Сферы влияния
Читать книгу "Сферы влияния" полностью
— У тебя всё в порядке?
Она начинала с этого вопроса все их разговоры последние три года, с тех пор, как снова обрела память.
— Да, мам, — так Гермиона отвечала каждый раз.
Потом — набор обычных тем. Работа («Как обычно, её много»). Рон («Балбес!»). Здоровье («Ты похудела», — «Я только и делаю, что ем»).
Отвечая, Гермиона позволяла своему взгляду скользить по комнате, выхватывая мелкие детали и подробности быта родителей: папин любимый томик Шекспира на подлокотнике кресла, мамины записи и наброски для статьи, свежие цветы на верхней крышке фортепиано, вчерашняя газета.
— Он на конференции, да? — рискнула спросить Гермиона.
Вместо ответа мама сжала её руку и сказала тихо:
— Он отойдёт, вот увидишь.
— За три года не отошёл…
Стирая родителям память, Гермиона не сомневалась в своём решении — она должна была так поступить. И она спасла их — меньше чем через месяц их дом разрушили Пожиратели Смерти. Восстановить память было труднее, но и с этим Гермиона справилась, однако она не рассчитала одного — того, что её не простят. Мама была слишком рада её видеть тогда, а папа…
Твёрдый, спокойный, надёжный папа, обретя вновь воспоминания, посмотрел на Гермиону тяжёлым взглядом и сказал:
— Я не так тебя воспитывал.
Гермиона начала было свою хорошо продуманную речь о безопасности, но не сумела договорить и первое предложение — щёки опалило стыдом.
— Очевидно, ты не зря училась на факультете безрассудных авантюристов, Гермиона, — он сделал паузу и добавил: — я разочарован в тебе.
Это были самые неприятные и самые страшные слова, которые можно было представить, как тогда показалось Гермионе. Но она ошиблась, потому что последовавшие за ними были ещё страшнее:
— Ты можешь оставаться в моём доме. Можешь приходить, если пожелаешь. Но не обращайся ко мне. У меня дочери нет.
Первое время она пыталась выпросить прощение, взывала к логике, к чувствам, плакала. А потом стала приходить реже, подгадывая дни, когда папы не было дома, как сегодня.
— Иногда нужно больше времени, — мама снова сжала её руку, Гермиона кивнула.
Они разговаривали ещё час — всё так же ни о чём.
К себе Гермиона вернулась поздно, к ночи. Рона не было — он не так уж часто оставался у неё на ночь, предпочитая свою берлогу в конце Косой аллеи.
Обычно она радовалась одиночеству, но сегодня ей больше всего на свете хотелось, чтобы её кто-то обнял и пожалел. Однако она не успела поддаться унынию — в окно влетела сова и бросила ей в руки конверт с министерской печатью. Внутри оказалась короткая записка:
«Зайди ко мне завтра с утра, есть важный разговор. Кингсли».