Ну уж нет, Грейнджер!

Пошел вон, мерзавец!

— Итак… Как ты видишь дальнейшее развитие событий, Грейнджер?

Гермиона закрыла глаза и помассировала переносицу двумя пальцами. Меньше всего ей сейчас хотелось снова окунаться в мысли о ее будущем. Очень мрачном будущем, по мнению Грейнджер.

— Малфой, может, ты позволишь мне хотя бы чай выпить? Я сплю на ходу, — а сама жадно наблюдала, как Драко потягивает ее вкусный, все еще горячий кофе.

— Конечно. Извини, я должен был подумать раньше.

Несколько минут, пока девушка из приемной готовила Гермионе зеленый чай, он наблюдал за ней. Она выглядела очень уставшей: мешки под глазами, покрасневший нос, как при насморке, пустой взгляд, даже ее гладкая кожа казалась серой. Когда секретарь покинула кабинет, он рискнул спросить:

— Ты плохо спала?

Она кивнула, а потом заметила изучающий взгляд на себе и поняла, что Малфой ждет развернутый ответ. Поэтому со вздохом сказала:

— Если тебе правда интересно, то спала я ужасно. Я проплакала весь вечер, — она увидела, что Драко смотрит на нее осуждающе, и попыталась оправдаться: — Я честно старалась не впадать в истерику, но это произошло само собой. А потом я всю ночь просыпалась из-за кошмаров. Ну и утром меня снова тошнило. Но к этому я уже привыкла, — она скривилась.

— Грейнджер, — Драко не знал, что говорить в таких случаях. Он понимал, что ей сейчас несладко. Вся ее жизнь переворачивается с ног на голову. И это невозможно остановить. Он взял ее руку в свою и провел большим пальцем по тыльной стороне ладони. — Прости, что тебе приходится все это переживать. Я понимаю, что тебе тяжело принять всю эту ситуацию. Мне тоже нелегко. Но… Мы скоро станем родителями, Гермиона. И хочется тебе или нет, но отцом этого ребенка буду я, а ты — его мамой, — он легко улыбнулся, как будто нарисовал все это в своем воображении, но быстро вернулся в реальность. — Так вот, ты должна знать, что я хочу и жду этого ребенка. И я уже говорил, что тебе придется часто меня видеть, сегодня ты в этом убедилась. Меня волнует абсолютно все, что связано с твоим здоровьем и здоровьем моего ребенка. Я буду ругать тебя, если понадобится. Буду помогать тебе и успокаивать, если ты будешь нуждаться в этом. Ты можешь связываться со мной днем и ночью, даже если ты просто захочешь поговорить. Только не доводи себя до слез, умоляю. Ты должна запомнить, Грейнджер, что теперь ты можешь на меня положиться во всем.

Драко поднял взгляд, чтобы заглянуть в глаза Гермионы и прочитать ее эмоции. Но она сидела с округлившимися глазами и смотрела, как палец Малфоя чертит узоры на ее ладошке. Все сказанное им казалось ей нереальным. Эти слова просто не мог произнести трусливый слизеринский гаденыш, которого она помнила. Этот Малфой был за гранью ее понимания!

Как только она заставила себя оторваться от их сплетенных рук, сразу наткнулась на внимательные серебристые глаза. Она не нашла и следа презрения и ненависти, что плескались в его взгляде в школьные годы, не было надменности и гордости, присущей всем Малфоям. Но зато она разглядела там заботу. Ее это выбивало из колеи. Видимо, она совсем не знала Драко Малфоя!

— Малфой, когда ты успел повзрослеть и из трусливого хорька превратиться в мужчину?

Она услышала его смех. Не гнусное хихиканье, а настоящий, искренний, веселый смех. Она его таким никогда не видела. Он с улыбкой произнес:

— Грейнджер, ты повторяешься, — заметив на себе вопросительный взгляд, Драко решил объяснить: — Именно эту фразу ты сказала мне за вторым бокалом огневиски на Рождественском приеме, — в глазах заплясали чертики. — Хорошо, что сегодня ты пьешь только чай, а то мне снова пришлось бы защищать свою честь.

Лицо Гермионы приобрело пунцовый окрас, но смущение не помешало ей разозлиться.

— Ты на что это намекаешь? — ее глаза сузились, пальцы вцепились в стол, а грудью она подалась вперед.

— Я ни на что не намекаю, а очень прямо говорю, что ты затащила меня в мою собственную постель.

Он замолчал и, не обращая внимания на то, что Гермиона уже почти дымилась от гнева, нагло пялился на вырез ее блузки. Драко завороженно наблюдал, как грудь то поднимается, то опускается от тяжелого и быстрого дыхания. «Ее сиськи были меньше! Я точно помню». Он, задумавшись, свел брови, а потом неуверенно поднял палец и указал на зону декольте.

— Они стали больше! Они, что, выросли, Грейнджер?

Гермиона обалдела от этого вопроса, не понимая, что он имеет в виду. Потом проследила за направлением, куда он тычет своим длинным аристократическим пальцем. От осознания, что его внимание привлекла ее налившаяся грудь, она зарычала и постаралась сильнее запахнуть края блузки.

— Чертов извращенец! А ну выметайся отсюда!

— Сейчас они выглядят еще лучше! — он откровенно издевался над ней.

— Малфой!

