Грязная кровь

Голоса из тьмы

Первое, что помнила Мэв, — это как очнулась в луже розоватой воды. Болело абсолютно всё. Дрова в камине едва тлели. Подкинув оставшиеся доски, девушка села. Когда пламя разгорелось ярче, Мэв дрожащими руками сняла холодную тяжёлую броню, а потом и заледеневшую рубашку. Отжав сорочку, девушка стала растирать мокрой тканью тело, возвращая нормальный кровоток. Плоть выглядела синюшной, руки слушалось неохотно. При каждом движении плечо взвывало нестерпимой болью. Но Мэв не жаловалась, так как мучения доказывали, что она всё ещё жива.

Сейчас девушка молилась, чтобы наутро пальцы на ногах и руках не почернели, указывая на то, что плоть начала отмирать. Если подобное случится, то без лекарств и магии она просто умрёт. Рана на ноге лишь слабо кровоточила. Прижигать её лучница не стала. Оторвав рукав рубахи, просто перевязала ногу и, натащив ещё сырую одежду, поднялась, оглядываясь вокруг. В шаге от очага её подстерегал холод. Сев чуть в стороне от лужи, Мэв решила просохнуть.

Когда девушка жила на ферме, у неё была роскошная тёмная коса. Волосы пришлось отрезать ещё в тренировочном лагере из-за вездесущих вшей. Позже она узнала рецепт от этой напасти, но было уже поздно. С тех пор волосы девушки отрасли лишь до скул и сейчас быстро просохли. Стало лучше, но Мэв понимала, что если она хочет пережить эту ночь, то нужны дрова. Броня всё ещё оттаивала, и девушка, хромая на раненую ногу, пошла к лестнице, решая — лучше ли ей подняться наверх или спуститься вниз. Босые ноги быстро замёрзли. Она вернулась к камину, надела мокрые сапоги и взяла с пола обронённый кинжал. Никто не пришёл, пока она лежала без сознания, да и сама башня казалась безжизненной, но это не значило, что этажом ниже злокрысы или прочая погань не устроили себе гнездовье. Для крупной крысы раненая девица окажется лёгкой добычей. А если в подвале живёт что похуже, то и кинжал ей особо не поможет.

Некстати вспомнился труп морозного паука, которого парни убили во время вылазки и притащили в лагерь. Решили так показать свою удаль. Но их квартирмейстер Гамм лишь посмотрел на жуткое членистоногое, сплюнул и сказал, что тот мелковат. «Взрослый раза в два побольше будет, — поведал рубака, охлаждая пыл гордецов. — Ну а про гигантов я и вовсе промолчу. А на севере встречаются белые пауки. Вот это вообще смерть: чтобы уложить такого, надо всю башку молотом ему расколотить, однако перед этим он успеет трижды тебя отравить».

Паутины впереди и правда было много, но старой, сизой, забитой пылью и такой же заброшенной, как и сама башня. Пролётом ниже она обнаружила груду расколотых бочек, наполненных каким-то иссушенным гнильём. Собрав немного трухлявых досок, Мэв вернулась к камину, решив, что до утра этого хватит.

* * *

Утром Мэв ощутила жар, жажду и голод. Последний быстро прошёл, а чтобы бороться с первым, пришлось надеть едва просохшую броню. Что же до жажды… На улице полно снега, нужно лишь его растопить. И нужен огонь, без него она умрёт.

Одевшись, лучница вышла наружу и поняла, что просидела в башне куда больше времени, чем думала прежде. Бросая красноватую тень на снега, Око Магнуса склонилось к горизонту. Хромая и утопая в снегу, девушка подошла к первому из строений и попыталась оторвать одну из досок. Ничего не вышло, у Мэв почти не оставалось сил. Пришлось вернуться, спуститься в подвал и собрать остатки старых бочек, прихватив заодно и гниль, оказавшуюся трухлявой ботвой. Кто бы ни жил здесь прежде, он, верно, хотел вырастить урожай. Безумец!

Напитав огонь новой пищей, девушка решилась спуститься ниже и нашла на стене старый факел, который с превеликой неохотой разгорелся.

