Сутки по командирским часам
- Автор: Тамара Шаркова
- Жанр: Современная проза
- Дата выхода: 2024
Читать книгу "Сутки по командирским часам" полностью
Тамара Шаркова
Сутки по командирским часам
— Миш, ты как, очень устал? — осторожно спросила мужа Зинаида Васильевна, когда тот, опустошив до дна тарелку с борщом, расстегнул ремень под животом и сказал удовлетворенно: «Теперь чаю — и все!»
— Так… — вздохнул тот. — «Мудрым пользуйся девизом: «Будь готов к любым сюрпризам». Сестрице твоей я понадобился? Или сват без меня дорогу из бара не найдет?
— С Тимкой надо разобраться, Миша. А то Кристина Николаевна опять его на урок не пустит.
— «На душе и тревожно и радостно…» и чего там еще в твоей любимой песне?! Ну! Что случилось?!
— Крысу дохлую она на учительском столе нашла. С тюльпаном в лапах.
— Тимур сознался?
— Наполовину.
— Это как понимать? Один раз признается, а другой — нет? Где он сейчас?
— А ты не слышишь? С Сенькой мультик смотрят. Про динозавров. Ржут, как жеребята.
— Давай его сюда.
Сказал, отодвинул тарелку в сторону и задумался, опершись локтями о столешницу и погрузив во влажные после душа волосы узловатые пальцы уже тронутые подагрой.
У теперешних отношений мальчика Тимура с учительницей биологии была неприятная предыстория. Он и его верный друг Сенька осенью выпустили на волю двух лягушек, которые были предназначены для изучения пищевого поведения бесхвостых земноводных. Но сделали они это не их озорства, а из высоких гуманных соображений.
Парни из старших классов уверили мальчишек, что биологичка отрежет лягушкам головы и будет пытать током. Даже картинку из какого-то учебника показали. Тимка с приятелем наказание выдержали мужественно, но до сих пор считали себя спасителями лягушек и подозревали учительницу в тайном живодерстве.
После ночной работы голова у Михаила Петровича была тяжелой, шумело в ушах, глаза закрывались сами собой. Хотелось одного: добраться до дивана и рухнуть. Но для этого нужно было еще собраться с силами, чтобы подняться со стула.
В это время в соседней комнате шли сложные переговоры между Зинаидой Васильевной и двумя любителями американских мультфильмов о доисторических животных. Наконец, один из них обреченно устремился на кухню навстречу возможным неприятностям.
— Пап-Миша! Ну чего биологичка ко мне цепляется?! — громко заявил он с обидой в голосе, едва переступив порог.
Михаил Петрович страдальчески поморщился, открыл глаза и по школьному аккуратно сложил пред собой руки — одна на другой.
— Кутик, — сказал он устало. — убавь звук. Голова раскалывается.
Мальчик Тимур, которому Михаил Петрович приходился дядей по матери, вздохнул и подошел к столу.
– Не нужно тебе по ночам работать.
— Ладно-ладно, дипломат. Пойдем я прилягу, а ты расскажешь что там у тебя в школе.
Михаил Петрович устроился на диване в гостиной, укрылся пледом, а мальчик сложил ноги по-турецки и присел на ковер рядом с ним.
— Эта Крысина Николаевна…
— Тимка прекрати!
— Ладно. Мы с Сенькой нашли в туалете дохлую крысу и положили ее биологичке на стол… для опытов. А что такого?! У нее там дохлых жуков целая коробка, и бабочки пришпиленные, и сова со стеклянными глазами. А тюльпан там уже лежал. Мы его не трогали.
— Так. Умничать перестал, позвал Зину, а сам давай прощаться с Сенькой.
— Пап-Миша, ну, нам совсем немного осталось. Десять минут!
— Хорошо, но чтобы через десять минут в доме была полная тишина и никаких посторонних!
Когда все указания Михаила Петровича были выполнены, Тимур был водворен в свою комнату, а Зинаида Васильевна принесла мужу телефон.
