Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов
Читать книгу "Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов" полностью
Она сделала несколько шагов в мою сторону.
— А здесь мои родственники могут лицезреть моего кандидата в младшие мужья, также называемого женихом, Великолепный Чан, вы его уже видели несколько недель назад.
— Видели недавно несколько недель на-а-за-ад, — повторила зачарованным голосом Огненная Гортань.
— Сейчас мы совершим соитие губами.
Парни, кажется, уже понимали, что происходит что-то странное. Но Серебристая Поросль, то ли понимая, что происходит, то ли просто в порыве своих огненных чувств подошла ко мне, расправила халат, а затем в позе эдакой хищной лягушки запрыгнула на меня, обвив ногами за пояс, руками за шею и смачно, сочно так поцеловала. Всё правильно, в общем, сделала, разве что глаза держала широко открытым, а полагается зажмуривать. По её представлению, видимо, именно так презентуют своего жениха пришедшей в гости родне.
— Да ты… ты… ты больная совсем! Ты совсем сдурела, что ли⁈ — чуть ли не визжал Гао Фу-Шуай.
— Да они все больные! Валим отсюда! — сказал кто-то, побежав к припаркованному в дальнем конце переулка фургону.
Серебристая Поросль же спрыгнула с меня и закончила экскурсию словами:
— А здесь мои родственники могут лицезреть Гао Фу-Шуай, человека, из-за которого мой сапог стал моим сапогом. Именно его ненавистный батюшка сказал Дандан о том, что она толста, и именно потому она стала себя истязать. Спасибо тебе, Гао Фу-Шуай…
И в этот миг её глаза загорелись красным. Потом она открыла рот и исторгла пламя — в этот раз куда лучше, чем тогда, в сражении с бабулей Хо. Струя огня пролетела метр с лишним и подожгла белоснежную рубаху Гао Фу-Шуай, такого высокого, такого богатого и такого красивого.
Он побежал, заорал, забултыхался, скидывая горящие обрывки одежду на бегу. Серебристая Поросль же подхватила меня за руку, аналогично тому, как держали её мать, и скомандовала:
— А теперь мы пойдём пить чай.
Бабуля Хо и Дзянь наблюдали за всем действом с порога — тут же засуетились, заварили два чайника да хун пао высшей категории, принесли лапши.
Чай был ароматный, лапша нажористая настолько, что у меня даже царапина оставленная ножом сама затянулась. Ничего себе бабуля рассторалась! И, главное, разную наготовила — мне «золотую», а яогаям простую. Дзянь между делом всё же дополнительно подкралась и замазала меня репарирующим биогелем — молча, а сам хитрая, опять что-то задумала, что ли?
В целом чаепитие вышло достаточно забавным и вполне себе милым. И даже возвращение Сян и её знакомство с «невестой» и её родственниками получилось каким-то простым и спокойным.
— Значит, это ты — Серебристая Поросль? Невеста вот этого вот.
— Я! — балерина вздёрнула носик.
— Сян, — протянула руку, поджала губы, крепко пожала хрупкую ладонь.
А в глазах была, скорее, усмешка, чем ревность и разочарование. Затем Натянутая Тетива, сидящий рядом, галантно поцеловал у Сян ладонь. Ух, хмырь! Нет уж, я этого интуриста в свой цветник не пущу.
— Присаживайся, чай вкусный, — предложил я — ну, чтобы максимально усугубить и так уже странную ситуацию.
— Нет, я недавно пила…
Сян пошла наверх. Странная какая-то. Я, конечно, на всякий случай бросил всё и пошёл за ней.
— Ну и как сходила? Что Янсен сказал?
— А не было Янсена! Как чувствовал! Он сначала слинял диски менять в серверах у вокзала, потом на какую-то встречу с инвесторами, а потом к отцу поехал. Ну, меня мамаша его чайком напоила. Про прошлое вспомнили, про батю его, мда. В целом, она неплохой человек. Я как-то даже подуспокоилась.
— Ты и про яогаев спросила? — догадался я.
Сян вздохнула.
