Великая шаисса

— Великая шаисса! — окликнула меня неслышно вошедшая Найме. — К вам пожаловал Император.

Глубоко вздохнув, я повернулась и вышла к брату.

Последний раз я видела Селима на похоронах своего супруга. За прошедшие месяцы он ничуть не изменился: высокий стройный молодой мужчина с каштановыми волосами и такими же как у меня черными глазами. От деда он унаследовал небольшую горбинку на носу, но она, пожалуй, только добавляла его лицу определенного шарма. Он улыбнулся — и я не смогла сдержать ответной улыбки. Придворные поэты говорили, что когда Император улыбается, то само Солнце улыбается вместе с ним — и, пожалуй, в этом случае они не очень-то сильно и преувеличивали. Лицо брата, довольно суровое, удивительным образом преобразилось, он словно стал моложе на несколько лет. От глаз разбежались лучики мелких морщинок, в самих глазах заплясали смешинки, а на одной щеке появилась небольшая ямочка.

— Амина! Сестренка! Как же мне тебя не хватало!

И Селим подхватил меня на руки, закружив по комнате, как когда-то в детстве.

— Поставь сейчас же! — притворно возмутилась я и добавила страшным шепотом. — Не дай Небесный Отец, кто-нибудь увидит, сколь неподобающе ведет себя Великий Император.

— А этому несчастному все равно никто не поверит.

— Почему несчастному?

— Потому что слишком длинные языки принято укорачивать.

На мгновение мне стало грустно. Милый юноша из моих детских воспоминаний, мой любимый старший братишка, не просто повзрослел. Он стал правителем — и этим все сказано.

Селим наконец опустил меня на пол и заглянул в глаза.

— Ну как ты, Амина? Как прошло твое паломничество?

— Все хорошо, брат. Все действительно хорошо.

— Я рад. Знаешь, я вот подумал, что твой траур подошел к концу…

Ясно. Этого я и опасалась. У Селима уже есть подходящие кандидатуры.

— И кто он? — прямо спросила я.

Невероятно, но брат смутился. Отвел в сторону глаза и пробормотал:

— Амина, я вовсе не собираюсь неволить тебя. Но ты — молодая женщина, да и Исмаила ведь не любила, правда?

— Я была очень привязана к супругу, — с нажимом произнесла я.

— Да-да, конечно. Но жизнь ведь продолжается, правда? Думаю, Исмаил тоже пожелал бы, чтобы ты была счастлива. Он же не хотел, чтобы ты вечно оплакивала его, верно?

— Верно, — усмехнулась я. — Особенно если учесть, что мнение Исмаила по этому вопросу тебя бы вовсе не волновало. Даже если бы он завещал мне вдовствовать вечно. Так кто он, Селим? Насколько я знаю, Северный Король уже женат, а их религия дозволяет иметь только одну супругу.

— И очень жаль, — сердито ответил Селим. — Полагаю, ты согласна со мной — это был бы наилучший вариант.

— Но у него, кажется, есть брат, — осторожно заметила я.

— Есть, принц Эдвин. Ты его еще увидишь — именно он возглавляет посольство. Но увы, у них еще не было случая, чтобы кто-нибудь из правящего дома женился на иноверке. Что-то связанное с их религией, подробнее мне узнать не удалось.

— Тогда кто?

— У меня есть два кандидата, Амина. Ты вольна сама решить, кому из них отдать предпочтение. Я тебя не тороплю, но все же постарайся не затягивать с выбором.

Вот как, мне даже выбор предоставляется. Что же, это куда лучше, чем в ситуации с первым замужеством, когда мне просто объявили волю отца.

— А я их знаю? — с интересом спросила я.

— Одного из них — очень даже хорошо. Это Баязет. Оказывается, этот плут был давно в тебя влюблен, представляешь? Он так и не взял себе ни одной жены и согласен разогнать свой гарем, если ты остановишь на нем свой выбор.

