Стать человеком получше

Если провести расследование, можно прийти к выводу, что я решил отомстить ей, убив её шоколадным пудингом. И поэтому вонзил это полное консервантов и сахара оружие ей в рот. Интересно, какое наказание полагается за матереубийство?..

Пожилой мужчина, что сидит справа от меня, разгадывает кроссворд. Третье по горизонтали — «виселица», а он никак не может до этого додуматься. Мне хочется отнять у него журнал с ручкой, но это выглядело бы странно. Чуть менее странно, чем полный дом булыжников.

Раньше Дэнни приносил по камню за каждый день воздержания. А теперь — за каждый день без Бэт. Но что тогда, что сейчас, он выходит за установленные им же рамки и тащит все камни, которые только умудряется найти. А поскольку работы у него с недавних пор нет, времени свободного хватает на все пять, а то и на десять булыжников.

Понимаете, даже если ты занимаешься полной хернёй, но очень стараешься, то в какой-то момент становишься в этом мастером. Так вот, Дэнни — мастер по сбору камней. Если бы за это платили, он снял бы себе квартиру. Забрал бы к себе прожорливую Пэтси и камни.

Хотя не уверен, что мне стало бы от этого легче. Потому что, откровенно говоря, бесит меня вовсе не чужая кошка, не грохот в прихожей по ночам и даже не заваленная гранитом дверь в кладовку. Меня бесит то, что Пейдж исчезла.

Я встаю со своего места. Краем глаза вижу, что в пустые клеточки кроссворда мужчина вписал слово «расстрел». Неправильно. Как бы ему об этом намекнуть? Вот сейчас приступ удушья оказался бы очень к месту. Но больше я этим дерьмом не занимаюсь. Молча выхожу из вагона.

* * *

У меня не было эрекции два месяца. Последний раз это случилось, когда рядом стояла Пейдж. Ну, или лежала.

Помню, я обвёл её силуэт по контуру тени на стене клиники. А потом, после секса, сделал то же самое в своей спальне. Ну, чтобы задокументировать момент. Но, наверное, зря я это. Порой мне кажется, что Пэтси смотрит на этот рисунок с осуждением. Я бы сказал, что мне плевать на мнение глупой кошки, но это не совсем так. А вдруг у меня не стоит из-за этого художества? А вдруг весь секс, что был отведён мне в этой жизни, я уже израсходовал? И как это проверить?..

На работе в Дансборо ко мне подходит Урсула. Я чуть было не предложил ей по-быстрому перепихнуться, но нет: не факт, что у меня выйдет. Ведь с ней я лажал и в лучшие времена. Учтите: если вы вдруг решили, что доярка-наркоманка осуществит своими пальчиками все ваши мечты, то Урсула вас разочарует. Я бы на вашем месте отдал предпочтение зависимым от секса заключённым, которых освобождают на пару часов для групповой терапии. Это верняк.

См. также: Нико.

См. также: Лиза.

См. также: Таня.

В худшем случае их раньше времени заставят вернуться в тюрьму. Но это ведь не так страшно, как если женщина пропадает совсем? Типа как Пейдж.

— Ты выглядишь неважно, — Урсула заговорила первой. — Всё из-за матери, да? Я слышала. И видела тебя по телеку, с камнями.

Я молчу, потому что она вроде как и не спросила ничего.

— А как Дэнни? Его тоже видела по телеку. Он круто подкачался.

— Это всё камни, — говорю. Думаю про себя, считается ли употребление слова «телек» грубым нарушением исторической достоверности. Если и так, вряд ли кто-то будет против поглазеть на Урсулу в колодках. Многие бы и доплатили за такое. Но я на неё не доношу. Лишняя возня ни к чему.

Иду в курятник, встряхиваю пару яиц и надеюсь, что из них вылупятся достаточно забавные уродцы. Больше занять себя нечем. В последнее время на работе я буквально не делаю ничего. Оправдываю себя тем, что и в восемнадцатом веке существовали тунеядцы, а значит, я выгляжу вполне уместно и не выбиваюсь из общей картины. На всякий случай готовлюсь использовать этот аргумент в качестве оправдания, если меня застукают, когда ложусь на стог сена в сарае с цыплятами. Случайно засыпаю. Хотя, говорят, если ты ложишься и закрываешь глаза — это уже вроде как намеренно. Но я не из тех, кто строит долгосрочные планы.

Просыпаюсь — а рядом стоит Пейдж. Одежда на ней точно нарушает историческую достоверность. А её присутствие здесь нарушает здравый смысл.

— Нет, ты не спишь, — говорит. — Я пришла на экскурсию. Хотела тебя увидеть.

— Могла бы просто позвонить, — отвечаю.

— Позвонила бы, если бы хотела услышать, — возражает Пейдж. — Я пришла, потому что сегодня меня точно заберут обратно.

— В психушку?

— Нет, в будущее. Надеюсь, система не решит, что здесь и правда восемнадцатый век и не перенесёт меня не в тот год.

