Почти прекрасны

* * *

– Хочешь, чтобы я ушла? – спросила Эбби.

Я сидел на частном пляже нашего отеля, глядя на воды Сент-Томаса. Мы только что обновили наши клятвы в качестве мужа и жены, а еще меня совершенно ошарашили новостями.

– Ни за что, – сказал я, потянувшись к ней.

Эбби села рядом и взяла меня за руку, радуясь тому, что просто может посидеть так в тишине.

Шепли тоже вышел со мной. Кроме него, никто больше не знал, что мой мир рушился на части. Я не мог говорить. Слишком много мыслей крутилось в голове о будущем, чтобы притворяться, что все в порядке.

Когда Эбби присоединилась к нам, он тоже остался.

Я закрыл глаза. Шепли знал, что меня что-то волнует, но он, возможно, считал, что мы поругались, и поэтому просто находился рядом, чтобы восстановить мир и быть посредником, как и всегда. Было очень сложно держать все в тайне от него, как и врать Эбби. Они были моими лучшими друзьями, и я ничего не мог им сказать. Никому.

Я посмотрел вниз, на пляж, куда из отеля стали выходить мои братья, после бранча или из своих номеров.

Тайлер помахал рукой, потом бросил мяч Элли.

Какая же неразбериха, черт подери! Даже если я расскажу Эбби правду, в это слишком сложно поверить. Как я объясню ей, что Томас и его коллега-девушка, Лииз, только что вывалили на меня – что мой старший брат, которого мы все считали чертовым руководителем рекламного отдела, на самом деле агент ФБР? И не просто агент. О нет, он еще и возглавляет расследование по моему делу.

Все это казалось кошмаром. Может, и хорошо, что одним из условий неприкосновенности стало сохранить все в тайне от моей жены. И теперь я стукач для федералов.

Да жена бы заперла меня в мягкой комнате.

Я поднес ладонь Эбби к губам и поцеловал. Она улыбнулась мне:

– У нас ведь все в порядке?

– Даже лучше.

– Ты ведь снова не думаешь про развод?

– Этого больше не повторится. Ни при каких условиях. Я просто запаниковал.

«Даже хуже», – подумал я. Если бы Эбби не достучалась до меня, Томас и Лииз поговорили бы со мной дома. Эбби бы уехала из квартиры и уже была бы в Уичито. Мы бы начали процесс аннулирования брака, и я бы понял, поговорив с Томасом, что погорячился.

Моя неприкосновенность касалась и Эбби, но если бы она не помогла мне взять себя в руки, то давно уехала бы и я бы не смог ее вернуть.

Это волновало меня сильнее всего.

– Знаю, но сейчас все в порядке, – сказала Эбби, положив голову на мое плечо. – Просто проверяю, потому что ты сам не свой. Хочешь, поговорим?

Я старался не напрягаться, расслабить плечи, ведь это первая ложь в череде многих, которые придется сказать жене.

– Я просто думал о нашем будущем. Как сильно обидел тебя всего несколько дней назад и как мне стыдно, потому что я знаю… Знаю, что все будет хорошо. Мы прижмем Брэндона к стенке, как ты и сказала, и будем жить дальше, вместе. Не могу отделаться от ужасного чувства, что чуть все не испортил.

Она прижалась губами к моей коже.

– Я не отпущу тебя.

– И слава богу.

– Но эта свадьба… – сказала она, прижимаясь щекой к моему плечу.

– Она была идеальной. Я рад, что Америка немного перестаралась. Именно такой ей и следовало быть.

– Я бы ничего не поменяла.

– Ничего?

– Нет, – сказала она, глядя на меня. – Мы не смогли остановить пожар, но посмотри на нас, год спустя мы здесь, любим друг друга еще сильнее… и мы в раю.

– А что насчет брачной ночи, – с ухмылкой сказал я. – Думаешь, сможем повторить?

– А ты сейчас что делаешь?

Эбби посмотрела на нашу семью, увлеченную футболом.

– Будет ли грубо бросить их тут?

Я нахмурился.

– Это наш медовый месяц. Они поймут.

– Хороший аргумент. – Она встала, протянув ко мне руки. – Значит, сейчас я займусь тобой.

Я взял ее за руки, встал и посмотрел в небо.

– Как же я люблю свою жену!

Она повела меня в нашу комнату, и я вновь и вновь повторял ей – много часов кряду – как сильно люблю ее. Что я сдержу свои обещания, что не заставлю сожалеть о моем спасении. И не только в первый раз, когда мы встретились, или во второй раз после пожара, но о спасении от меня самого, когда я чуть не совершил величайшую ошибку в своей жизни, отпустив ее.