Уравнение с тремя неизвестными

Глава шестая

Лена летела с крыльца, не чувствуя под собой ног.

– Только бы она была жива. Господи, сделай так, чтобы она была жива! – твердила она в каком-то горячечном забытьи.

Она знала, точнее, чувствовала, что за ней спешит Татьяна, а также муж, выскочивший из кабинета на шум и понявший, что что-то случилось, без всяких дополнительных вопросов и разъяснений.

Нина лежала ничком, короткие волосы сейчас были вздыблены ежиком. От ужаса? Чуть в стороне, на каменной дорожке, ведущей от калитки, столбом застыли Гриша и Павла.

– Она умерла? – дрожащим голосом спросил молодой человек.

– Типун тебе на язык! – в сердцах кинула ему мать. – Лена, ну, что там?

Лена с размаху плюхнулась на траву, чувствуя, как острые травинки недавно скошенного газона впиваются в голые колени. Наплевать. Ничего не важно. Лишь бы эта молодая женщина была жива. Она протянула руку, пальцы нащупали биение пульса на длинной изящной шее. Пульс был тонкий, нитевидный, но все-таки ритмично прощупывался под пальцами. Спасибо, Господи.

– Жива, – не сказала, а скорее выдохнула она. – Вызывайте скорую.

– Сейчас. – Татьяна бросилась обратно к дому, но ее остановил Дорошин.

– Не надо, я уже позвонил.

Ну да. Виктор всегда и все делал быстро и своевременно.

– Что случилось? – С крыльца сбежал Горелов.

Лицо его было встревоженным и бледным. Лена мимоходом отметила, что появился он позже всех. Потому что не сразу сообразил, что произошло что-то ужасное, или ему просто нужно было время, чтобы, ударив Нину по голове, обежать дом, войти в галерею с черного входа и только потом выйти через центральный, как ни в чем не бывало?

– Нина, Ниночка.

Бизнесмен плюхнулся на колени рядом с Леной, поднял с травы безжизненную Нинину руку, тонкую, изящную с ослепительно-белой кожей, под которой просвечивали тоненькие синие венки. Губы у него тряслись. Действительно переживает, или этот ужас наигранный?

От подозрений Лену отвлек слабый голос Нины. Молодая женщина что-то еле слышно шептала.

– Похоронный агент, – услышала Лена, наклонившись почти к самым ее губам. – Я узнала…

– Что? Нина, повтори. Что ты хочешь сказать?

Но молодая женщина потеряла сознание.

Скорая приехала быстро, минут через десять.

– Открытая черепно-мозговая травма, – вынес свой вердикт пожилой мрачный врач.

Не тот, что приезжал после убийства Эдика. Вот и хорошо, и так люди, наверное, обсуждают, что в этом доме творится что-то неладное. Как не обсуждать дом, где людей убивают ударом по голове? Хотя Нина жива. Тьфу-тьфу.

– Доктор, она поправится? – В голосе Горелова звучала мольба.

Врач пожал плечами.

– Я не могу утверждать это с полной уверенностью, потому что не вижу, что происходит у нее внутри черепа. Может, там гематома, угрожающая жизненно важным центрам. Но пока ее состояние у меня тревог не вызывает. Нужно обследовать, так что точнее вам в больнице скажут.

– Я поеду с ней. – Вадим вскочил на ноги. – Сейчас только возьму документы и деньги. Они же понадобятся?

Врач усмехнулся.

– В любом деле с деньгами лучше, чем без них. И к сожалению, современная медицина не исключение. Обследуют вашу девушку бесплатно, да и лечить будут тоже. Но если хотите одноместную палату и отдельный пост сестринского ухода, то придется раскошелиться.

– Да, конечно. Хочу. Отдельную палату. И этот, пост. – Горелов помчался к крыльцу и скрылся в доме. – Только не уезжайте без меня.

– Надо, наверное, в полицию сообщить, – тихонько сказала Лена мужу.

– Я уже позвонил Бекетову, – так же тихо ответил он. – И сфотографировал тут все на телефон. Авось пригодится.

