Тёмная, книга 1

Глава 1

Хейл пристально смотрел в огонь, наблюдая, как алые языки пламени разрывают ночь вспышками света. Внутри клокотало горькое осознание: стремление всё контролировать привело лишь к тому, что он потерял абсолютно всё. Братья мирно спали у костра, ничего не зная о его внутренних терзаниях. «Если бы… Нет. Хватит уже, хватит себя изводить», — тут же оборвал он навязчивые мысли о том, что можно было сделать иначе. За последние полгода они с братьями изучили каждый листок в лесах от Элисары до Корнита, а затем и до самого Тэмина, но следов Тэлли и Эла так и не обнаружили.

Не в силах больше терпеть эти муки, Хейл вскочил на ноги и нервно двинулся обходить лагерь, хотя в этом совершенно не было необходимости. Наёмники перестали их преследовать, поскольку с ними не было Тэлли, хотя Хейл опасался, что они уже просто её нашли. Когда они отправились на поиски Эла и Тэлли, Хейл наконец поделился с братьями всей известной ему информацией о ларинах. Они сильно разозлились, что он утаил столь важную вещь, однако признали: другого выхода и правда не было. «Ты мог бы довериться нам! Мы бы никому не проболтались, что ты полукровка!» — вспылил тогда Крест. Хейлу пришлось успокаивать его, напоминая, что обещание, данное матери, не нарушил бы никогда — ведь тайна прежде всего принадлежала ей. Лишь после этих слов братья смирились окончательно: они чтили данное слово и сами поступили бы также.

Пустынники тоже пропали с этих земель, и территории выше Великой стали совершенно безопасны. Но Хейла не покидало чувство, что их исчезновение каким-то образом связано с Тэлли и Элом. Он отчётливо помнил каждую минуту тех первых дней после нападения — словно всё случилось лишь вчера. Скользя пустым взглядом по деревьям, Хейл не замечал ничего вокруг, вновь и вновь погружаясь в воспоминания.

Когда Хейл вернулся из Элисары во дворец по приказу деда, он сразу же попытался прорваться к нему, чтобы выяснить подробности нападения на Тэлли. Но Ферандир вместе с несколькими королевскими стражниками заперли его в комнате, запретив выходить до особого распоряжения. Позже от Джаниеля, своего поверенного, Хейл узнал, что король назначил дату королевского приёма, чтобы выбрать ему невесту.

«Наивный старик», — усмехнулся Хейл, обходя лагерь уже в пятый раз.

Разумеется, как только претендентки услышали новость о дате, каждая решила немедленно проявить себя и представить все свои достоинства перед принцем. В комнату Хейла теперь впускали только Джана, Иланира и любую из девушек-претенденток, пожелавших с ним уединиться. Его попытки запретить женщинам посещать его ни к чему не привели: личную охрану Хейла сменили на королевских воинов, на которых он не имел никакого влияния. Стража даже не слушалась Иланира, хотя тот был вторым по званию после генерала королевской гвардии. Комната превратилась в проходной двор, и если раньше Хейл чувствовал себя неуютно во дворце, то теперь лишился и последнего убежища — единственного места, где ранее находил покой.

В первый день пребывания во дворце Хейл ощущал себя пойманным зверем, бесконечно наворачивая круги по комнате. Он останавливался лишь у шкафа, в котором хранилось красное платье Тэлли, которое Джаниель предусмотрительно забрал из её покоев и спрятал здесь. «Только благодаря ему никто не понял, что платье всё ещё красное. Что это была не иллюзия, а физическая магия», — с запоздалым ужасом осознал Хейл свою ошибку на балу. Но тогда, под гневным взглядом короля, никто даже не задумался, почему платье изменило цвет и форму, решив, что чары сами исчезнут через день-другой.

