Я тоже её люблю

Глава 2

Егор

Выходим из ресторана, держась за руки. Со стороны можно подумать, что влюблённая пара, но нет. Влюблённой можно назвать только Катю. Мне же похер на все эти нежности сейчас, я слишком много опустошил бокалов в баре.

Такси подъезжает очень кстати — даже не приходится долго мёрзнуть в ноябрьский холодный вечер. Распахнув в автомобиле дверцу, Екатерина Денисовна помогает мне устроиться на заднем сиденье, а сама садится рядом с водителем — впереди.

Продиктовав таксисту мой домашний адрес, Катя оборачивается и смотрит на меня. Краснее вдруг, когда мы встречаемся взглядами. И в спешке отворачивается к окну.

Такси тормозит возле высоких ворот моего загородного коттеджа. На автомате тянусь к внутреннему карману пальто, чтобы достать портмоне и рассчитаться за поездку. Выхожу на улицу.

— Катюш, спасибо, — обращаюсь к девушке и в знак признательности беру её за руку. — Я бы сказал, что дальше сам…

— Не говорите, — качнув головой, Катя приобнимает меня за плечо и идёт вместе со мной к воротам. — Лучше пригласите меня на кофе, Егор Антонович.

Резко торможу. Так, “стопэ”, Егор Антонович. Ты ещё можешь уберечь девочку от разбитого сердца.

— Кать, ты же понимаешь, что тебе оно не нужно.

— Нужно, — пока я перебираю в башке все стандартные ответы, чтобы убедить молодую барышню в том, что этой ей, как и мне, ни хрена не нужно, Катя спешит добавить: — Егор Антонович, просто кофе. На этом всё.

— А потом?

— Разберёмся по ходу дела.

— Думаешь, сможем?

— Уверена, — пристальный взгляд, а на губах полуулыбка.

— Ну идём, — ухмыльнувшись, тяну Катю за руку.

Входим во двор, минуем аллею, усыпанную пожелтевший листвой, и двигаемся к коттеджу. Пошарив рукой в кармане пальто, достаю связку ключей.

— Давай…те. Я помогу, — предлагает Катя после моей второй неудачной попытки вставить ключ в замочную скважину.

— Кухня там. Кофе тоже, — киваю Катерине уже внутри дома.

— А вы будете?

— Нет. Я в душ и спать.

Взбираюсь по лестнице на второй этаж. На ходу стаскиваю пальто и, не глядя, швыряю его куда-то в темноте.

Окончательно раздеваюсь в ванной комнате и едва не заползаю в душевую кабинку, ощущая, крутые виражи. Подставляю лицо под тугие струи тёплой воды. И закрываю глаза.

А в голове ОНА.

Я чувствую её рядом. Слышу запах долбанных фиалок.

“Юля, моя супруга”, — набатом стучит. Его супруга, а должна была стать моей!

Не слышу, когда за спиной открывается дверца в душевой кабинке. Ощущаю запах. Терпкий аромат духов Катерины.

Не говоря ни слова, её ладонь робко касается моей спины и проводит линию вверх-вниз между лопаток. Я молчу. Хрен знает, что делать со всем этим. Видимо, я уже конкретно накосячил, раз Катя оказалась в моём доме, не говоря уже про душ.

— Кать, пока не поздно. Уйди, — мой голос совести всё ещё требует выставить девушку за дверь.

— Уже поздно.

Прижимается ко мне вплотную. Кожа к коже. И целует в шею, а руку опускает на живот и ведёт нею вниз, цепляя пальцами дорожку волос.

— Кать…

— Одна ночь, Егор. Пожалуйста.

Она трётся о меня как искусная куртизанка. Ну как тут устоять? Я же обычный мужик с нормальной потенцией.

Резко оборачиваюсь. Обеими руками обхватываю раскрасневшееся личико.

Пристально смотрю в глаза несколько секунд.

К чёрту всё. Мы взрослые люди. А разбираться будем потом.

Набрасываюсь на её пухлые губы. Подхватываю под ягодицами и закидываю на себя.

— Егор, — шепчет мне на ухо, когда я прижимаю её к стене и осыпаю поцелуями нежную шею.

Выгибается навстречу. Пальцами сжимает кожу. А я другую представляю. В голове сейчас только одна женщина, которую я хочу и ненавижу одновременно!

