Ловушка для стервятника
- Автор: Агата Кристи
- Жанр: Детективы / Современная проза
Читать книгу "Ловушка для стервятника" полностью
Глава 51
Военный трибунал Приволжского военного округа, проходивший в закрытом режиме, шел уже второй месяц, но допрошена была только третья часть обвиняемых. Все шло к тому, что заседания трибунала продлятся еще не одну неделю.
Во время вчерашнего заседания трибунала подробно останавливались на ограблении и убийстве семьи Кашафутдиновых, а председательствующий, полковник юстиции, требовал от обвиняемых и свидетелей новых подробностей. Петру Петешеву велел рассказать, как Василий Хрипунов изнасиловал племянницу Фаттаха Кашафутдинова. Спокойно, как если бы речь шла о чем-то самом обыкновенном, Петешев поведал, как Хрипунов сдирал с девушки платье, подробно остановился на садистских наклонностях Хрипунова, заставив от удивления и ужаса ахать Ксению Богаткину и Надежду Хрипунову. Последующую часть заседания Хрипунова смотрела на мужа с нескрываемой ненавистью.
Выяснилась неприглядная сторона отношений между Надеждой Хрипуновой и Алексеем Барабаевым. Оказалось, что Надежда сожительствовала с Барабаевым, когда Хрипунов по служебной надобности уезжал в Москву. Внутри у Василия Хрипунова все кипело (хотя внешне он старался оставаться равнодушным). Алексей Барабаев рассказал о том, что прежде чем зайти в дом к Надежде, он сначала стучался в ее окно и, убедившись, что в доме никого нет, заходил в квартиру, где его уже дожидалась Хрипунова в халате на голое тело. Барабаев даже упомянул пикантную подробность: однажды под ними сломалась кровать и на шум пришла малолетняя дочь Надежды. Пришлось сначала успокоить дочь, а потом продолжить прерванные ласки.
Даже находясь под конвоем, простить такого бесчестия Василий Хрипунов не мог и однажды, встретившись с Барабаевым взглядом, люто прошипел:
– Я убью тебя, гада!
Было понятно, что Хрипунов сдержит свое обещание, как только ему представится такая возможность.
А вскоре пришла оперативная информация, что Василий Хрипунов готовит побег. Оставалось только удивляться, каким образом ему удалось передавать малявы на волю, когда он находился под круглосуточным наблюдением конвоя и надзирателей. В том, что это были не просто намерения, а самый настоящий замысел, конвой сумел вскорости убедиться. Во время доставки Хрипунова из следственного изолятора в зал суда со стороны Поповой горы выехала «Победа», из которой был обстрелян водитель автозака. Только чудом ему удалось спастись (пуля пролетела совсем рядом с его головой, разбив лобовое стекло). Шофер тотчас укрылся в ближайшем переулке, где решил отсидеться под охраной конвоя. Не задерживаясь, «Победа» поехала по Большой Красной в сторону Богородицкого монастыря и затерялась в лабиринте улиц частного сектора.
Никто не сомневался в том, что бандитами будет предпринята очередная попытка отбить Василия Хрипунова у вооруженного конвоя, о чем свидетельствовали наблюдения. Каждый выход Хрипунова из следственного изолятора до здания суда и обратно сопровождало множество людей – о трибунале, проходившем в городе, говорилось немало, и, несмотря на закрытые заседания, казанцам было известно множество подробностей о том, как проходил суд.
В этот день заседание военного трибунала Приволжского военного округа закончилось около десяти часов вечера. Вечерние сумерки, все более сгущавшиеся, утопили во тьме соседние улицы, только центральные, противясь надвигающейся ночи, были ярко освещены уличными фонарями.
Конвой вывел Хрипунова, Петешева и Барабаева из зала заседания. У самой двери они замешкались, о чем-то переговариваясь, и начальник конвоя, уже немолодой капитан, прикрикнул:
– Не задерживайся! А ну давай к лестнице!
– Мы еще с тобой побалакаем! – огрызнулся Хрипунов. – Таких, как ты, я зубами рвал!
Лицо капитана посуровело, губы дрогнули, он хотел что-то ответить, но тотчас осознал, что реагировать не следует, здание суда не самое подходящее место, чтобы вступать с подсудимыми в прения.
