ноль. Не добегая метров пятидесяти, капитан перешёл на шаг. Потом остановился, не опуская флажка. Головной БТР без опознавательных знаков сбросил скорость, и встал как вкопанный, в метре от капитана. Высунулся вихрястый чернявый парнишка.

— Вызываем, вызываем, всё бестолку! Мы думали, РЭБом связь подавили. Спите что ли? Ты же Дозор 15? Так? Вон с того блока? Твой позывной Дозор 15? Вы что там, перепились все?

— Давай старшего колонны сюда, с удостоверением личности. Живо!

В подтверждение своих слов Блинов достал из кобуры ПЯ, Пистолет Ярыгина. Дослал патрон в патронник и направил в голову чернявому.

— Ольха, Ольха, я Ромашка! Ольха!

— Чё встал, Бикбулатов? Проблемы?

— Ольха, тут какой-то чудило с блока, что перед нами, требует старшего в голову колонны. С удостоверением личности обязательно. Пушку на меня наставил. Как поняли?

— Сейчас буду. Скажи, чтобы не дергался.

Через несколько минут появился офицер в щёгольском импортном Мультикаме. Постиранном и выглаженным.

— Майор Горячев, контрразведка. Старший колонны. В чём дело? Ствол-то опусти, чудило. Заряжен, поди.

— Капитан Блинов, начальник КПП 15. Предъявите ваши документы!

Он повернул пистолет с чернявого на щёголя. Всем троим стало понятно, что это уже не шутки. И все трое в шаге от трагедии. Майор медленно полез в нагрудный карман. Достал удостоверение, развернул его и поднёс к глазам капитана. Тот внимательно изучил документ. Затем убрал пистолет в кобуру, и молча полез на броню. На деревянных ногах, которые его не слушались. И пару раз проскользнул при этом, чудом не упав на землю. Бикбулатов, глядя на контрразведчика, прокомментировал эти пируэты.

— Нажрутся и чудят! Эх, Россия, Россия…

Блинов привязал свой флажок к стволу пулемёта КПВТ.

— Чего у вас борта все такие? Грязные, замызганные. Без опознавательных знаков. Флажок хотя бы на антенне закрепили. И вся колонна, как на подбор, зачуханная.

— А он такой с завода пришёл, с ремонта. А у нас краска закончилась, всякая разная. А флажок, видно, кустами сорвало. А потом, чего её мыть то, технику? Мы же уже почти дома.

— Давай, Ромашка, поехали. Метров за сто до блокпоста сбросишь скорость, чтобы не провоцировать моих бойцов. Радиостанции у нас неисправны. Обе. А минут десять назад к блоку подъехала тачка с бабами. Они все в крови, машина дырявая. И на заднем сидении женщина мертвая. Говорят, вы их обстреляли, националисты проклятые.

— Во подстава! А? Вот ведь, твари! Ладно, трогаем, капитан. Держись крепче. Меня Ренатом зовут. Я из-под Казани родом…

Когда колонна ушла, Блинов подошёл к своему заму, Сергею Умену.

— Сергей Григорьевич, парнишку накормили? Который со мной разговаривал, когда я к выстрелу готовился. Я ему сказал, чтобы пошёл к ребятам. Накормят и оденут во что-то сносное. Он весь ободранный, в обносках с чужого плеча. И как будто горб у него на спине, под пиджаком не понятно. И перо из него лезет, как из старого пуховика. Пахнет какими-то благовониями, чем-то приторно-сладким. Где он? С колонной уехал? Ты же его должен был видеть.

— Да не было никакого пацана! Ты стоял на бруствере, готовился к выстрелу. Потом РПГ снял с плеча и повернулся направо. Чего-то пробубнил и задумался. Я решил, ты поправочные таблицы вспоминаешь. А потом положил трубу, и в блиндаж метнулся. Выскочил на дорогу, крикнул, чтобы не стреляли. И побежал с флажком в сторону колонны. Померещилось тебе! Оно и понятно, такой стресс! Уж на что я, воробей стреляный. А когда тебя с триколором увидел, затрясло меня всего, заколдобило. Пару раз порывался головной из ФАГОТа накрыть. Ну ты же сказал: не стрелять! А приказ командира-закон для подчиненных, как говорится. Я чуть не заплакал от обиды и бессилия. Я ведь знаю, что пулемёт Владимирова, который на Бэтэре, с человеком делает. Фарш с костями! Хохлушек подставных контрразведчик забрал, который с колонны. А пацана никакого не было. Да и как бы он сюда, к нам на блок пробрался? Через минные поля, Егозу и сигнализацию? А ты мужик, командир! От большой беды нас всех уберёг. Настоящий русский мужик. И я горжусь, что служу под твоим началом. Давай разговляться. Бабы из автобуса куличи и яйца крашеные оставили. Сегодня же праздник! А ты, вроде, крещёный. С праздником тебя, командир! Со светлой Христовой Пасхой!