Разведен. Влюблен. Опасен

Глава 1

Кирилл

— Кирюха, улыбнись. Тебе сейчас топор в руки дать — и от маньяка вообще не отличишь, можно сразу на доску «Опасные преступники» вешать, прям в центр. Что случилось? — пристал ко мне Матвей, закидывая в рот конфету.

Взял вторую и предложил мне. Я жестом отказался.

— Малой мой вчера вечером машину мою угнал, перед девчонкой своей выпендриться решил.

— И во сколько тебе встали его понты?

— В бампер и крыло. Водятел, млин. Ему навстречу тачка выехала, а он, вместо того чтобы вправо уйти, влево поехал, ей навстречу. Ебалай криворукий.

— Брат жив или вас двое в семье осталось?

— Жив. Пока я ночью с гайцами вопросы решал, этот придурок свалил. Поймаю — прибью.

— С братьями вообще одни проблемы, — согласился со мной Мот.

— С сестрами тоже. Давай по домам, пока Доберман не подумал, что мы хотим работать, и не навесил на нас еще пару лишних дежурств. А где Лева?

Лев был старшим родным братом Матвея, одним из моих лучших друзей и нашим коллегой по совместительству.

— Рожать поехал, — отчитался Мот.

— Сам? — заржал я.

— Не, у Сеньки схватки начались, они в роддом рванули. Ну, это надолго, часов на восемь, а может, и на двенадцать.

— Акушер ты гинеколог со стажем.

— Я с Катюхой рожал, теперь спец, — гордо выдал Мотя.

— Да-да, — сыронизировал я, — мы все помним, как ты с Катюхой рожал. Кто мне звонил и пистолет требовал привезти?

— Кто? — удивился Мот, тыкая себя пальцем в грудь. — Я, что ли?

— Нет, Катерина твоя Романовна. Скучно ей стало рожать, пострелять решила.

— Моя может. Поехали, короче. Тебя подвезти? Я в магаз за памперсами, в прошлый раз не того размера купил. Ты знал, что есть просто подгузники, а есть подгузники-трусики?

— Мотя, ты со мной еще грудное вскармливание обсуди. Я же каждый месяц рожаю, выкармливаю и меняю памперсы. Пешком дойду, прогуляться хочу.

— Как знаешь. Погнали.

Мы заперли кабинет и разошлись. Я поплелся пешком, а Мот сел в свою тачку и дал по газам, напевая себе под нос «лето, солнце, жара».

Подмигнул двум симпатичным девчонкам в коротких сарафанах, которые спасались от жары, сидя у фонтана. Птички смутились, переглянулись и кокетливо рассмеялись, но я был не в настроении продолжать знакомство.

Жизнь была бы прекрасной, если бы мой малой не подкинул проблем с тачкой. Выпендрежник малолетний, мозгов нет, зато понтов… Найду — уши на макушке бантиком завяжу.

Я свернул за угол, и первым отреагировал организм. Я остановился; сердце хреначило где-то в висках, а в горле пересохло.

На тротуаре стояла та, кого я давно забыл. Сначала решил, что мне привиделось, но это точно была она. Санька.

Моя личная бывшая беда.

Красивая, сучка! Невыносимо красивая. С первой же встречи втюрился, еще в универе. Осмотрел ее с ног до головы, задерживая взгляд на груди идеального третьего размера. Словно для моих ладоней созданной. Ножки длинные в шортах коротких. В ладонях она сжимала сумку и топталась на месте, словно не могла сделать шаг.

Раздражением накрыло мгновенно, и челюсти сжались сами собой.

Я стоял, как в анекдоте, стату́ей в лучах заката, и смотрел на девушку, в память о которой мне осталась только треклятая сковородка. Трофей, млин.

Санька меня не заметила. Судя по движению губ, она ругалась себе под нос. Я присмотрелся к ее ногам и сжал зубы: Вишневская была в своем репертуаре!

В этом районе на тротуаре совсем недавно положили новый асфальт, смола на жаре плавилась, не успевая затвердеть, а Вишневская, конечно, не заметила и теперь пыталась отклеить свои сандалии от асфальта.

Я продолжал стоять, залипая на нее. Ни капли не изменилась, зараза. Такая же, вот только волосы обрезала до лопаток и в светлый покрасила. Раньше, когда мы были вместе, они у нее до самых бедер были длиной.

Когда-то я эту дикую кошку любил до красных кругов перед глазами. До встречи с ней, да и после, даже не подозревал, что ревностью может так накрывать.

Но пять лет назад она сделала свой выбор, который я с трудом, но принял. И отпустил. И меня отпустило. Не сразу, но отпустило.

Запихнул воспоминания о ней в самые дальние уголки души, но…. Пару лет назад напомнили. Я тогда около месяца чумной ходил и думал. Много думал.

