Предательство не знает сожалений

Риана

То, что отец не в духе, я видела по сурово сведённым бровям.

То, что меня ждали неприятности, я не сомневалась. И даже догадывалась, что на этот раз его взбесило.

Единственное, чего я не могла представить, так это уровень наказания.

– Зайди и закрой за собой дверь, – приказал он, не глядя на меня.

Звоночек. Опасность. Но в двадцать пять уже бы пора перестать бояться отца до мушек в глазах?.. Я всё же давно не школьница и даже не студентка. Я уже взрослая, самостоятельная, сама зарабатываю на жизнь и почти от родителя не завишу.

Почти – правильное слово. Он не давал мне ни шанса спрыгнуть с бронепоезда под названием «семья», в которой констант только две – я и он. Все остальные переменные появлялись и исчезали достаточно часто. Его бесконечные любовницы, что стелились шлейфом, оставляли после себя запах духов и ощущение вечной карусели.

Я не мешала отцу жить. Зато он мне – постоянно.

В школе он не давал мне дружить с мальчиками. Я разочаровала его, когда сказала «нет» и поступила туда, куда хотела сама. Отец немного побесился, лишил меня денежной поддержки, но я плевала и доказала, что характер есть не только у него.

Чуть позже он отошёл, но личная жизнь у меня снова была на нуле: он по-прежнему решал, с кем я могу встречаться, а с кем – нет.

В общем, вечные качели. Постоянное недовольство. Бесконечная ядовитая критика. Слежка. Тотальный контроль. Сбор сведений, которые потом тыкали мне в нос.

Естественно, я бунтовала. И кое-чего добилась в свои двадцать пять. Например, у меня появился молодой человек, и я распрощалась с девственностью. Выбила право жить отдельно, заниматься любимым делом, иметь хобби. Я даже кота завела! Животные в доме отца – строжайшее табу.

Одно осталось неизменным: выходные я должна была проводить с ним, моим персональным монстром, и по-прежнему выслушивать нотации. Но это уже так – больше традиция, тяжёлое бремя, от которого никак не отвертеться.

Сегодня воскресенье. Вчера я не явилась пред его светлые очи – посмела сходить на концерт с Лёвушкой. Отец был против, но я предупреждала. Иногда я позволяла себе подобные демарши.

Отец бухтел, читал морали, но, в общем-то – ничего выходящего за рамки его обычного гнусного поведения.

И вот:

– Зайди и закрой дверь!

Это всегда сигнал очень большой взбучки. Но моя вина не настолько же велика, чтобы вот так кроваво!

То, что он сказал потом, повергло меня не просто в шок – отправило в нокаут.

– Вот что, дочь моя. Мне надоели твои выкрутасы. Пора с этим заканчивать. Я нашёл тебе жениха, ты выходишь замуж. И пусть уже у твоего мужа болит голова, что и как с тобой делать.

В кресло я буквально рухнула.

Естественно, понимала: речь о Лёвушке не идёт. Отец его вообще за человека не считал. Да и как-то не шёл у нас разговор о семье – не так-то мы давно вместе, чтобы планировать столь серьёзный шаг.

И, наверное, где-то на уровне подсознания я понимала: отец не даст мне спокойно жить, если бы вдруг…

– Пойди приведи себя в порядок, – просверлил он меня неодобрительным взглядом. – Оденься, как положено, лицо сделай, – покрутил он пальцами, намекая на макияж, – причёску нормальную. Всё нормальное, ты меня услышала, Адриана?!

Повысил голос. Назвал полным именем. Мне конец. Где-то в подсознании заиграл похоронный марш. Да, именно так.

– Через час жду тебя внизу. Поедем с женихом знакомиться.

Я не могла позволить просто встать и покорно пойти делать то, что отец приказал! И мне, как в том древнем анекдоте, пофиг, на каком боку у него тюбетейка! Хотя я прекрасно понимала: добром мой бунт не закончится.

– Пап, мне двадцать пять. Мы же не в средневековье дремучем живём. Ты не можешь вот так взять и выпихнуть меня за первого попавшегося. А я не могу выйти замуж за человека, которого абсолютно не знаю!

Отец всё так же смотрел на меня. Угрюмый взгляд из-под широких бровей. Сам он уже седой, а брови как нарисованные. Да и вообще он мужчина видный, статный. Только вечное недовольство портит его. Хотя… нет, пожалуй. Всё остальное он компенсирует деньгами. Поэтому у него и не переводятся сменяющиеся чередой любовницы.