— Найти бы масла, — сказала Мэв сама себе, решив, что звук собственного голоса всё же лучше царящей вокруг тишины. И вновь пошла вниз, решив, что наверху наверняка не осталось ничего интересного. Второй лестничный пролёт кончился на небольшой кузне, с полками у стен и столом по центру. Все припасы истлели, но бутыль с прогорклым маслом она таки смогла отыскать и подпитать им огонь факела, разгоревшегося так ярко, что маленькая брошенная кузня показалась почти уютной. Обшарив все полки в поисках хоть какого-то зелья, девушка запыхалась. Полочки наполняла труха, пустые бутыли и почерневшая посуда. Оружия тоже не нашлось. Ржавые куски металла были остатками вил, лопат и острог. Бывший хозяин этой башни и правда уважал труд, а не разбой. Хорошо ли это для неё? В брошенном бандитском лагере лучница бы наверняка отыскала лекарства. А что мог оставить для неё фермер, кроме паутины и истлевшей ботвы?

Взяв целую тарелку, Мэв вернулась к очагу. Затушив факел и выйдя наружу, она зачерпнула снега и отнесла к огню. Что ж, от жажды точно не умру, подумала Мэв. Оставался лишь холод, голод и лихорадка, от которой её медленно начинало трясти. Свернувшись клубочком у огня, девушка позволила себе заснуть. Сон — тоже лекарство, как говорила мама.

* * *

Следующий день ознаменовался тем, что лихорадка немного ослабла и девушка смогла обследовать верхний этаж, который раньше оставляла без внимания. Здесь гулял ветер и царил полный разгром. Она нашла несколько испорченных книг, худое ведро, метлу, парочку факелов и несколько кроватей с поломанными ножками, которые не смогли выдержать даже её малый вес, но могли стать дровами для камина.

Поразмыслив, Мэв решила перенести свой маленький лагерь поближе к брошенной кузне этажом ниже. Там тоже был очаг. Да и под землёй было куда теплее и не было сквозняков.

Нога припухла и болела, но пальцы, вопреки опасениям, не поддались отмиранию. Это был добрый знак. Используя метлу как костыль, девушка отнесла вниз все полезные находки и запас дров для очага, прихватив чудом сохранившиеся подстилки с кроватей, которые в кои-то веки обещали ей тепло во время сна. Ложась спать, Мэв подумала, что завтра нужно будет выйти наружу. Это не мог быть материк, слишком долго они плыли на север, чтобы оказаться возле большой земли. Но если это остров, то когда-то он был обитаем, а значит, здесь наверняка водилась живность. При помощи кинжала ей, конечно, не прикончить хоркера, но набрать ракушек или яиц она сможет, а большего и не надо, думала девушка, забираясь под старые шкуры.

Среди ночи Мэв разбудил странный шум, но, прислушавшись, она подумала, что это проделки ветра в вершине башни. Прежде девушка не слышала подобного, но кто знает, как изворотливо местное эхо. Несколько раз за ночь лучнице казалось, что она слышит чей-то зов, но слабость вновь и вновь вгоняла её в дрёму.

К утру звуки стихли, и Мэв, верная своему слову, опираясь о метлу, вышла наружу. Снег слепил, заставляя её корчиться на свету, как голодного вампира. Прислушавшись, девушка услышала шум моря и поняла, что всё не так уж и плохо, раз остров не со всех сторон был скован бродячими льдами. На берегу могло хоть что-то расти.

И правда, возле довольно солидного на вид причала девушка заприметила чахлый куст снежных ягод, скудный урожай которого вернул часть сил и надежду на то, что загадочный остров, ставший для неё приютом, не послужит ещё и могилой. Хоть строения и были похожи на развалины, но этот причал мог вполне служить перевалочным пунктом для рыбаков и мореплавателей. Этот остров мог быть ориентиром для них, а если учитывать, что весь восток заняли войска Ульфрика, шанс, что рыбаки помогут ей, завидев форму Братьев, был велик.

Усевшись на разбитую бочку у причала, девушка тщательно прожевывала ягоды, стараясь не съесть их слишком быстро, чтобы утолить жуткий голод, мучавший её все эти дни.