Когда всё заканчивается, помогаю Кате выйти из душа и обматываю её полотенцем. Отхожу к шкафу, чтобы достать ещё одно полотенце для себя, как маленькая ладонь ложится на мою спину. Замираю.

Её пальцы пробегают по моему животу, трогают пресс и спускаются к пупку. Затем ещё ниже.

Перехватываю тонкое запястье.

— Кать, не надо.

— Почему? Я ничего плохого не делаю.

— Тебе лучше уйти.

— Почему?

Резко оборачиваюсь.

— Этот секс ничего не значит, — цежу через зубы. — Уходи.

Я грубый, да. Но иначе она не поймёт. В её хорошенькой голове я должен сейчас вести себя по-другому, не как последний мудак, а как влюблённый идиот.

Сдерживая слёзы и поджимая губы, Катя подхватывает с пола свою разбросанную одежду. И выбегает за дверь.

А я прижимаюсь спиной к стене. Вздыхаю.

Чёрт…

Умывшись холодной водой, прихожу в себя. Надеваю на влажное тело домашние штаны и спускаюсь на первый этаж, где застаю Екатерину. Она с кем-то говорит по телефону, но увидев меня, быстренько кладёт трубку.

Её зарёванное лицо — удар под дых.

Да, Егор, ты всё-таки тот ещё мудак!

— Я вызову тебе такси, — на мой голос девушка вздрагивает.

— Не утруждайтесь, Егор Антонович. Машину я уже вызвала.

Киваю в ответ.

— Ладно, тогда дверь захлопни, когда будешь уходить.

Тагир

Когда я захожу в спальню Юля сидит на мягком пуфике перед зеркалом. Вздрогнув, она сжимает рукой щётку для волос, так и не занеся её над головой.

Я не спеша приближаюсь к жене и вижу, как она обнимает себя за плечи, словно пытаясь отгородиться от меня. Это больно! Видеть её равнодушие всегда режет по живому.

Встречаемся взглядами в зеркальном отражении. Быстро хлопая ресницами, Юля поджимает губы и сверлит меня глазами.

— Зачем ты пришёл? — произносит ровно, но я всё равно улавливаю в её голосе дрожь.

Ухмыляюсь. И вместо ответа, приближаюсь к жене вплотную. Кладу ладони на её плечи и, склонившись, не спеша целую в макушку. Пахнут её волосы просто крышесносно, впрочем, как и всегда.

— Пожелать спокойной ночи любимой жёнушке, — шепчу ей на ухо.

— Пожелал? — огрызается засранка. — А теперь уходи!

— Любимая, тебе не надоело?

— Надоело. И ты про это знаешь, — фыркает и отодвигается на самый край пуфика, подальше от меня. — Отпусти меня, Тагир. Со мной ты никогда не будешь счастлив.

Её слова бьют наотмашь, как звонкая пощёчина. И если на банкете среди сотни гостей жена выглядела милой, то сейчас она похожа на разъярённую тигрицу. Меня это заводит. И бесит одновременно!

— Исключено, — резко отрезаю я.

— Тогда я не понимаю, почему ты всё время спрашиваешь: не надоело ли мне. Десять лет одно и то же, Тагир, — вздыхает.

— Потому что я всё ещё не теряю надежды на то, что однажды ты меня полюбишь.

Жена глотает тихий смешок, затем вдруг становится кроткой.

— Юля, прошло десять лет, но ты до сих пор не изменила ко мне своего отношения. Разве трудно дать хотя бы один шанс? Подари мне эту ночь. Взамен проси что хочешь.

— Всё говоришь? — щурится и я киваю. — Даже подпишешь бумаги на развод?

— Нет. Этого я никогда не сделаю. Ты моя! Навеки моя, понимаешь?

Вскочив с пуфика, Юля вмиг поворачивается ко мне лицом и скрещивает на груди руки, всем видом демонстрируя своё истинное отношение ко мне. Знаю, она меня ненавидит. Зато я её люблю, так сильно, как её никто и никогда не полюбит. Моих чувств хватит на нас двоих, в этом я не сомневаюсь.

— Наш брак — всего лишь иллюзия. И ты её создал, Тагир. Я тебя никогда не хотела. У меня была своя жизнь, помнишь? А ты ворвался в неё и всё разрушил.

Поднимаю руку ладонью вверх.

Пусть не продолжает! Пусть замолчит сейчас, иначе мне снова придётся применить радикальные меры.

— Всё сказала? — спрашиваю я после того, как жена действительно замолкает.