Ее муж все всегда делал быстро и своевременно. Впрочем, об этом она уже сегодня думала.

Хлопнула дверцами машина скорой помощи, увозя в своем металлическом чреве уложенную на носилки Нину и не отходящего от нее ни на шаг Горелова.

– Вадим, позвони, когда будет хоть какая-то ясность, – попросил его напоследок Дорошин.

Бизнесмен кивнул. Закрыв ворота за скорой, все побрели в дом, на кухню. Татьяна дрожащими руками наливал себе остро пахнущее бедой лекарство, отсчитывала капли, смешно шевеля губами. Раз, два, три… двадцать пять. Бурно рыдала, уткнувшись в плечо Грише, Павла. Татьяна отмерила нужное количество лекарства, разбавила водой, зачем-то посмотрела в рюмку, которую держала в руках, сунула под нос невестке:

– На, выпей.

Павла схватила рюмку, залпом опрокинула ее в рот, сморщилась от того, что ей было невкусно, протянула вторую руку, в которую Татьяна услужливо вставила стакан с водой, запила, задышала с открытым ртом.

– Фу, какая гадость.

– И никакая не гадость. Хорошее лекарство.

Татьяна снова отошла к холодильнику, чтобы повторить процедуру, уже для себя.

– Еще кому-нибудь корвалол нужен?

– Нет, спасибо, – покачала головой Лена.

– Мама, что тут у вас произошло? – подал голос Гриша.

– Да кабы мы знали, – ответила за хозяйку дома Лена, чтобы дать Татьяне возможность все-таки выпить капли. – Мы с твой мамой были здесь, в кухне, готовили обед. Нина оставалась в саду, на качелях. Мы не видели, что именно случилось. Виктор работал в кабинете, у него окна выходят в другую сторону. А Вадим вообще находился в галерее. Нина была одна.

– Так, может, она упала? – В голосе Гриши Киреева звучала надежда. – Просто упала с качелей и разбила себе голову?

Нет, не просто. Все в этой истории было совсем не просто.

– А вы вместе вернулись? – спросил Дорошин у Гриши.

– Что? Да. То есть нет. Я подхватил Павлу уже на въезде в поселок. Она на метро приехала.

– Вы никого постороннего не видели?

Парень немного подумал.

– Кого считать посторонними? Видели тетю Катю. Она по улице шла, а потом зашла в свою калитку. Я решил, что она от нас возвращается.

– Почему? Ты видел, как она вышла с вашего участка?

– Нет, – помедлив, сказал Гриша, – она была далеко от нашего дома. Я не знаю, почему так решил. Просто с этой стороны больше ничего нет. Если бы она в противоположную сторону шла, то я бы решил, что она из супермаркета возвращается или из пункта выдачи. А так неоткуда ей было идти, кроме как от нас.

Честно говоря, утверждение было довольно спорным. Екатерина Кисловская могла возвращаться откуда угодно, правда, в нынешних обстоятельствах такое совпадение все равно выглядело подозрительно. Могла она ударить Нину Невскую по голове или нет? И если могла, то зачем? В целом же преступник, кем бы он ни был, казался весьма дерзким человеком. Оба нападения он совершил, когда вокруг находились люди, и в обоих случаях смог уйти, оставшись незамеченным.

Поздний обед в этот день плавно перетек в ужин. Сначала все были в таком шоке, что не могли даже помышлять о еде, потом приехал Бекетов с оперативной группой. Сотрудники полиции осматривали забрызганную кровью траву у качелей, а Бекетов снова опрашивал всех обитателей дома, и по его лицу было непонятно, считает он свою работу пустой тратой времени или нет.

– Так вы говорите, Невская была в сознании, когда вы подбежали к ней? – спросил он у Лены.

– Да, – подтвердила та. – Оно было неясным, затуманенным. Но она смотрела мне прямо в лицо, когда говорила эти странные слова.

– Повторите еще раз дословно, что она сказала.

– Похоронный агент. Она сказала эти два слова. Похоронный агент. А потом еще добавила, что она узнала.

– Кого узнала? Его?

Лена помолчала, вспоминая.