— Такие аппетитные… Можно потрогать? — ему было весело, он любил доставать Грейнджер, поэтому не мог отказать себе в этом удовольствии даже сейчас, когда она была беременна. Ему нравилось, что от невинных намеков она превращается в разъяренную фурию. Глаза пылают, кулачки сжимаются. Вся такая грозная и… привычная. Но пусть лучше злится, чем плачет.

— Пошел вон, мерзавец! — она схватила пустую чашку от выпитого чая и замахнулась. Малфой решил ретироваться, поэтому быстро вскочил со стула и задом попятился к двери:

— Ладно, вижу, ты не в настроении. Гормоны, наверное. Тогда отложим разговор на вечер. Я зайду в гости, — его все равно веселила ситуация, поэтому он с хитрой улыбкой добавил: — А ты надень что-нибудь облегающее с большим вырезом!

После этих слов чашка незамедлительно полетела в сторону хохочущего Малфоя, который еле успел выпрыгнуть за дверь.

* * *

Падма очень удивилась, глядя, как Малфой быстро выскакивает и закрывает кабинет Гермионы, как будто за ним гонится бешеный гиппогриф. Но еще больше ее поразило, что он при этом смеялся, как нашкодивший ребенок. «Что происходит? Гермиона извиняется перед Малфоем, чего она почти никогда не делает, даже если знает, что неправа. Он хохочет, покидая ее кабинет. Когда они успели поладить? Или мне кажется?»

Патил оторвалась от мыслей, когда увидела перед своим рабочим местом силуэт мужчины в дорогом дизайнерском костюме. Оказывается, пока она размышляла об отношениях будущих родителей, один из них, а именно Драко Малфой, собственной персоной, подошел к ней. Он был в хорошем настроении.

— Мисс Патил, могу я попросить вас уделить мне несколько минут?

— Да-да, конечно, — она поднялась и оглянулась. — Пойдемте в конференц-зал, мистер Малфой. Обсудим все интересующие вас вопросы там.

Сотрудники Отдела магического правопорядка совершенно не понимали, что происходит сегодня с самого утра. Во-первых, глава отдела — их деспотичная начальница, никому еще не сделала ни одного замечания. Во-вторых, в отдел забрел очень неожиданный гость, бывший Пожиратель Смерти — аристократ чистых кровей и, по слухам, школьный враг Гермионы Грейнджер. «И что это у него за дело такое, которое не терпит отлагательств? Если он сначала кричит на их руководителя, а потом смеется, выходя из кабинета?» И еще у него какие-то секретные переговоры с Падмой Патил… Очень странный день.

В конференц-зале Малфой сразу перешел к делу:

— Падма! Ты ведь Падма? А то вас, Патил, было две.

— Ты угадал, — перебила она его и нетерпеливо спросила: — Вы поговорили? Что ты хотел?

— От тебя помощи, — он вздохнул, как будто ему сложно было кого-то о чем-то просить. — Как я понял, ты и Грейнджер — лучшие подруги, и ты в курсе, что произошло. Так? — когда она кивнула, он продолжил: — Я прошу тебя, присматривай за ней.

Падма приподняла брови в удивлении:

— В каком смысле?

— То, что она может сотворить какую-то глупость, и ты, и я сегодня уже поняли. Поэтому прошу, наблюдай за тем, что она тянет к себе в рот. И следи, чтобы она вела себя как беременная, а не как никогда не устающая, всех спасающая героиня со всеми вытекающими.

Падма только молча кивнула, а сама поразилась, как Малфой уже вжился в роль заботливого папочки.

— И если что-то с ней или с ребенком случится, пожалуйста, свяжись со мной в любое время.

— Хорошо.

— Понимаешь, я бы сам всем этим занимался, но мне нельзя часто здесь показываться. Пойдут слухи. Мы с ней это еще не обсуждали, но я уверен, что Грейнджер будет расстроена, если все раскроется.

— Да, сейчас это ни к чему. Тем более она бросила Рона из-за того, что не хотела детей и семьи, а тут беременность. Да еще и от тебя! Друзья ее точно не поймут.

Эта информация заставила Малфоя свести брови и задуматься. Он не заметил, как высказал свои мысли вслух:

— Так вот почему она так переживает. Этот ребенок не просто ломает ее карьеру. От нее все отвернутся.

— Именно этого она и боится. Гермиона была не готова к серьезным шагам, не хотела становиться матерью, а Рон хотел большую семью с кучей детишек, а не независимую жену-карьеристку. На нее давили — и она ушла. Для нее перспектива стать мамой — большой удар. Ей придется отказаться от всех планов, которые она себе наметила на будущее, — Падма задумалась и рискнула задать вопрос: — А почему ты так вцепился в этого малыша, если не секрет? Знаешь, ты не производил впечатления сверхзаботливого человека, мечтающего о детях.

— Ну, не все впечатления верны, — заметил он и грустно добавил: — Я несколько лет считал, что не могу иметь детей, что мой род прервется. Так что этот ребенок для меня меняет многое. Мне нужен наследник. И если судьба решила мне его подарить, то я сделаю все, чтобы он родился здоровым и вырос счастливым. Даже если для этого придется привязать его сумасшедшую мать к себе и следить за каждым ее шагом, — уголки его губ дернулись. — Ой, кстати, совсем забыл… Ты бы проверила, как там она сейчас. А то я, кажется, ее раздраконил перед уходом. Она была в бешенстве.