Стать жестче

Глава 21

Следующий день меня вообще никто не трогал. Даже телефон не звонил, я грешным делом подумал, что он бракованный. Но нет, телефон вполне исправный, просто мне дали, наконец-то, выспаться. Это было настолько удивительно, что первый час я даже не мог уснуть, постоянно ждал, что кто-то придёт или начнёт трезвонить телефон, оповещая, что не только у меня есть проблемы, которые срочно нужно решать. Но вот, когда я осознал, что меня точно никто не тронет, то уснул уже со спокойной душой.

Я проспал целый день. Почти сутки прошли в режиме: встал, чего-то пожевал, позволил целителю себя осмотреть и смазать раны этой жгучей дрянью, и снова спать. И так весь день. Когда в комнату заходил целитель, я заметил у двери пост охраны. Сразу стало понятно, что сказать спасибо за то, что меня хотя бы на сутки оставили в покое, надо Егору. Он просто никого ко мне не пускал. С телефоном сложнее. Не удивлюсь, если Егор выпросил у Тихона его глушилку и на время изолировал меня от всего мира.

Несколько раз приходила мама. Она просто садилась рядом на кровать и гладила меня по голове. Ничего не спрашивала и ничего не говорила. Просто убеждалась, что её сын всё ещё жив. Бедная, сколько же на неё в последнее время свалилось. Но, ничего, она сильная, справится.

Но, всё хорошее когда-нибудь заканчивается. И уже на следующее утро охрану сняли. Отдохнул и хватит, Костик. Пора за работу приниматься. И кто вообще придумал, что дети кланов ведут праздный образ жизни? Того сказочника в эту праздность разок окунуть, чтобы на собственном опыте проверил, насколько нам нечем заняться.

Мои раны, благодаря полноценному отдыху почти полностью зажили. Даже на лице синяк стал практически незаметен. Немного желтизны давало понять, что он был. Но, это, если приглядываться.

Так что проснулся я в отличном настроении. Выспавшийся и осознавший, что ничего не болит. Я даже успел принять душ и привести себя в порядок, когда в комнату ворвался Вольф.

— Я надеюсь, сегодня ты вернёшься домой? — с порога задав вопрос, Юрка по привычке упал в первое попавшееся кресло, и вперил в меня прокурорский взгляд.

— А что ты никак не можешь без меня обойтись? — я осмотрел себя. Это не моя одежда. Только сейчас заметил, что мне принесли, похоже, одежду Егора. Во всяком случае такой вот кремовой рубашки навыпуск у меня точно никогда не было.

— Хватит себя разглядывать, я говорю о важных вещах, между прочим! Мы же не просто так переехали в твой дом. Не просто потому, что мне захотелось отдохнуть, и сменить обстановку, а чтобы быть под защитой. Только вот тот, кто обеспечивает эту самую защиту, просто взял и уехал не попрощавшись.

— Юра, я был ранен, и от меня всё равно не было толку в плане защиты, — я сказал это спокойно, просто, чтобы сказать. Потому что доказать ему что-то, если он вбил это себе в голову, просто невозможно.

— Я знаю, и я дал тебе время для того, чтобы прийти в себя. Но сегодня ты вернёшься? — он подошёл поближе и потрогал рукав рубашки, внимательно её разглядывая. — Хм. И где ты это взял? — Он бесцеремонно сунул нос за воротник, чтобы посмотреть на этикетку. — «Кристалл». Что ещё за «Кристалл»?

— Похоже, Егору прислали первые образцы одежды, — я подошёл к зеркалу и посмотрел на себя. — Мне нравится. А на Егоре наверное вообще здорово сидит, рубашки же точно по его меркам шили.

— Ты мне не ответил, что за «Кристалл»? — Вольф подошёл ко мне поближе. — Это отличный вариант, когда тепло и пиджак воспринимается как личный враг. Строго и достойно. Вы где такую штуку взяли?

— Как тебе сказать, — я отошёл от зеркала. — Я запускаю журнал для мужчин, и Егор согласился мне помочь в рекламе одежды, всяких там запонок...

