Император Пограничья 3

Глава 1

Мгновение я стоял, воспринимая происходящее с философским спокойствием. Полина Белозёрова — дочь моей заклятой ненавистницы, которая уже дважды пыталась меня убить, здесь, в Угрюмихе? Что ж, бывает.

Я мягко отстранил девушку, удерживая за плечи на небольшом расстоянии.

— Полина… какой сюрприз, — произнёс я дружелюбным голосом. — Как ты нашла меня?

— Через Эфирнет, конечно! — воскликнула она. — Многие судачат, что ты теперь здесь обитаешь. Вчера, когда матушка уехала на благотворительный вечер, я якобы слегла с мигренью. Собрала всё самое необходимое, — она кивнула на свой дорожный саквояж, — подсыпала снотворного в чай горничной, выбралась через садовую калитку и поймала первого попавшегося кучера! Бедняга чуть в обморок не упал, когда я предложила ему десять рублей за спешную поездку к Южным воротам, где формировался торговый конвой на Посад!

Она понизила голос до трагического шёпота:

— Мне пришлось всю ночь трястись в грузовике с какими-то купцами! Они сначала косо смотрели, но потом я рассказала им нашу историю любви. Тогда они прослезились и даже угостили горячим чаем из термоса. А сегодня утром за отдельную плату меня доставили прямо к тебе! Здорово, правда⁈

— Невероятно, — искренне ответил я.

— Я так измучилась, Прошенька, но ни секунды не сомневалась, что поступаю правильно! — потупив взгляд, закончила нежданная гостья.

То есть проследить весь твой путь будет делом даже не недели, а пары дней…

Я заметил, как напряглась стоявшая позади Василиса. Её изумрудные глаза сузились, оценивающе изучая нежданную гостью.

Полина же только сейчас обратила внимание на девушку за моей спиной.

— А это кто? — резко спросила она, и в её голосе появились собственнические нотки.

— Василиса Ольховская, Подмастерье, — ответил я с лёгкой улыбкой. — Моя соратница.

— Помощница, значит? — протянула Полина, окидывая Василису оценивающим взглядом с головы до ног. — Так какого рода… помощь она тебе оказывает?

Лёгкое движение головы, и волнистые каштановые волосы Полины качнулись, словно занавес на сцене. Только эту непринуждённую драму она здесь разыгрывала в одиночку. Остальным забыли выдать нужный текст.

— Разнообразную, — спокойно парировала геомантка. — От боя с Бездушными до обучения местных детей.

— Бездушных? — Полина побледнела. — Здесь водятся эти твари?

Я заметил, что вокруг нас постепенно собиралась толпа любопытных деревенских, разглядывавших столичную гостью с нескрываемым интересом. И на последним словах все они почти разом приложили ладонь к лицу.

— Давайте продолжим разговор в более подходящем месте, — предложил я, но Полина вдруг отступила на шаг.

— Нет, — её глаза лихорадочно блестели. — Сначала скажи мне правду. Вы с ней… вместе? Пока я страдала под гнётом матери, ты нашёл мне замену⁈

Я вздохнул, понимая, к чему ведёт эта эмоциональная вспышка.

— Полина, ты устала с дороги, — сделал я ещё одну попытку. — Давай пройдем в дом и там всё обсудим.

— Я вижу, как она на тебя смотрит, — голос Полины дрогнул. — Я не слепая, Прохор! Я проделала весь этот путь напрасно!

«Это точно из какого-то любовного романа», — пронеслась в моей голове отвлечённая мысль.

Прежде чем кто-либо успел её остановить, девушка развернулась и бросилась к лесу, окаймлявшему деревню с восточной стороны. Край её дорогого платья зацепился за колючий кустарник, но она даже не обернулась на треск ткани.

— И часто у вас такое случается? — с невозмутимым лицом спросила Василиса.