— Скорее, продаст его с хорошей скидкой, как уже побывавший в употреблении, — не выдержала и огрызнулась я.

В верную и страстную любовь товарища детских игр брата, ставшего его Старшим Советником, я не верила. А вот в желание породниться с правящей династией — запросто. Пусть он и воздержался от женитьбы, но гарем собирал весьма любовно. И готовность расстаться с приличным количеством наложниц меня ничуть не удивила — ясно же, что сестра самого Императора не потерпит других женщин своего супруга. Исмаилу в свое время пришлось немало поломать голову, пристраивая бывших любимиц. Кое-кого он выдал замуж, некоторым просто назначил достойное обеспечение, а тех, кто еще оставался девственницами, попросту раздарил своим друзьям. Впрочем, Селим и сам все это прекрасно знал, поэтому даже и не подумал обижаться за друга.

— А кто второй?

— Искандер, сын правителя Хафизы. Он должен скоро прибыть к нам с визитом и у тебя будет возможность с ним познакомиться.

Все ясно. Хафиза — страна нам дружественная, но связать два правящих рода не помешает, ведь куда лучше, когда твой союзник является еще и твоим родственником.

— Искандер? Но разве он не младше меня? — я и сама прекрасно понимала, как смешно звучит мой вопрос.

Кого волнует возраст при заключении политического брака? Да за Искандера вполне могли просватать малышку Фирузе, мою племянницу. И никого бы это не смутило, но вот имелась кандидатура, подходящая для скорого заключения брака и рождения наследника — я. А ждать, пока Фирузе повзрослеет, пришлось бы более десяти лет.

— Всего-то на три года, милая. Разве могут они иметь значение? Тебе всего лишь двадцать пять, сестренка. А когда молодой человек увидит тебя, поверь, он потеряет голову от твоей красоты.

— Льстец, — рассмеялась я, но слова брата были мне приятны.

— Вовсе нет, — возразил он. — Ты прекрасна, цветок Империи.

Мне стало грустно. Цветок Империи — так называл меня отец, а следом за ним и брат подхватил это прозвище. Вот только цветок этот выращивался на продажу.

— А Баязет? — спросила я, чтобы отвлечься от воспоминаний. — Он во дворце?

— Хочешь побыстрее его увидеть? — лукаво улыбнулся Селим. — Нет, я отослал его с проверкой в Анхарру, но скоро он должен вернуться.

— А что случилось в Анхарре? — заинтересовалась я.

— Ничего важного, — отмахнулся брат. — Честно говоря, присутствие Старшего Советника там вовсе не требовалось, но Баязет сам вызвался.

Интересно, весьма и весьма. Чтобы Старший Советник предпочел поездку в этакую глушь первой официальной встрече с послами Северного Королевства, он должен был иметь в самой Анхарре либо в ее окрестностях какой-то свой интерес. Полагаю, либо брат в курсе и просто не хочет мне говорить, либо происходящее там вовсе не настолько неважно, как он пытается меня убедить, либо же Баязет сумел каким-то образом обвести своего Императора вокруг пальца. Второй вариант мне не нравился, а третий — так и вовсе настораживал. Ладно, этим вопросом я смогу заняться после возвращения претендента на мою руку в столицу, а вот о посольстве можно спросить прямо сейчас.

— Расскажи, как прошла встреча с послами, — попросила я.

— Да как обычно. Ты же знаешь, что никакие важные вопросы в первый же день не поднимаются. Представления, приветствия, пожелания, обмен подарками.

— А северные лорды? Какие они? Очень отличаются от нас?

— По-моему, такие же люди, как мы. Ни третьей руки, ни глаза во лбу, ни клыков ни у кого я не увидел.

— Селим! Ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю.

— Пока я могу судить только о внешности, Амина. Тебе они понравятся — все, как на подбор, высокие, широкоплечие, светловолосые. Толмача у них нет, наш язык знают все.