— Может, останешься? — предлагаю так, будто Пейдж не свихнулась, а просто собирается переехать в другой штат, поюжнее.

— Не могу. Мне же надо спасать человечество.

— Я думал, ты просто головой поехала.

— Да, мне тогда тоже так показалось. Но когда я проснулась у тебя тем утром, сразу получила сообщение из будущего. Мне передали, что надо спрятаться и подождать. До этой ночи.

Звучит как полный бред, но я киваю. Говорю:

— Так и думал, иначе ты бы не ушла без предупреждения.

— Ну конечно, — теперь кивает Пейдж. Кажется, она довольна моей реакцией.

И знаете, мне нравится думать, что через пару минут после нашего разговора она просто растворилась в воздухе. Небольшой щелчок — и всё. Кроме цыплят, никого рядом не осталось.

И либо Пейдж — крутой генетик, вернувшаяся в своё время спасительница человечества. Либо у меня глюки. Мне больше по душе первый вариант. Хотя я в любом случае остался ни с чем.

Есть и хорошая новость: до того, как исчезнуть, Пейдж подарила мне грёбаную эрекцию. И я чувствую, что трахнул бы сейчас кого угодно. Но рядом нет уже ни её, ни даже обдолбанной Урсулы. Чтобы сбить напряжение в паху, я снова думаю о смерти матери, о камнях, о Дэнни и о кошке его бывшей. Это срабатывает.

Перед уходом прихватываю с собой одного из оравы чёрно-белых цыплят. Там есть парочка с виду нормальных, но в основном все они деформированы. Кто без лапки, кто без глаза, у кого голова сплющена. Мне приглянулся тот, что с одним крылом. Я решил, что он хотя бы сможет в случае чего убежать от Пэтси. А идеала всё равно не существует, даже среди отборных цыплят, которых выставляют на цыплячьих выставках. Если такие вообще проводят.

Мама говорила: ничто не может быть столь совершенным, насколько я могу себе вообразить. Так вот, если бы она знала, как много изъянов в любом образе, который только рождается в моей голове, то умолкла бы на середине своей фразы.

Она бы не вынесла этих уродливых цыплят. Не приняла бы, что это я сделал их такими. Мама не радовалась бы тому, что мой друг завалил её дом камнями. И точно прогнала бы кошку — у неё же была аллергия на шерсть. А ещё мама точно посоветовала бы мне уволиться с этой никчёмной работы. И сказала бы мне забыть о Пейдж.

Хорошо, что мамы больше нет.

Иногда одна банка шоколадного пудинга даёт нам больше, чем мы от неё ожидаем. Даёт свободу.

— Братан, ты должен убрать эти камни отсюда, — говорю Дэнни, как только возвращаюсь домой. — Я задолбался слушать, как ты громыхаешь ими по ночам.

— Сто пудов. Когда соберу достаточно.

Дэнни и в первый раз говорил, что не знает своей конечной цели и не узнает, пока не уложит последний камень. Но весь прикол в том, что камни никогда не закончатся. В отличие от моего терпения. Я говорю:

— Лучше прямо сейчас. Тут осталось так мало места, что скоро и Пэтси не сможет пролезть к своему лотку. А ещё у нас теперь есть цыплёнок. Я назвал его Чак.

— Кто вообще даёт цыплятам имена?

— Я даю. Это же мой чёртов цыплёнок, — отвечаю, устраивая птенца на одном из камней. Свить гнездо тут определённо не из чего, да цыплята этим и не занимаются. Что ему нужно? Клетка как у хомячка? Аквариум? Или небольшой курятник?

— Если бы у нас была ТАРДИС, как в «Докторе Кто», я бы мог складывать камни туда, — говорит Дэнни так, словно это и правда рабочая идея, и машину времени, которая внутри больше, чем снаружи, можно заказать с доставкой на дом.

— Ты слишком много смотришь кабельное, — говорю. — Если бы у нас была ТАРДИС, мы бы тут не сидели.

— А где бы сидели?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Видимо, в ТАРДИС, она побольше дома будет. А ты что, веришь в путешествия во времени?

— Ещё бы. Я два года работал в тысяча семьсот тридцать четвёртом. В нормальном мире наступил бы как минимум тридцать шестой.

— Да нет, я серьёзно.

— А я разве нет?.. Братан, поможешь перенести камни на задний двор? Можно собрать из них что-то типа веранды.

— Лады, — говорю.

Я согласился бы на любую авантюру, лишь бы после неё всё стало бы чуточку более нормальным. Если, конечно, строительство веранды из камней, которые твой друг собирает за каждый день без перепихона, можно назвать нормой.

Поднимаю камень и иду с ним во двор. Во мне, как и прежде, нет ничего хорошего, я не добрый и не заботливый. Если убрать из моей жизни всё сомнительное, останется только белый шум. Помехи. Но я всё ещё не теряю надежды стать человеком получше, что бы это ни значило.

Для начала признаю три истины: мама умерла, Пейдж пропала, камней больше не будет.

«Конец» — неподходящее слово, но это первое, что приходит на ум.