«Интересно, что подумал Джан? Догадался он или не придал этому значения?» — вновь задался вопросом Хейл. Ему так и не удалось тогда с ним переговорить и узнать, что именно известно другу. «Да теперь это уже неважно. Вряд ли я когда-нибудь снова войду во дворец как принц», — мрачно усмехнулся он. Как и обещал самому себе, Хейл больше не собирался следовать никаким правилам аурийского трактата. Отныне он будет действовать по собственным законам, какими бы ни оказались последствия.

Когда Хейлу наконец удалось переговорить с Иланиром, тот поделился с ним последними новостями и слухами из дворца. Оказалось, что его поступок на балу вызвал возмущение высших кланов, которые заявили, что не желают видеть принца Индариеля во главе королевства. «Как будто их кто-то спрашивать будет», — усмехался тогда Хейл. К его удивлению, король сумел сгладить ситуацию, списав произошедшее на молодость и горячий нрав принца, благодаря чему скандал постепенно замяли. Однако нападение на Тэлли дало понять всем во дворце, что принц Индариель сделал собственный выбор, и, пусть со скрипом, но двор был вынужден его принять.

Мнения разделились: большая часть низших кланов неожиданно встала на сторону Хейла, хотя раньше считала его недостаточно достойным правления. Вместе с Иланиром они пришли к выводу, что причина такого поворота — именно Тэлли, а точнее, то, что Хейл осмелился выбрать её в претендентки. Осознав, что принц вовсе не настолько закоснелый хранитель традиций и правил, многие низшие кланы увидели в этом свои выгоды, тогда как высшие, напротив, окончательно отвернулись от него.

Вернувшись мыслями в настоящее, Хейл с раздражением сплюнул на землю: «Как же меня достали эти бесконечные политические игры!».

Он замер, неожиданно ощутив, как его вновь захлёстывает отчаяние. Подобное случалось всё чаще, и это выводило его из себя. Странное чувство безысходности, будто весь мир сузился до крошечной точки, из которой невозможно выбраться. Прислонившись лбом к дереву, Хейл глубоко вдохнул терпкий, прелый запах коры, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце и хаос в мыслях.

Это был страх.

Он боялся.

Даже признаваясь себе в этом, он не мог с ним смириться, и каждый раз, оправившись от приступа, проклинал себя за слабость. Впервые такое случилось спустя месяц после нападения на поместье. Тогда они зашли в Тэмин, чтобы узнать хоть что-то о пустынниках, которые бесследно исчезли. Как оказалось, в городе об этом ничего не знали, и Хейл с братьями первыми принесли неожиданную новость братству и стражникам. Крест уговаривал его выпить и позволить себе хотя бы день отдыха от поисков. Хейл упорно отказывался, но братьям всё-таки удалось его переубедить. Они даже притащили его в бордель — только не к леди Ви. Её он бы точно не смог вынести в тот день.

«Да и в целом вряд ли я смог бы сейчас с ней переспать», — вдруг понял он.

В тот день, оказавшись наедине с одной из эмеринок, Хейл набросился на девушку, словно зверь, овладев ею грубо и совсем не заботясь о её удовольствии. Ему нужно было лишь сбросить с себя напряжение, сковывавшее его, сдавливавшее грудь уже целый месяц. Тогда он впервые осознал собственное бессилие, невозможность что-либо изменить, и это чувство душило его, разрушало изнутри, словно он вновь стал ребёнком, лишённым права принимать решения. В стремлении избавиться от этой беспомощности, Хейл провёл в борделе всю ночь, отчаянно, почти яростно занимаясь сексом со шлюхой.