Закончив трапезу, Мэв дождалась момента, когда туман рассеялся, открыв ей бескрайний горизонт, занимаемый морем и льдом. Впервые, глядя вдаль, Мэв подумала об остальных. Что стало с их кораблём? Выжил ли кто-то? Выжил ли Стэн? Оглянувшись назад, она как никогда остро поняла, что теперь ей не хватает навязчивой заботы друга. Будь молодой вор здесь, то наверняка бы придумал, как выбраться с острова в большой мир. Приятель всегда находил выход и силы, не то что она. Мэв обхватила плечи и тоскливо поняла, что, лишь утратив опору, осознала, как много та значила. Даже несмотря на недобрую славу, девы в шатре страшно завидовали смуглой малявке и вечно подначивали девушку сходить ночью из лагеря вместе с рифтенцем, говоря, что этим она осчастливит молодого норда и усмирит его дурной нрав. Но Мэв каждый раз отказывалась, помня обещание, которое дала сама себе ещё зелёным подростком. Как глупо! Она бы могла принять Стэна. А через два года, когда кончился бы его срок, они ушли бы из лагеря вместе в поисках лучшей доли. В конце концов она женщина и её судьба — рожать детей и поддерживать огонь в очаге. Пролив кровь и познав ужасы войны, девушка поняла, что женский удел не так плох, если рядом с тобой сильный мужчина, готовый оградить от опасности. Безумная беглянка в чём-то была права: Стэн не был красавцем и героем, овеянным славой, но у него была сила, хоть и хранящая тёмное начало. С ней молодой вор был добр — так чего же ещё желать девочке с фермы? Уж точно не зачарованного принца из иных земель, как в любимой сказке!

Больная нога не дала девушке пройти по берегу, и она, оборвав оставшиеся ягоды, вернулась в башню, обещая себе, что завтра пройдёт по берегу и найдёт ещё больше еды. Ведь люди же как-то жили здесь, пока строили эту крепость.

Однако, проснувшись на четвертый день, девушка с ужасом осознала, что нога опухла ещё сильнее и, если срочно ничего не сделать, то рана от эльфийской стрелы её убьёт. Выпив остатки воды и поев ягод, Мэв с трудом поднялась с постели и решила спуститься в самый низ башни в поисках чего-то, что могло остановить воспаление.

Внизу царило запустение, украшенное пучками сизой паутины. Ни намёка на зелье или порошок не было, лишь поломанный скарб, бочки, обломки вил и мотыг. Окончательно надежда девушки умерла, когда она нашла то, что, несомненно, прежде было кладовой, но, кроме иссохших, подвешенных пучков трав, превращающихся при прикосновении в труху, она нашла несколько пустых бутылей из-под зелий и пару бутылок вина. Они-то как раз были полны. Без энтузиазма взирая на находку, лучница горько усмехнулась.

— Что ж, перед смертью точно успею утопить горе в вине, — сказала она сама себе и, обессиленная, привалилась к одной из полок за спиной, по которой шарила совсем недавно.

Что-то звякнуло. Мэв взглянула вниз — на каменный пол — и увидела ключ. Но откуда он? Ведь в башне она не нашла ни одной запертой двери или сундука! Даже входная дверь закрывалась не на ключ, а на засов. И лучница предусмотрительно опустила его, когда ложилась спать. Тогда… Быть может, она что-то упустила? Точно! Самый нижний пролёт заканчивался коридором, заставленным бочками с трухой. Она не полезла туда, решив, что просто упрётся в стену. Не могла же эта башня уходить так глубоко под землю. Но, может, там была дверь? Или сундук? А в нём хоть одно завалявшееся зелье. В таком холоде оно могло сохранить свойства даже годы спустя! Стэн рассказывал ей о зельях, которые отчаянные искатели приключений извлекали из древних нордских гробниц, — они сильно горчили и туго открывались, но качества их были почти такими же, как и тех, которые совсем недавно сварил современный алхимик. Подобрав ключ и опёршись о ручку метлы, девушка похромала к выходу с твёрдым намерением исследовать заваленный проход. На её счастье, таскать бочки не пришлось. Протиснувшись боком с зажжённым факелом в руках, девушка с замиранием сердца заметила то, чего не замечала прежде. В конце коридора и правда была дверь.