— Не всё, — качает головой. — Но разве тебя это волнует?!

— Как с тобой тяжело, — вздыхаю и устало потираю лоб.

— Тогда отпусти! Перестань мучить себя и меня. Тагир, ты же видишь, у нас с тобой ничего не получается. Не выходит! Ты делаешь нас двоих несчастными людьми.

— Ты несчастная по своей милости. Ты этого не хочешь, Юля. Не подпускаешь меня к себе. Почему? Почему ты ко мне до сих пор не привыкла? Не полюбила, а хотя бы просто привыкла?

Я не замечаю, как хватаю жену за плечи и трясу её, отчего она меняется в лице, испытывая физическую боль от моих прикосновений.

— Потому что ты забрал мою свободу, Тагир. Ты украл мою жизнь. Я могу только ненавидеть тебя.

Мне сносит башку. Потому что уже через мгновение я обнимаю жену со всей силы и прижимаю к своей груди. Никому её не отдам. Пусть ненавидит меня, пусть… Но и с другим ей быть не позволю!

— Я люблю тебя больше всего на свете. И всё, что делаю, то только ради тебя. Ты живёшь в роскоши, ни в чём не знаешь отказа. Я не обижаю тебя, не бью, а мог бы…

— Прекрати, — упёршись ладонями в мою грудь, Юля предпринимает тщетную попытку вырваться из плена моих рук. — Тагир, пожалуйста, уходи. Я не хочу с тобой больше ссориться. Поговорим утром, когда ты протрезвеешь.

Отпускаю жену. И она тут же отходит от меня на несколько шагов.

— Если думаешь, что я когда-нибудь тебя отпущу, то очень ошибаешься. Только смерть разлучит нас, дорогая жёнушка.

— Не жёнушка я тебе, а пленница.

Громко вздохнув, Юля подходит к двери и распахивает её настежь. Рукой показывает, куда мне следует идти, но я не двигаюсь с места ни на сантиметр.

Она злится, а я глазами её раздеваю. Потому что она, мать её, самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. Моя миниатюрная брюнетка, напоминающая диснеевскую принцессу Жасмин.

Налюбовавшись, двигаюсь к выходу, но в дверном проёме останавливаюсь и поворачиваю голову в сторону Юли.

— Жизнь моя, спокойной ночи.

— Пока, — бубнит недовольно жена.

Юля

— Доброе утро, — здороваюсь с домработницей и двигаюсь к лестнице.

Быстрым шагом миную ступеньки и на первом этаже, а перед самым выходом встречаюсь с Тагиром.

— Доброе утро, — Тагир приближается с каждой секундой и пока он движется, его глаза скользят по моей фигуре вверх-вниз. — Собралась на пробежку?

— Да.

Подойдя ближе, Тагир обнимает меня за талию. Притягивает к себе и целует в щеку.

Закатываю глаза, пока он не видит, и тыльной стороной ладони вытираю влажный след на коже от поцелуя.

— Не рановато? Семь часов только, — не дожидаясь моего ответа, муж продолжает: — не задерживайся, любимая. Жду тебя к завтраку.

— Я позавтракаю у себя в комнате, — выпорхнув из объятий мужа, спешу к двери.

— Юля, — зовёт Тагир и я вынужденно оборачиваюсь. — Позавтракаешь в столовой. Со мной.

Киваю. А сама еле держусь, чтобы не цокнуть языком или ещё как-то выразить недовольство. После ночной ссоры вступать с Тагиром в новую конфронтацию я просто не имею сил. Ни моральных, ни физических.

— Хорошо, — выдавив из себя улыбку, всё-таки ухожу.

Облегчённо вздыхаю лишь на улице.

Десять лет сущего ада! Да, именно ада, а не жизни. Я забыла, как улыбаться, как радоваться, да я даже не знаю, как плакать. Он опустошил меня, забрав всё. Теперь мои чувства принадлежат Тагиру. Как и эмоции.

Засунув в уши беспроводные наушники, выбираю на телефоне любимую музыку и начинаю свою пробежку. Бегаю вокруг коттеджа. Один круг. Второй.

Лоб и виски уже мокрые от пота, я уставшая, но возвращаться домой не хочу. Да если бы только было можно, в жизни не возвращалась. Увы. Это только мечта — никогда не вернуться к Батурину. Поэтому я каждое утро выхожу на пробежку: проветрить голову и ненадолго забыться, а ещё спрятаться от настойчивых взглядов охранников, которые докладывают о моём каждом шаге своему хозяину. Пленница — она и есть пленница, хотя официально может называться как угодно, даже женой.