Желая в тот момент полностью забыться, Хейл машинально отдался процессу, не слыша слов, которые тихо шептала ему девушка. В комнате пахло благовониями и потом, воздух стал горячим и удушающим, но он этого почти не замечал, сосредоточенный только на собственном желании. Лишь на рассвете, тяжело дыша и расплатившись с ней по двойной цене, Хейл вышел из борделя и внезапно замер посреди пустынной улицы, чувствуя, как ледяной ужас сковывает всё его тело. Он вдруг осознал, что позволил себе развлекаться и забываться в объятиях шлюхи, в то время как Тэлли, возможно, где-то мучилась в плену или уже была мертва. Эта мысль упала на него тяжёлым камнем, придавив к земле и с тех самых пор не давая вздохнуть свободно. Глядя в ту ночь на небо, медленно зацветавшее в багровых и золотых оттенках рассвета, Хейл с ненавистью проклинал себя за слабость, за трусость и безволие, не в силах смириться с тем, кем он стал.

И сейчас чувство вины и страха за её жизнь навалилось на него с новой силой, словно почувствовав, что он снова потерял контроль и вновь оказался беспомощным. Всё ещё прижимаясь лбом к шершавой коре дерева, Хейл дышал прерывисто и поверхностно, не в силах набрать полную грудь воздуха. Эмоции захлёстывали его, медленно выжигая изнутри и затуманивая сознание. Внезапно он ощутил на плече твёрдую, уверенную руку, крепко сжавшую его и заставившую вздрогнуть от неожиданности.

— Не теряй надежды, брат, — спокойно произнёс Крест, голос которого звучал тихо, но уверенно. За своими терзаниями Хейл потерял связь с миром и не услышал, как брат незаметно подошёл к нему, растворившись в ночной тьме. Они давно привыкли присматривать друг за другом, и даже сейчас Крест оставался на страже, хотя была очередь Хейла.

— А что, если её уже нет в живых? — тихо и надломленно спросил он, чуть ли не впервые осмеливаясь произнести вслух свой главный страх.

Крест сжал его плечо ещё крепче и ответил без малейшего колебания:

— Тогда мы обязаны найти её тело.

Хейл почувствовал, как Крест убрал руку и отошёл обратно к лагерю. Он никогда не отличался сентиментальностью. «Да никто из нас и не был таким… Пока в нашей жизни не появилась одна неугомонная девчонка», — вдруг подумал он с горькой улыбкой. Глубоко вдохнув и задержав дыхание, Хейл наконец сумел взять себя в руки и двинулся вслед за братом.

На рассвете они решили снова отправиться в Зратиел и Корнит, города на побережье моря. Полгода назад они уже были там, преследуя отряд пустынников, чьи следы вели к береговой линии. С тех пор Хейл с братьями каждые два месяца возвращались туда, надеясь хоть на какую-то зацепку. Но каждый раз их встречала только гнетущая, непроглядная тишина.

Пока братья собирались с ночёвки, Хейл вновь утонул в воспоминаниях о первых днях после похищения. Он бесконечно прокручивал в голове каждое мгновение, надеясь выцепить хоть одну неуловимую деталь, которая могла бы дать ему зацепку.

В день похищения в его комнату вбежали Джан и Нила, оба с перепуганными, круглыми от ужаса глазами, Хейл не сразу осознал, что происходит. Только когда Нила, задыхаясь, начала рассказывать, он понял кошмар случившегося. Она говорила с Тэлли в тот самый момент, когда на них напали. Хейл, как сейчас, помнил, как холодным страхом сковало его, когда служанка, заикаясь и захлёбываясь словами, делилась тем, что успела узнать.

— Ваше высочество, леди Тэлли в беде! — запричитала она. — Мы с ней говорили, и вдруг она неожиданно пропала. Я пыталась до неё докричаться, но она не отзывалась. Тогда я сразу же побежала к леди Фирелии, спросить, всё ли в порядке с камнем…

— Камнем? Каким ещё камнем? — удивился Хейл, пытаясь понять, о чём идёт речь.

— Камнем грёз, ваше высочество, — быстро пояснил Джаниель и вытащил из-под рубашки небольшой светло-коричневый кристалл размером с полпальца. — Леди Фирелия раздаёт такие слугам, которые обслуживают королевскую семью и важных гостей. У леди Тэлли, оказывается, тоже был такой, — неодобрительно посмотрев на Нилу, добавил он.