– Да, Адриана. Тебе двадцать пять, а ума до сих пор – как у бабочки. Твои ровесницы в таком возрасте уже детей имеют. Некоторые по трое.

Это он на мою школьную подружку намекает, на Лильку. Но мне сейчас не до матери-героини. Я только возмущённо ртом зеваю. Да как он вообще смеет! Он же сам не давал мне шагу ступить, знакомства завести! Даже среди своих драгоценных партнёров отшивал всех без разбору, суда и следствия! И сейчас этот человек меня упрекает?

– Вообще не пойму, чем ты недовольна? Предупредил? Да. Не знаешь человека? Знакомиться везу. Отличный вариант. Я бы тебя за кого попало не отдал, ты же знаешь.

– У меня вообще-то Лёва есть, – попыталась я отбрыкаться.

Отец пренебрежительно фыркнул и закатил глаза.

– Этот прощелыга? Латентный альфонс? Прыщ на ровном месте, который тебя продаст за копейку, стоит только щёлкнуть пальцами.

Я была не согласна. Отец, видимо, прочитал это в моём лице.

– Поспорим? – коварно прорычал он, азартно сверкая серыми глазами из-под ресниц.

Можно сколь угодно брыкаться. Но если отец чего-то хочет, добьётся своего обязательно. Даже если Лёва гордо откажется, он найдёт способ всунуть ему деньги, а потом торжественно покачать пальцем перед моим носом:

– Я же говорил? А ты спорила.

И да, я продолжаю с ним спорить. Иначе не выжить. Растопчет. Уничтожит. Возведёт в ноль. Впрочем, он и так этим занимается.

– Иди, иди, Ри. Хватит уже голову мне морочить.

– Кто он? – не тронулась я и с места.

На губах отца заиграло подобие слабой улыбки. Это не улыбка даже, а так, чуть губы растянул.

– Ярослав Невский, – слегка ударил он раскрытой ладонью по столу. Кольцо на его безымянном пальце, соприкоснувшись с деревом, издало звук. Наверное, точно так же он будет вколачивать гвозди в мой гроб однажды.

Я сглотнула. Естественно, у него такая манера: якобы обо мне заботится, а на самом деле, укрепляет свои собственные связи. С Георгием Невским у отца тесное и расширяющееся сотрудничество.

Теперь, видимо, они решили объединить не только капиталы, а и кровью обменяться. Чтобы наверняка. Выгодные инвестиции в будущее. Всё без обмана. У вас купец – у нас товар. Почему бы не объединить наши усилия?

Самое паршивое было в другом. Яр был тем самым человеком, с которым я едва не переспала в семнадцать. Отец знал. И именно он тогда не дал свершиться тому, что я хотела сделать больше из упрямства, нежели из любопытства или от большой страсти.

Отец тогда меня выпорол. Ремнём. Первый и последний (надеюсь) раз в моей жизни. Это была позорная страница моей жизни – горькая от слёз и боли, но немного приправленная сладким: Яр Невский был тем, с кем я впервые поцеловалась.

И ещё кое-что. Он меня трогал, как мужчина трогает желанную женщину. Это было страшно и волнительно. И мне нравилось, как смотрел на меня и что делал Невский. Именно поэтому я готова была снять перед ним трусы. Точнее, позволить их снять.

Я до сих пор помню, что последовало дальше. В мельчайших подробностях. Так ярко, как будто это было вчера. Может, поэтому я прикрыла глаза, испытывая всё тот же жгучий стыд.

– Ты с ума сошёл? – пробормотала я с отчаянием, понимая, что качусь, как головой в сугроб и ничего сделать не могу: санками своей жизни управляю не я, а он – мой отец, мой монстр, мой мучитель.

– А что тебе в этот раз не нравится? – вот теперь по-настоящему, по-волчьи оскалился-ухмыльнулся отец. – Ты ж его хотела? В постель к нему прыгала. Вот, есть возможность закрыть гештальты. Сбудется твоя мечта.

– Восемь лет прошло, пап, – наверное, я спорила с ним уже от отчаяния.

– А помнишь до сих пор, – снова ударил он ладонью по столу. – Всё. Хватит разговоров. Вперёд и с песней. Жду тебя через час внизу. Точнее, уже через пятьдесят минут. Не трать даром ни своё, ни моё время. Это ничего не изменит, ты же знаешь.

Да, я знала. Точно так же, как и то, что через пятьдесят минут я буду ждать его внизу, а не умчусь в никуда, теряя туфли. Хотя, наверное, именно так и стоило мне поступить.

Глава 2