Он вздохнул, набрал хорошо знакомый номер и пророкотал бархатным баритоном:
— Леся Ивановна, добрый вечер. Это Миша Рокотов. У нашего Тимки опять с учительницей биологии какое-то недоразумение вышло. Вызывает меня в школу, а я приболел. Парня, я, конечно, накажу по всей строгости, но, может, обойдется без присутствия родных. Вы же знаете Зину. Ей с нашим Володькой проблем хватило. Она теперь в школу ни ногой. Так вот я и думаю, не посоветуете ли, как нам быть. Да… Да…слушаю Вас внимательно. Подойти перед уроками? Разумеется… подойдет. Спасибо, Леся Ивановна, большое спасибо!
Михаил Петрович положил трубку на рычаги и устало сказал жене, все еще прижимающей телефон к кухонному фартуку.
— Не волнуйся, Зинуша, наша добрая фея обещала все уладить. Хорошо еще этот паршивец учится отлично. В Антона пошел, в его породу, не в нашу.
— Я, между прочим, — обидчиво поджав губы, сказала Зинаида Васильевна, вытирая телефон фартуком и ставя его на место, — всегда была твердой хорошисткой. А до пятого класса почти отличницей. Это ты нашу породу подпортил.
Михаил Петрович посмотрел на жену с нежной иронией, но ничего не сказал.
— Скажешь нет?! — не успокаивалась Зинаида Васильевна.
— У тебя руки всегда себе работу найдут, еще и чужую сделают. Зато голова только для того, чтобы книжки интересные читать. И Вовка наш потому такой же. А ведь не глупее других. Книжек дома больше, чем в районной библиотеке. Леся Ивановна Володю даже на олимпиады по географии посылала. Закончили бы институты и сидели, как наш сосед, в приличном помещении, балансы подводили. Так нет, один прорабом корячится на старости лет, другой мерзлоту какую-то бурит для Газпрома!
— Что же поделаешь, Зинуша, если для рабочего парня не нашлось подходящего дела ближе Сургута, — вздохнул Михаил Петрович. — Может и нам с тобой в какой-нибудь Уренгой на заработки поехать? А?
— Ну да, будешь ты вместо борща сушеной картошкой питаться! — отмахнулась Зинаида Васильевна.
— Какой еще сушеной картошкой? — делано возмутился Михаил Петрович! — Судя по письмам, твой сын там гранадиллой* питается и маракуйей* закусывает!
— Ну тебя, Мишка! Вовка тебе не то еще напишет, чтобы я не волновалась! Когда только он в отпуск домой приедет… а не в какую-нибудь Шри-Ланку!?!
Помолчали.
— Миш, об Антоне ничего? На Тимку смотреть больно!
— А то я бы тебе не сказал! Лечится, значит после аварии. Но погон ему, пожалуй, больше не носить.
— И Слава Богу!
— Да не скажи. Это мы с Вовкой армию отбыли и забыли…как страшный сон. А он — военная косточка, подводник, и дед его в войну на торпедоносце ходил, и отец в Соловках в школе юнг учился. У него на атомной лодке не служба, а сплошная наука была. И он это любил.
— Ну, и без лодки своей Антон не пропадет. Высшее техническое образование, языки знает, два военных ордена в мирное время. Найдут ему работу! Меня больше беспокоит, как они с Тимкой встретятся.
— Подумала бы лучше обо мне. Как я с Тимкой расстанусь.
— И думать не буду. Куда это он его от нас заберет? Ни кола, ни двора! Да и сам Тимка не захочет. Антон к нам, когда приезжал? Когда Тимур в первый класс пошел. А сколько раз он об отце спрашивал после этого? Разве что в первое время. Как о матери, так и об отце — ни словечка. Молчит.
— По разному он молчит, Зинуша, вот в чем дело. О матери он молчит, потому что мало думает о ней, а вот об отце…потому что думает слишком много.
— Ой, мудришь ты Миша.
— Да нет, просто слишком хорошо знаю своего Кутика.
— Точно, что «твоего». Он же денечка без тебя не проживет.