— Спросила. Ну, так, обтекаемо, про тебя конкретно не говорила. Ответила, что дело важно. Что дипломатия. Что они, скорее всего, через год свалят отсюда, а мужчина человеческий им бывает нужен для дипломатического ритуала. В общем, похоже, что брак — фиктивный.
— Для ритуала, значит? Осталось донести это невесте, — хмуро сказал я. — Потому что для неё-то всё — по-настоящему.
— Какая-то она совсем мелкая. Не, мне её, конечно, всё ещё прибить хочется, но там одна кожа да кости. Как ребёнка обидеть. Пущай живёт. Только ты с ней не это…
— Не буду! — пообещал я.
Ох, надеюсь, сдержу обещание. А то как-то совсем всё запутанно.
Хорошо хоть Сян не сильно обиделась. У порога её комнаты мы остановилась. Я подошёл ближе, дотронулся до локтя. Мне хотелось закрепить наши чудом не развалившиеся отношения вторым поцелуем.
— Нет, — она дотронулась пальцем до моего рта. — Потом… У нас ещё с Дзянь тут уговор. Так что… потом.
Коротко улыбнулась, даже лукаво как-то, у Дзянь научилась, что ли? И скрылась за дверью.
Оттуда тут же зазвучала какая-то громкая слезливая попса, заставка мелодрамного сериала. Вот же блин.
Ну, а Дзянь, конечно, была тут как тут. И тоже в халатике домашнем…
— Ты что, и с Сян сегодня целовался⁈ — громким театральным шёпотом спросила она.
— Ну…
— Это же нарушает твои обязательства перед принцессой огненных демонов!
— Обязательства ещё не наступили. Ну и… брак всё равно будет фиктивным, — неуклюже отмазался я.
— Фиктивным? Хм… Ну тогда — это нарушает наш с Сян договор!
В её глазах сверкнул огонёк азарта. Учитывая её благоговейный трепет перед яогаями — готов представить, как у неё зашкаливал адреналин из-за нарушения всевозможных запретов.
— И что дальше?
— А со мной никто сегодня не целовался! — заканючила она. — Я хочу также запрыгнуть! Как же… как же это делается!
Ну и… припечатала к стенке, зажмурилась, опять попала куда-то не туда, да и я попытался увернуться сперва — но потом поддался.
А потом хихикнула и убежала в комнату.
Вот так вот, три поцелуя за сутки. Трёхкратный, блин, слюнообмен. Чёрт, ну как же это некрасиво и неправильно. Я ж не такой! Мне нужна одна только Сян, а не вот это вот всё безобразие… Пусть и красивое…
К гостям в лапшевню я не возвращался, лёг пораньше. И, конечно же, я не выспался. Ладно хоть ещё и четвёртая барышня, та, с третьим размером, агент Фэн из Циклона, не звонила по ночам. Ещё и этот головняк был…
Я наделся, что хотя бы следующий день будет простым и спокойным. Как бы не так.
Ведь на следующий день состоялось моё третье испытание.
Глава 50
Триумфальное возвращение Охотничьего Пса
Что испытывает юноша, просыпающийся на одном этаже общежития с тремя прекрасными дамами по соседству, с каждой из которых днём ранее целовался? Нет, конечно, определённое чувство, что «жизнь удалась», конечно, присутствовало.
Но куда больше хотелось сбежать оттуда поскорее. Вообще, арабские шейхи были не дураки — в изначальном значении «гарем» означал место, где живёт одна жена с частью семейства, а не прямо все сразу. А у меня аж три барышни в шаговой доступности…
И клубок отношений сложился такой — что только бежать. По крайней мере для того, чтобы нормально всё осмыслить. Конечно, кое-какие мысли и решения уже крутились в голове, но… Надо было бы ещё.
Что я благополучно и сделал. Встал пораньше, чтоб не попасться на глаза всем остальным. Сделал пять кружков по стадиону — так, чтобы размяться, а затем отпросился у бабулю в деревню рыбаков. Дескать, закуплю морепродуктов. Сам же я коварным образом планировал просидеть там до обеда, отнести купленное, а затем найти ещё повод и свалить ещё куда-нибудь по делам.