— Первый раз, — честно ответил я, наблюдая за убегающей фигуркой с философским спокойствием человека, привыкшего к капризам знати. — Борис, — обратился я к нему, — отправь пару человек проследить за барышней. Лес, тем более ночной, опасен для непривычных.

Командир дружины кивнул и дал сигнал двум охотникам, которые без лишних слов двинулись следом за Белозёровой, сохраняя дистанцию.

«Скальд», — мысленно позвал я ворона, кружившего над деревней.

«Уже вижу твою пташку, — отозвался фамильяр. — Бежит как помешанная. Лес близко, но охотники успеют нагнать».

«Не нужно её догонять, — поправил я. — Просто проследи, чтобы не наткнулась на опасность. Пусть остынет немного».

«Как скажешь, дамский сердцеед, — хмыкнул Скальд, — но это двойная порция орехов».

— Что будешь делать с этой сумасбродкой? — отпустила шпильку Василиса, подходя ближе. — Вы ведь были… близки? — спросила она, глядя мне прямо в глаза.

— На такие вопросы мужчины, а тем более аристократы, не отвечают, — твёрдо отозвался я.

Собеседница кивнула, словно подтверждая свои подозрения.

— Она привлекательна, — признала Ольховская с удивившей меня объективностью. — И явно рисковала, сбежав от матери. Это… смело, — в её голосе прозвучало невольное уважение.

Скорее наивно и импульсивно. Барышня начиталась любовных романов, и ей захотелось приключений, как на страницах.

Не прошло и четверти часа, как в мыслях раздался насмешливый голос Скальда:

«Отбой тревоги, влюблённый воевода. Твоя сбежавшая голубка нашла кое-что интереснее демонстративных страданий».

Следом раздался окрик одного из дозорных:

— Воевода! Там барышня возвращается! И не одна!

Со стороны опушки, где располагались вырубленные из соображений безопасности деревья, показалась Полина. Она уже не бежала, а спокойно шла, ведя за руку мальчика лет шести-семи. Её лицо казалось удивительно спокойным, будто недавней вспышки не было вовсе.

— Глядите, Мишутку-то Кузнецовых нашли! — воскликнул кто-то из селян. — А мы его не видели с обеда!

Стоило им приблизиться к деревне, как к Белозёровой радостно подбежали несколько детей примерно того же возраста, что и мальчик, которого она держала за руку.

— Этот юный отважный исследователь собирал хворост для семьи и заблудился, — с улыбкой сообщила она, подойдя ближе. — Я нашла его плачущим у большого дуба.

Подбежавшие дети окружили её, рассматривая с нескрываемым любопытством.

— Вы волшебница? — спросил один из мальчишек, показывая на её изящное платье.

— Я — Полина, — ответила она, присев на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с детьми. — А вы, смелые разбойники, кто такие?

— Мы ученики Василисы Дмитриевны, — гордо ответил самый бойкий, светловолосый мальчуган. — Она нас грамоте учит и о мире рассказывает.

Я заметил, как изменилось выражение лица Полины. Она с интересом посмотрела на детей, затем на Василису, которая наблюдала за сценой с нескрываемым удивлением.

— Здесь есть школа? — спросила Полина с явным удивлением, поймав мой взгляд.

— Есть, — кивнул я. — Василиса оказалась превосходной учительницей. У неё талант.

В глазах Полины мелькнуло что-то, напоминающее вызов. Она выпрямилась, задумчиво поправляя прядь волос.

— Как интересно, — произнесла она таким тоном, что я сразу понял, в её голове уже зреет план. — Прохор… я, кажется, погорячилась, — произнесла Белозёрова тихо. — Мне не следовало устраивать сцену. Просто… я так мечтала о нашей встрече, а тут…

Она не закончила фразу, но смягчилась заметно. Мы пошли обратно в деревню в сопровождении детей, которые засыпали новую гостью вопросами о столице, её платье и украшениях.