— Вот как. С одной стороны — они проявили к нам уважение, а с другой…

— Лишили себя возможности подслушивать, притворяясь ничего не понимающими, — закончил мою мысль брат. — Наши послы точно поступили бы иначе.

— Не то глупы, не то бесхитростны, не то, напротив, очень умны, — вслух рассуждала я.

— Будет видно. Хотя они прекрасно знают, что в Империи им ничего не угрожает. Амина, — неожиданно сменил тему брат, — не желаешь ли присоединиться ко мне и моим женам за обедом в саду?

— Желаю. Тем более, я давно не видела Салмею.

Несомненно, Селим отметил, что Лайлу я не упомянула, однако же ничего не сказал. Просто дал знак следовать за ним и мы спустились в сад. Салмея и Лайла уже поджидали нас в ажурной беседке, расположенной на берегу небольшого искусственного водоема. Ручеек прозрачной воды ниспадал в него каскадным водопадом, прозрачное дно было выложено разноцветными камнями, берег посыпан белоснежным песком. Сама беседка была укрыта в тени густых деревьев, а в воздухе разливался аромат роз и жасмина, цветущих по всему саду. И лишь возле самой беседки его перебивали заманчивые ароматы еды, которой был уставлен стол. При виде нас с братом, Салмея и Лайла вскочили и поклонились. Я беззастенчиво разглядывала их. Обе черноволосые и небольшого роста, но этим сходство и ограничивалось. На Лайле был наряд алого цвета, оставляющий руки, плечи и живот обнаженными. Да и пышная грудь была едва прикрыта, зато драгоценностей на главной супруге императора хватало с лихвой. Белое платье Салмеи, напротив, могло бы посчитаться закрытым. Из украшений на ней были только длинные серьги с сапфирами да пояс из золотых звеньев на узких бедрах. Худенькая, почти лишенная женственных окружностей, Салмея была обладательницей огромных карих глаз, осененных пушистыми ресницами, слегка вздернутого носика и пухлых алых губ. Но настоящим сокровищем ее был голос — нежный, чарующий и мелодичный. Я кивнула женщинам и мы заняли места за столом.

— А где Фирузе? — спросила я у Салмеи. — Я соскучилась по своей маленькой племяннице.

Лицо Лайлы исказила гримаса — она еще не подарила своему супругу ребенка. Хотя эта особа, несомненно, предпочла бы родить не девочку, а сына, наследника. Салмея же свою дочурку обожала.

— Спит, — ответила она мне. — Утомилась, играла слишком долго. Вы сможете повидаться с ней позже, если пожелаете, шаисса.

Как и Лайла, Салмея не могла похвастаться знатным происхождением, поэтому она получила в браке право лишь именоваться шани — женой знатного человека, шейна. И то, что человеком этим был сам Император, ничуть на ситуацию не влияло. Малышка Фирузе стояла на иерархической лестнице выше своей матери.

Лайла, не выносившая, когда внимание уделяют кому-либо, кроме нее, вытянула руку.

— Посмотрите, шаисса, — произнесла она мурлыкающим голосом, — этот браслет я получила сегодня в дар от послов Северного Королевства. Правда, неплохие бриллианты?

Неплохие — это было сильное преуменьшение. Браслет был выполнен в виде вьющегося растения, с искусно сделанными цветами и листьями. Листья, словно капли росы, усыпали бриллианты невиданного мною прежде льдисто-голубого оттенка, а в сердцевине каждого цветка находился крупный радужный камень. Но ценность представляли не только сами бриллианты, но и великолепная работа мастера. И подобная огранка камней не встречалась мне раньше. При каждом движении бриллианты рассыпали вокруг всполохи искр, поистине ослепляя. Лайла не смогла сдержать довольной усмешки при виде моего восхищения. На Салмею она поглядывала с нескрываемым превосходством. Но радость ее быстро испортил Селим.