— То-то, что не проживет. Потому и боится лишний раз об отце спросить. А я уж не знаю, на какой козе к Тимке подъехать, чтобы, объяснить, что Антон не злодей, который хочет отобрать его у нас. И я папой-Мишей для него на всю жизнь останусь.
В это время из дверей высунулась Тимкина вихрастая голова.
— Пап-Миша, можно мне во двор на качели?
— Иди сюда. Завтра перед уроками подойдешь к Лесе Ивановне, и что она тебе скажет, то и сделаешь.
— Ладно-ладно. Ну, можно на качели?
— Можно, но завтра. Понял? Веревки я поменял. Вот только думаю, не переставить ли столбы подальше от забора. Уж больно лихо вы с Сенькой раскачиваетесь. Соседи боятся, как бы вы к ним на веранду не залетели. А сейчас — марш в свою комнату под домашний арест!
— За что?!!
— За то! Цветы — отдельно, крысы — отдельно. И чтобы в кабинет биологии без дела нос не совать.
Спать легли поздно. После программы «Время» смотрели по телевизору любимый фильм «В бой идут одни старики». Тимку отправили спать в десять часов. Но он, уже в пижаме, столько раз выходил «попить воды», что, в конце-концов, очутился у Михаила Петровича на коленях, где и задремал.
Последней легла спать Зинаида Васильевна. Вспомнила, что не замочила на ночь рабочий комбинезон мужа и встала уже с нагретой постели. Когда возвратилась, Михаил Петрович крепко спал. А у нее сон пропал. С чего-то вспомнилась золовка, Тимкина мамаша, которая пятый год безбедно жила в Канаде и вестей о себе не подавала. Михаил сам о ней узнавал через своих одноклассников, которые уехали в Торонто в одно с ней время.
И как это в одной семье один ребенок вырастает таким хорошим, как Мишка, а другой уродом. Не в смысле красоты, конечно. Надька была в поселке первой красавицей. Выше брата на голову, талия, как у артистки Гурченко, кудри по плечам и глаза! Огромные серые с темным ободком… У Тимки такие же, и еще волосы вьются, потому все говорят — в мать. А в нем гораздо больше от Антона, гораздо больше! И бровки прямые в ниточку, и нос — совсем даже не вздернутый, и губка верхняя забавно так выпячивается. А что волосы вьются, так они и у Мишки вились…когда были. Только они с сестрой — русые, а Антон и Тимка — чернявые.
Потом Зинаида Васильевна подумала, а не подкрасить ли ей волосы хной, как советовала сестра Клара. Стала прикидывать, стоит ли делать это самой или пойти к подруге Насте в парикмахерскую. Потом вспомнила, что обещала той рецепт сладкого плова, прикинула, во что же он обойдется ей по нынешним временам, стала перемножать и складывать граммы и рубли, путая одно с другим, и, наконец, задремала.
На следующее утро Тимка, как было строго наказано Михаилом Петровичем, до занятий подошел к учительнице географии и вместе с ней отправился восстанавливать дипломатические отношения с биологичкой. Говорила в основном Леся Ивановна, а Тимка стоял, скромно потупив голову, и рассматривая шнурки на кроссовках. Они были разные. Один был красный, а другой — белый — знак братского единства с Арсением, то есть Сенькой Лозовым. И не было у него предчувствия, что их дружба, спаянная манной кашей еще в детском саду, вскоре может подвергнуться суровым испытаниям,
День был обычный с о-очень короткими переменами и скучными длинными уроками. Девчонки после уроков растоптали мел у доски. Но от уборщицы тряпкой попало не им, а Сеньке, который своими кедами наследил в коридоре. Из-за такой несправедливости он разозлился и выбросил через окно рюкзак одной из чересчур наглых девиц. Поскольку класс их был на первом этаже, ничего с ее «бэгом», разумеется, не случилось. Но визжала Катька, как резанная, и классная велела Сеньке принести рюкзак назад. Спрашивается, зачем?! Чтобы лишний раз таскаться с ним по школе?
Потому Сенька, не будь лохом, спустился во двор, зашвырнул рюкзак в окно и умчался домой под кудахтанье всего женского состава пятого «б».