– Она не уточнила кого. Она просто сказала «я узнала». Может быть, речь шла конкретно о каком-то человеке, а может быть, она имела в виду, что узнала о наличии подобной вакансии или еще о чем-нибудь.

– В последнее время речь шла о ком-то, кого можно было бы считать похоронным агентом?

– Нет, – покачала головой Татьяна. – Вы же сказали, что, пока идет следствие, мы не можем похоронить… похоронить Эдуарда Николаевича, поэтому мы пока ни с кем не связывались.

Она закрыла лицо руками.

– А когда у Невской погиб муж, она прибегала к услугам похоронных агентов?

– Я не знаю, – вздохнула Татьяна. Голос ее звучал глухо из-за сложенных на лице рук. – Мы с Эдиком тогда ездили в Питер на похороны, все-таки Ниночка – его крестница, но все было уже готово. Никаких похоронных агентов я не помню.

Вернулся из больницы Вадим Горелов. Лицо его было мрачно.

– Ну что? – кинулась к нему Татьяна. – Что они сказали, Вадик?

– Сотрясение и ушиб головного мозга. Состояние стабильно тяжелое, однако угрозы жизни нет. Нина пока без сознания, но врачи говорят, что это даже к лучшему. Я хотел оплатить отдельную палату, но они сказали, что в реанимации отдельных палат не бывает.

Голос его сорвался. Татьяна подошла и погладила его по руке.

– Вадик, я уверена, что все будет хорошо. Ниночка обязательно поправится.

– Я поеду в больницу, – решительно заявил бизнесмен. – Я приехал, чтобы собрать нужные мне вещи, а так я буду ждать в больнице. Я должен быть рядом, когда она придет в себя.

Интересно зачем? Такая мысль мелькнула в голове у Лены. Для того, чтобы завершить начатое и быть уверенным, что пришедшая в себя Невская никому ничего не расскажет?

С такой же подозрительностью Лена отнеслась и к заглянувшим вечером по-соседски Кисловским.

– Катя сказала, что видела, как к вам скорая заезжала, – гудел своим уютным басом Леонид. – Я и предложил зайти, узнать, все ли в порядке.

– Нет, Леня, у нас не все в порядке, – отрезала Татьяна. – Эдик убит, если ты забыл.

– Ну что ты, Танечка, – покаянно забормотал Кисловский. – Я дурацкое слово использовал, соглашусь. Мы просто расстроились, что тебе стало плохо. Вот, решили проведать. Катя пирог испекла.

Екатерина действительно держала в руках накрытую салфеткой тарелку, под которой оказалась яблочная шарлотка.

– Нет, мне не стало плохо, – все так же резко ответила Татьяна. – Хотя хорошо мне тоже не будет уже никогда. Но вы проходите, что в дверях стоять.

– Ой, спасибо, – защебетала Екатерина. – А то у нас такой дурдом. Мы же ремонт затеяли. Ну, ты знаешь. Целый день рабочие грохочут, пыль столбом, прораб их гоняет, а я бесконечно кипячу чайник. Просто бесконечно. Конечно, по договору они сами обеспечивают себя едой. Но вы даже представить себе не можете, что они едят. Доширак! Заливают кипятком и едят эту гадость, от запаха которой у меня тошнота подкатывает. Все-таки вы были так правы, что сначала сделали ремонт, а уже потом переехали. А нам приходится жить в ремонте, и у меня такое чувство, что он никогда не кончится, хотя Миша только посмеивается и утверждает, что они завершат работы точно в срок.

– Вам повезло, что вы сумели его заполучить, – строго сказала Татьяна. – Он действительно очень вдумчивый человек и отличный прораб. И главное, не ворует. Проверено на практике, так сказать.

Видимо, речь шла о человеке в рабочей одежде, отце Костика, который отвечал за ремонт купленного Киреевыми дома, а теперь «по наследству» перешел к Кисловским. Обсуждать ремонт Лене было неинтересно. Она отошла к камину, размышляя над тем, зачем они вообще пожаловали. Понять, удалось ли убить Нину? Нет, это совершенно ужасно, что приходится подозревать всех подряд.