К ужину суета улеглась. Полина была размещена в гостевой комнате моего дома, её багаж перенесён, и она, переодевшись в более простое платье, присоединилась к нам за ужином. Василиса также была приглашена, и, к моему удивлению, согласилась, хотя я подозревал, что геомантка может отказаться.

Вечерняя трапеза в доме воеводы постепенно превратилась в оживлённое и весьма знаменательное собрание. За большим дубовым столом собрались все, кто теперь составлял костяк управления Угрюмихой: мой отец Игнатий, степенно нарезавший жаркое; Василиса, сидевшая с безупречно прямой спиной; Полина, украдкой бросавшая взгляды то на меня, то на другую девушку; эмоциональный доктор Джованни, жестикулировавший даже с вилкой в руке; молчаливый Борис и деловитый Захар, который, несмотря на статус слуги, теперь занимал важную административную позицию.

— Прохор рассказывал, что вы преподаёте в местной школе, — начала Полина, стараясь звучать непринуждённо. — Что именно вы изучаете с детьми?

— Основы счёта, чтения, письма, — ответила Василиса. — Немного естественных наук, географию, насколько это возможно в таких условиях.

— А литература? История? Этикет? Стихи, в конце концов? — Полина подалась вперёд. — Это ведь не менее важно. У детей же нужно развивать чувство прекрасного!

— В наших обстоятельствах приоритет отдаётся практическим знаниям, — сдержанно ответила Ольховская.

— Но ведь дети должны не только выживать, но и жить полной жизнью, — возразила наша гостья. — Я получила прекрасное образование у лучших столичных преподавателей. Могла бы дополнить вашу программу.

— Тебе так нравятся дети? — спросил я, отправив в рот кусок мяса.

— Обожаю, — в её голосе прозвучала искренность. — Всегда мечтала преподавать, но матушка считала это неподобающим занятием для дворянки.

Василиса взглянула на меня, словно ища поддержки или возражения. Я же наблюдал за двумя девушками с лёгкой улыбкой, отмечая неявное соперничество в их тоне.

— Мне кажется, это прекрасная идея, — произнёс я, отпивая глоток кваса. — Дети получат более разностороннее образование. А Полина найдёт себе занятие по душе, пока мы решаем, что делать с её… ситуацией.

— Ситуацией? — переспросила Белозёрова изумлённо. — Что ты называешь ситуацией⁈

— Твой побег от матери, — пояснил я. — Графиня не из тех, кто легко смирится с потерей дочери. Рано или поздно нам придётся с этим разбираться.

На миг лицо барышни омрачилось, но она быстро восстановила самообладание.

— Об этом я подумаю завтра, — беспечно отмахнулась она, явно цитируя кого-то. — А сейчас давайте составим план занятий. У вас есть книги для чтения? Я могла бы начать с истории Содружества…

Наблюдая за тем, как две такие непохожие девушки погружаются в обсуждение образовательной программы — Василиса настаивая на практичности, Полина отстаивая важность культурного развития — я подумал, что, возможно, это неожиданное прибытие дочери моего врага обернётся благом для Угрюмихи.

Нельзя было не отметить, что Полина, при всей своей импульсивности и наивности, обладала искренним желанием быть полезной и явной любовью к детям.

Удивительно, что в прежней памяти Прохора об этом не было ничего, так словно в девушке его интересовала только яркая и привлекательная внешность. Впрочем, этому я уже не удивлялся. Мой предшественник в этом теле был весьма поверхностным субъектом.

Когда разговоры за столом увлекли внимание остальных, я наклонился к уху Белозёровой и произнёс:

— Я пока позволю тебе учить детей, но помни: это не игра. Эти дети — будущее деревни, и ты будешь нести перед ними ответственность.

— Я не подведу тебя, — с неожиданной серьёзностью так же тихо ответила она. — Может, впервые в жизни я чувствую, что могу сделать что-то действительно стоящее, а не просто быть чьей-то дочерью или невестой.