Самая ценная особь

10. Сайлос

Я отменяю программу погружения в стазис и вынимаю Эйю из криокапсулы. Она сразу пытается отстраниться, но я крепко держу её за запястье. Оно такое тонкое и хрупкое, что страшно переломить, неудачно сдавив. Она пытается вырваться, но я её не отпускаю.

— Ты не оставила мне выбора, — произношу, не глядя на неё. — Раз ты такая важная и уникальная, значит, мне придётся лично следить, чтобы ты не удрала.

Она резко выдыхает, её злость чувствуется даже без слов.

— Я думала, ты лучше, чем они все. А ты… просто мой новый тюремщик, — шипит она.

— Может быть, — соглашаюсь спокойно, ведя её к тюремной каюте на нижней палубе. — Но я не жук.

От Эйи веет концентрированной агрессией.

— Слушай, хватит кукситься, — пытаюсь все-таки разрядить обстановку. — Я из хороших парней и отвезу тебя к хорошим!

— Это ты думаешь, что из хороших парней, — вдруг с пронзительной настоящестью в голосе произносит она. — Для меня нет хороших. Просто по определению.

Тюремные каюты оборудованы проще, чем жилые, здесь только кровать и капсула туалета. И, конечно, никакой возможности, которая могла бы позволить ей сбежать. Не люкс в орбитальном Хилтоне, конечно, но лучшее проживание, которое я могу предложить этой бестии.

Я открываю дверь и уверенно ввожу Эйю внутрь.

— Ты останешься здесь, пока мы не разберёмся, что с тобой делать, — говорю, надавливая ей на плечо, чтобы села на койку. — Отсюда не сбежать. Проверено.

На этом выхожу и запираю за собой дверь. В иллюминаторное окошко бросаю на неё короткий взгляд. Она сверкает глазами, но молчит. Я тоже молчу, оставляю её одну и направляюсь на мостик.

Тут пахнет металлом и озоном — мой привычный запах дома. Первый пилот Тарвис бросает взгляд в мою сторону, когда я вхожу. Рядом с ним скучает Кольт, который тут за второго пилота.

— Всё в порядке, командор? — спрашивает он.

— Меняем курс, Тарвис, — произношу с нажимом. — Летим на Ксор.

— Это другая галактика, командор, — возражает Тарвис.

— Кольт подвинься, — приказываю я. — Я сам скорректирую параметры для гиперпрыжка. Тарвис, готовь инерционные движки. Перепрыгнем в родную галактику.

Тарвис удивляется, но не возражает. Да, есть чему удивиться. Все знают, что у нас приказ доставить девчонку на Ксор-219, но я сознательно нарушаю его. У меня есть план, как даровать Эйе свободу, пусть даже для этого мне придется здорово рискнуть.

Мы успешно входим в гиперпространство и выныриваем в нашей галактике. Я прокладываю курс на родную планету и отправляюсь отдыхать. Программирую криокапсулу на стандартный сон в четыре часа — в ней отдыхается лучше — и успешно отправляюсь к Морфею.

После пробуждения первым делом вспоминаю об Эйе.

Зараза, сам не замечаю, как пытаюсь найти причину проверить её. По комлинку объявляю, что пленнице носить еду буду сам и, приготовив паек, направляюсь к тюремной каюте.

— Еда, — говорю, заходя внутрь.

Эйя сидит на кровати, руки скрещены, брови сведены.

— Ты не думал, что мне, может, хочется хоть одного твоего дружка увидеть, чтобы не смотреть только на твою физиономию?

Я ставлю поднос в изножье койки, скрещиваю руки на груди.

— Уж прости, — отвечаю сухо. — Твои попытки сбежать заставили меня быть предусмотрительным.

— А может, я бы и не сбежала, — парирует она язвительно и встает, будто пытается казаться больше.

Я улыбаюсь краем губ, подхожу ближе.

— Ты же сама не веришь в эти слова, — произношу добродушно, нависая над ней. Между нами сантиметров двадцать, и её дыхание слегка задевает мою кожу.

Её глаза расширяются, дыхание становится неровным. Злость сменяется возбуждением, которое она, впрочем, почти успешно скрывает. Однако я вижу, что происходит у неё в голове.

— Не пугай, потерпишь неудачу, — говорит она с вызовом.

— Пугаю? — усмехаюсь, придвигаясь вплотную, ловлю её в ловушку, поставив руки по краям от тела. — Если бы хотел запугать, я бы сделал это иначе.

Её взгляд мечется от моих глаз к губам и обратно, не зная, на чем задержаться. Я припираю её к стенке, плющу собой, вжимаюсь возбужденным членом в её стройное тело. Теперь я настолько близко, что она уже не может не заметить, как я хочу её.

Её дыхание рвется. Глаза мутнеют и становятся маслянистыми, а нежный запах её кожи усиливается и становится гуще. Она будто создана, чтобы её хотеть. Даже этот в взгляд из-под ресниц, говорящий прямым текстом: «Возьми меня прямо сейчас».

У самого член сейчас штаны порвет, но теперь, когда она вроде как заключенная, команда не поймет, если я её трахну.

И я собираю все мыслимые резервы, чтобы сделать шаг назад.

Её грудь тяжело вздымается, но она быстро прячет свои эмоции за маской неизбывного гнева.

— Ты просто играешь со мной, — шипит она.

— Может быть, — отзываюсь с усмешкой. — Ты поешь. Я потом заберу пустую посуду.

На этом выхожу, оставив её наедине с обедом. До Ксора несколько суток лета. Прошло только двое. Я ношу Эйе еду и каждый раз люто сдерживаю себя, чтобы не наброситься и не отодрать. А она будто напрашивается, дразнит то позой, то словом каким-нибудь дерзким, то смотрит так, что в штанах мгновенно каменеет и напрягается.

В конце вторых суток Тарвис вызывает меня по комлинку:

— Командор. У нас проблемы! — Его голос звучит слишком серьезно, чтобы не придать значения. — Из гипера только что вынырнул корабль. Судя по следу инерционок, он идет за нами по пятам.

Я поднимаюсь на мостик аккурат к моменту, когда от неопознанного борта приходит послание.

На голографическом экране высвечивается входящее сообщение:

«Передайте нам груз, И экипаж останется в живых».

Внутри меня закипает злость.

«Груз?!» — пишу в ответ на проекционной клавиатуре.

Картинка на экране сменяется, когда от них приходит ответ — фотография Эйи в клетке у жуков. Кажется, ими и сделанная. Похоже, это исполнители того заказчика, которому её везли жуки.

— Поднять щиты, — приказываю Тарвису. — Это не переговоры.

Затем связываюсь с экипажем по комлинку и велю выполнять протокол внезапного нападения.