— Костя, ты меня слышишь? Я не спрашиваю, чем вы таким извращённым с Ушаковым занимаетесь, я спрашиваю, где ты взял эту рубаху! — так, ещё немного и Юрка вопить начнёт. Я рассчетливо посмотрел на него.

— Сделаешь небольшую заметку по финансам, чтобы было полезно и понятно простым смертным, я тебя за руку отведу к Щукину, который эту рубашку сделал. Прямиком в модный дом «Кристалл». Вот вы друг на друге оторветесь по полной. Вы же оба мастера-тяжеловесы в вопросах потрепать нервы ближнему своему.

— Зачем тебе заметка по финансам, да ещё и простым языком? — он напрочь проигнорировал мою реплику, насчёт их с Щукиным истерик.

— Юра, журнал, — просто ответил я.

— Сомневаюсь, что тебе моя заметка как-то поможет, но, раз ты настаиваешь, — он пожал плечами. — И, я надеюсь, сегодня ты вернёшься домой.

— Вернусь, не переживай. — Не дожидаясь, пока Вольф свалит, я набрал номер Громова. — Егор, пошли кого-нибудь к школе. Там моя машина осталась. Надо её забрать.

— Сделаем. Машину к дому Ушаковых?

— Да, — и я отключился.

Теперь надо найти мать, сообщить ей, что я покидаю этот гостеприимный дом. Да и посмотреть на ротонду было интересно.

Одевшись, я пошёл на улицу, чтобы сразу же уехать, как только Громов пригонит машину. Дойдя до дорожки, ведущей в ротонду, я остановился, глядя на охранника, который стоял на одном из уже сформированных постов и смотрел в ту сторону, откуда доносился сложносоставной шум: крики, грохот, звон и что-то ещё, чего я на первый взгляд не опознал.

— Нас не захватили? — задал я вполне резонный вопрос.

— Не могу сказать, что это не так, — пробормотал охранник, покосившись при этом на меня. Ах, да, я же предводитель захватчиков, как можно было об этом забыть.

— Ничего, осталось потерпеть совсем немного, — я усмехнулся. — Одиннадцатого сентября всё закончится так или иначе.

— Спасибо, вы меня полностью успокоили. — Так, а куда Егор вообще смотрит? У его бойцов чувство юмора прорезалось, а он даже не чешется. Это же вопиющее нарушение Устава.

Ничего не ответив, я пошёл на шум.

В ротонде снимали люстры. Если я правильно понял, чтобы помыть. Командовала этим действием Рыжова, и своим мягким голосом, который мне всегда так нравился, объясняла рабочим, занятым в непосредственном процессе, что, для них будет лучше, если они сами свалятся с четырех метровой высоты, чем уронят это несравненное произведение искусства. А если всё-таки произойдет непоправимое, то им лучше не слезать с лесов, а на крюке от этой люстры повеситься. Похоже, что грохот, который я слышал по пути сюда, был как раз из-за падения какого-то бедолаги.

Я долго слушал её высказывания, с удивлением обнаружив совершенно новые качества.

— Боже мой, Мария, это чудесное место, просто чудесное, — я покосился на стоящую невдалеке стайку дам. Говорила моя будущая тёща, прижав руки к пышной груди. — Как тебе удалось убедить Ушаковых предоставить этот предмет вождения всех невест империи для проведения свадьбы? Насколько я помню, даже не всех Ушаковых здесь женят.

— Андрей Никитич сам предложил и не мне, а Косте, — матери видимо уже надоело объяснять одно и тоже, потому что голос звучал недовольно. — И мою помощницу нашёл мне мой сын, и нет, я не собираюсь отказываться от услуг Надежды Геннадьевны после свадьбы. — Похоже, они с Рыжовой прекрасно поладили. — И Егору Ушакову я её в сержанты тоже не отдам! — так, а это что ещё за новости?

— Машенька, мы с Надеждой Геннадьевной решили, что цветы — розы и лилии. Всё остальное в это время года не будет смотреться. — Подала голос мать Вольфа, которая смотрела, как опускают люстру и внимательно вслушивались в речь Рыжовой.

— Хорошо, нужно только с сортами и цветом определиться. — Рассеянно ответила мама и тут увидела меня. Оставив помощниц, одна из которых, похоже, больше мешала, чем помогала, она подошла ко мне.