Но дело решилось ещё проще. Мудрая бабуля сразу поняла все мои замыслы и их причины.
— Ну, ступай-ступай, — прищурилась и отсчитала коинов. — Да, а свежий улов-то рыбаки только к закату привезут, ведь так? Значит, вот на закате и возвращайся.
Уже через час я сидел в пляжном баре у Пераварти, супруги Тяна, со стаканом свежего мандаринового фреша в руке.
Алкогольное побоялся — вдруг действительно это вредное, Сян ещё заругает. Разговор, по правде сказать, не клеялся. Дед Пераварти, художник, видя, как нервно я кручу стакан, спросил:
— Великолепный Чан, скажи честно — от кого ты спрятался? Опять эти… «Циановые Кулаки»?
— Да нет… Мы их вроде как разгромили.
— Да⁈ Тогда кто? Та «троица», с которой ты бился на ринге? Я твой фанат… следил по сети… уделали они тебя, конечно, знатно. Но и ты их — тоже!
— Нет. Мы с ними теперь вроде как помирились.
Пераварти усмехнулась.
— Дедушка, ты хорошо помнишь нашу с Тямом свадьбу?
— Помню! Ох, как ты, Великолепный Чан, танцевал с теми двумя красотками… Так, стоп! — до него наконец-то дошло. — От девушек, стало быть, к нам сбежал, да?
— Угу.
— Это ты правильно сделал, что ушёл. Я тебе такой совет дам, юноша… когда такое дело случалось раньше в деревнях нашего народа — воин брал лодку и уходил далеко по реке или на соседние острова в поход. В сражение. И когда возвращался — проблема сама по себе решалась! Да, вот так! С тобой оставалась только та, которой ты был нужен.
— Нет, бегство от проблемы — не выход, — твёрдо сказал я. — И я, в общем-то, выбор уже совершил. Осталось выдержать сражение с оставшимися двумя.
— Господа, по поводу сражений, — прервал наши тяжёлые раздумья Тям. — а что насчёт партейки в маджонг?
Я не отказался — притащили стол, неспешно разложили кости. Нашли четвёртого — им оказался уже знакомый мне ветеран береговой охраны. В детстве Чан, конечно же, играл с дедом и братом в маджонг, я же в прошлой жизни играл только в какие-то жуткие приложения на мобилках, которые с настоящей игрой не имеют ничего общего, кроме картинок на костях.
Поэтому правила пришлось вытягивать из памяти клещами и поначалу я не особо вдуплял, что происходит.
— По каким правилам играем? Гонконгские или сычуаньские?
— Сычуаньские, конечно.
— С цветами или без?
— С цветами.
— Чего сидишь, Великолепный Чан? Раскладывай стенку.
Ну и так далее. Но постепенно-постепенно — и всё вспомнилось. А когда собрал первый сет — так и вообще дело пошло сильно быстрее и интереснее.
Разумеется, первую игру я не выиграл, а со второй игры поступило предложение играть на деньги.
— Ставки — не больше одной десяток сити-коина. Иначе — уголовно-наказуемое деяние, — заявил ветеран береговой охраны.
Мне почему-то сразу захотелось называть его «шерифом».
— Это где это такое написано? — прищурился дед Переварти.
— Он сам их написал, — хмыкнул Тям. — Ну, одна десятая — так одна десятая.
Я успел продуть всего пол-коина и обсудить разницу сначала в гонконгских и сычуаньских правилах, затем в гонконгской и сычуаньской кухнях, прежде чем нашу неспешную игру прервали.
В бар вбежал юноша — запыхавшийся, испуганный, с вытаращенными глазами.
Он что-то проорал на незнакомом языке, они перекинулись парой фраз, и парень всё с тем же выражением лица вышел. Шериф проворчал:
— Не видишь — я играю. Пускай разберутся сами.
— Что случилось? — осведомился Тям.
— Говорит, приплыл какой-то огромный странный мужик на лодке. Белый. Европеец, то есть.
— Хм… Как он проплыл через береговую охрану?