Возвращаюсь через полчаса, как обычно. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и закрываюсь в своей спальне. Принимаю бодрящий душ, а потом стою напротив шкафа с открытыми дверцами и долго разглядываю платья. Красивые все. Эксклюзивные. Сшитые лучшими кутюрье в мире. Тагир никогда не скупится на мои наряды. Да и вообще, балует меня подарками, достойные самой королевы. Только мне всё это не нужно. Лучше жить в шалаше и есть вчерашний хлеб, но с любимым!

— Надень это платье, — мужская рука появляется будто из ниоткуда и тянется к ряду платьев, висящих в шкафу.

Лёгкий шок, но я быстро прихожу в себя. Получается, Тагир пришёл в мою спальню, когда я вернулась с пробежки, или же пока я была в душе?

На груди сползает полотенце, я поправляю его и делаю глубокий вдох, собираясь с духом.

Оборачиваюсь. И натыкаюсь на тяжёлый взгляд исподлобья.

Тагир стоит ко мне слишком близко, я даже морщинки, собравшиеся вокруг его глаз, могу посчитать. Оттого сдавливает грудную клетку, а к горлу подкатывает противный ком.

Мой муж…

Скольких женщин свели с ума его красивые, как южная ночь, глаза?! Достаточно. Тагир действительно хорош собой. Но меня это не трогает. Даже если бы он был единственным мужчиной на планете, ничего не изменилось бы. Потому что я его ненавижу. Порой настолько сильно, что хочется убить: иногда его, бывает и себя.

— Теперь ты приказываешь, какое платье мне надеть, а что будет завтра? Прикажешь дышать строго по расписанию? — язвительный тон, в глазах искры гнева.

— Не перегибай. Хочу, чтобы сегодня ты выглядела эффектно.

— Зачем? Опять потащишь меня на какой-то дурацкий юбилей, корпоратив или что на этот раз?

— Тебе не нравится общество?

— Не нравится, что я повсюду сопровождаю тебя. Ты будто хвастаешься мной, как экзотической зверушкой! Мол, посмотрите, какую заморскую рептилию я приобрёл. Какая эксклюзивная кракозябра, одна такая в мире, представляете?

— Ты жена мне. Думай, что говоришь, — раздражённо фыркает Тагир.

Прикусываю язык. Молчать! Сейчас действительно лучше молчать, иначе Тагир выйдет из себя и сорвёт злость не на ком-нибудь, а на любимом мне человеке. Обычно так всегда происходит: мы ссоримся, а затем муж высказывает тёще, какая у неё невоспитанная старшая дочь. И будь другой на его месте, давно бы выпорол жену ремнём за непослушание и скверный характер.

— У меня запланирована одна встреча, но позже я хочу кое-куда тебя свозить.

— Хорошо, — нехотя соглашаюсь. — А сейчас выйди из комнаты. Мне нужно переодеться.

Тагир вздыхает. Я вижу, как сжимаются его пальцы в кулаки, как ведёт борьбу со своими внутренними демонами: схватить меня грубо за талию и притащить к себе, чтобы обрушить на мои губы свой противный поцелуй. Сколько раз так уже делал? Да я и не посчитаю.

— Что я не так делаю? Ну хоть посмотри на меня с улыбкой. Один раз! — требует Тагир.

Стараясь выполнить просьбу мужа, искривляя губы в улыбке, самой обворожительной, на которую сейчас способна.

— Доволен?

— Нет, — качает головой и неожиданно притягивает меня к себе, обняв за талию. — Ты всё никак не забудешь его?

— Ты параноик, Тагир.

— Из-за тебя.

— Нет никакого "его". Не было и нет!

Прикасается к моей щеке тыльной стороной ладони. Проводит линию вниз, очерчивая скулу. И натянуто улыбается.

— Если я когда-нибудь узнаю, что причина твоего равнодушия — другой мужчина, то убью его. Поняла? Я любого убью, на кого ты посмотришь с любовью.

Цепенею, ощущая, как ледяные щупальцы страха заползают глубоко под кожу. Перед глазами мелькают картинки из прошлой жизни, отчего мне становится не по себе.

Егор!

Неужели муж что-то заподозрил?