— У вас, я погляжу, тут весело, — сказал я, а она поцеловала меня в щеку, и внимательно оглядела с ног до головы.

— Ты в порядке? — Я кивнул, и она улыбнулась уже более искренне. — Хорошая рубашка, очень необычно, но мне нравится. И ткань приятная.

— Это рубашка Егора.

— Ты должен себе такого же фасона приобрести, — она провела ладонью по щеке, на которой всё ещё был виден синяк. — Если я не свихнусь до сентября, это будет истинное чудо.

— Ничем не могу тебе помочь, прости, — я чмокнул её в макушку, помахал рукой увидевшей меня и оттого смутившейся Рыжовой, и вышел из ротонды.

Пока я шёл обратно к дому, позвонил Громов и сообщил, что машина на месте.

— Егор, а ты сам-то как?

— Лучше не спрашивайте, Константин Витальевич, — и отключился. Ничего до сентября поди выживешь, а там попроще станет.

Я набрал следующий номер.

— Да, Костя. Если ты по предстоящему делу, то с Ушаковым и твоим дедом я все уже решил. — деловито сообщил Стоянов.

— Это хорошо. Но я не только насчёт предстоящей акции. Нам надо встретиться. По совершенно другому вопросу. Я бы даже сказал, что по личному.

— Хм, ну, давай, встретимся. Где, когда?

— Послезавтра. Где вам удобно? — я подошёл в это время к машине, и начал открывать дверь.

— Послезавтра я почти весь день проведу в фирменном магазине при производстве. Если дело личное, то, можно и там.

— Отлично. Это будет просто то, что надо. — Я отключил телефон и сел в машину. Сегодня у меня запланировано одно очень важное мероприятие.

В издательстве царила суета. Обычно в холле стояла тишина. Сейчас же он был полон народу. Кто-то куда-то бежал, что-то тащил, перевозились какие-то стойки с одеждой. Я задрал голову и посмотрел наверх. Контур защиты работал не прекращая. То и дело по потолку пробегали магические дуги. Вот только мне этого показалось мало.

— Да, Константин Витальевич. — По голосу Громову было слышно, что он с удовольствием поместил бы меня в искусственную кому, чтобы я перестал его дергать.

— Ты давно был в издательстве? — спросил я, не заботясь о его душевном состоянии. Работа у него такая нервная, я то тут при чём?

— Давненько. Но там все в штатном работает.

— А ты выбери время и зайди. Убедись, что всё нормально.

— Хорошо, я сегодня заскочу.

Отключив телефон, я пошёл на второй этаж. Мне нужен был Михалыч. Если он только по голосам сумел так ярко словами воссоздать картинку, то что он напишет, если увидит, как всё происходило на самом деле. А писать надо и быстро. Хоть я Егора и предупреждал, но слухи что-то слишком быстро поползли. Словно их кто-то специально культивирует. Пора Ушаковых представить жертвами. Которые, несмотря ни на что, собрались и не собираются руки опускать.

Ярослав сидел за своим столом и бросал в потолок карандаши. Потолок был мягкий и карандаши втыкались в него и продолжали висеть.

— Кризис? — спросил я, садясь рядом с ним за стол.

— Не то слово. Ничего не происходит. Нет, может быть, в кланах что-то и происходит, но мы-то не в курсе. Даже кражи нет никакой приличной. Совсем бандиты обленились. — Михалыч потянулся. — Я из себя не могу ни единого слова выдавить. И Котов меня скоро с дерьмом сожрёт.

— Нападение на загородный дом Ушаковых, где погибла половина клана, почти все наследники первой линии, подойдёт в качестве музы?

— Продолжайте, — Михалыч подался вперёд. И тут один из карандашей сорвался с потолка и ударил его по голове. — О, карандашик. — Он схватил его приготовился писать.

— Я сделаю лучше. Я тебе покажу. — Он уставился на меня. Я же только хмыкнул. — Существует прибор, способный транслировать воспоминания на экран. Я был там вместе с Егором Ушаковым и видел всё собственными глазами. Так что информация будет из первых рук. Словно вы сами там были, в кустах прятались.