Я пялился на Саньку, ровно до момента, пока к ней не пристали два кандидата в крематорий.

— Девушка в беде, — пропел один, а я вспомнил, что такое ревность.

— Иди ко мне, красавица, помогу! — поддакнул второй.

Все, стоп-кран сорвало, резьбу тоже, а тело вспомнило как это — ревновать и заводиться с пол оборота.

А вообще я нормальный! Спокойный даже. В моменты, когда Вишневская на большом расстоянии. А вот нахождение ее в такой опасной близости будило во мне дикого ревнивого зверя.

Видимо, до сих пор. Память тела срабатывала, инстинкты, я сам не понимал, но тумблер переключился, а я завелся.

— Слышь, Д’Артаньян, — встрял я, — ты, если на кладбище вне очереди не хочешь, капюшончик на голову верни и галопом отсюда.

Санька вздрогнула. Выпрямилась. Напряглась и не шевелилась.

— Пробегай мимо, мужик, она наша, — нарывался придурок.

— Смешно пошутил, я оценил, — я потер ладони, — граждане недоусопшие, не расползаемся, морг в другой стороне. Или помочь с доставкой?

— Ты че?.. — остроумия недоумкам не выдали, они мычали невнятно и соображали, как бы достойно ответить.

— «Че» — по-китайски «жопа», а по-японски — «велосипед».

— Отойдем? — предложил самый смелый.

— Подождите! — залепетала Санька. — Минутку, пожалуйста, подождите.

Она шарилась в своей необъятной сумке, не глядя в мою сторону.

— Одну секундочку. Вот! Нашла.

Александра выудила из дамской сумочки… Топорик. Маленький.

— Такая полезная вещь, — нервно бормотала она, — купила в супермаркете, решила, что в хозяйстве пригодится.

Глаза у пацанов съехались в кучу, а я опустил голову, сдерживая улыбку. Саня не менялась.

— Хорошая вещь, — согласился я, — а лопаты нет?

— Есть! — обрадовалась Саня и снова полезла в сумку.

— Маньячка какая-то, — решил один, который поумнее, — пошли отсюда. Нормальные бабы в сумке топор с лопатой не носят.

— Можно подумать, он когда-то общался с нормальными! — вспыхнула Санька, пряча топорик обратно.

Она отводила взгляд и суетливо перебирала пальцы. Видимо, тоже была очень рада нашей встрече.

— Привет, Сань, — хрипло поздоровался я.

— Здравствуй! — чопорно ответила она, задирая нос повыше. — ты, наверное, торопился очень, да?

— Да нет, я гулял.

— Не буду тебе мешать, продолжай гулять, пожалуйста.

— Помочь?

— О нет, я просто… Вот…

— Асфальт красивый? — съязвил я.

— Никогда такого красивого не видела!

— Точно. Какие цвета, оттенки. Поразительно, — согласился я.

— Я предпочитаю любоваться в одиночестве.

— Давно вернулась? — протолкнул я вопрос сквозь ком в горле.

— Я тут кое-кого жду, — с намеком протянула она.

Я зацепился за нее взглядом.

Да что у меня, в прошивке намертво засело ревновать и заводиться в ее присутствии?!

Захаров, это она решила уйти. Она, не ты! Да, в этом есть твоя вина. Да, я ее обидел. Но уйти решила она! Отпусти, прости, забудь и перестань на нее так реагировать!

— Я всегда открыт новым знакомствам. Так когда ты вернулась?

— Неделю назад, — рассерженной кошкой прошипела Саня. — Уходи.

— Шунечка, ты решила врасти в этот асфальт? — продолжал я.

— Не зови меня Шунечка, Захаров!

— Прошу пардону, Александра Станиславовна. Забылся за давностью лет.

Я сделал шаг к ней, обхватил за талию и выдернул из ловушки. Прижал к себе и все вспомнил, словно только вчера ее обнимал. Целовал. Ласкал.

А потом потерял.

Санька выдохнула, хватаясь за мои плечи, и задрожала, выдавая себя с потрохами.

На мгновение мы встретились взглядами и мир вокруг поплыл. Она сглотнула, не отрывая от меня глаз, а я не смог разжать руки. Заклинило.

Не забыла, беда моя. Помнишь меня, тело отвечает.

И я не забыл.

— Пусти меня немедленно! — хрипло потребовала она. — Поставь, где взял.

Выдохнул. Развернулся и переставил ее на сухой асфальт.

— Зачем ты вернулась? — глухо уточнил я.

Зачем? Нормально же все было! Я успокоился, забыл, принял, перестал дергаться и начал новую жизнь.

— Я замуж выхожу! — выстреливала она словами.

Наклонилась, сняла босоножки и босая испарилась, спасаясь бегством.

Замуж? Замуж?! Меня словно холодной водой окатило.

Я проводил Саньку взглядом до такси и рванул домой.