Ввиду особой опасности обвиняемых от зала суда до самого автозака их с обеих сторон окружали конвойные – пробиться через плотный коридор людей в форме было невозможно. Установив двойное оцепление, на улице подсудимых дожидалась милиция. Заключенных загрузили в автозак, капитан занял место в кабине автомобиля. Немедля в сопровождении грузовика с конвойными фургон для перевозки заключенных тронулся в сторону следственного изолятора.
Нынешний год для капитана воинской части 7474 МВД Сахарова Аркадия Васильевича должен стать последним в службе. Такую напряженную работу не каждый молодой выдержит, а когда тебе пятьдесят пять и ты через день выходишь в караул, так это уже перебор! Впереди его ожидало общение с друзьями за кружкой пива, а по воскресеньям огород и прогулки в лесу. Перед выходом в запас ему обещали присвоить майора, вследствие чего к пенсии будет значительная прибавка. Главное, чтобы за текущий год не случилось какого-то ЧП, тогда о звании старшего офицера можно будет позабыть.
Сопровождение в конвое Хрипунова и всей его банды стало для капитана Сахарова настоящим испытанием. Обвиняемые вели себя дерзко, вызывающе, оскорбляли солдат, провоцировали на принятие к ним крайних мер. Следовало отдать должное молодым солдатам, сумевшим жестко, но в рамках законности пресекать все выпады в их сторону.
Градус противостояния между конвоем и заключенными поднимался ежедневно. Капитан Сахаров кожей чувствовал, что готовится массовый побег, а потому ежедневно инструктировал личный состав и напоминал о том, чтобы они ни на секунду не забывали, кого им приходится охранять, и были готовы ко всякому развитию событий, в том числе к нападению во время следования конвоя. На свободе осталось немало подельников Хрипунова, которым удалось отвертеться от суда, и им было вполне под силу отбить главарей банды.
До следственного изолятора ехать километра два. Преодолеть это расстояние можно быстро, если передвигаться днем – все улицы просматриваются и опасность можно определить заблаговременно, да и милиции будет поболее. Осенью же темнеет рано. В девять часов настоящая ночь, а потому следовало быть предельно осторожным. Из-за угла в машину могут швырнуть гранату, перестрелять конвой и освободить Хрипунова. Отыскать сбежавшего будет проблематично. Россия большая, может затаиться в одном из сибирских городков, где продолжит заниматься преступным промыслом.
Фургон для перевозки арестантов уже подъезжал к площади Свободы, где с правой стороны возвышался Театр оперы и балета, подсвеченный со всех сторон уличными фонарями. Неожиданно дорогу тюремному фургону преградила толпа из двадцати человек, вооруженная палками.
– Что за дела?! – чертыхнулся водитель и, опасаясь наехать на людей, резко надавил на тормоз.
Двигатель автозака кашлянул и заглох. Остановившуюся машину тотчас окружила возбужденная кричащая толпа. Кто-то сильно ударил металлическим прутом по кузову. Еще один удар по капоту, такой же ощутимый. Открыв окно, капитан прокричал:
– Разойтись! Будем стрелять!!!
Сержант-водитель надавил на гудок, замахал руками, требуя от людей, стоявших перед капотом, разойтись в стороны. Справа от себя Сахаров вдруг увидел направленный на него пистолет и, понимая, что должно произойти в следующую секунду, пригнулся. Ярко полыхнуло пламя, вырвавшееся из ствола.
За спиной раздались винтовочные выстрелы. Конвойные повыпрыгивали из кузова и стали стрелять поверх голов, разгоняя собравшихся. Одна из выпущенных пуль, отрекошетив от угла соседнего здания, прошила бедро молодого мужчины. Его, уже готового свалиться на мостовую, тотчас подхватили двое парней, стоявших рядом, и уволокли в темноту. Еще через минуту дорога была свободной. Выстрелы прекратились. Все мигом куда-то исчезли, как если бы произошедшее привиделось.
Стряхнув с колен стекло, капитан проговорил:
– Вот тебе и последний год службы. Не пригнись я… мы бы с тобой сейчас не разговаривали. Повезло. Уже в который раз! Ну, чего стоишь? Поезжай в следственный изолятор. Не ночевать же нам здесь с арестантами!
Сержант подрагивающей рукой повернул в замке зажигания ключ. Заглохнувший двигатель запустился, и автозак, набирая скорость, пересек площадь Свободы и повернул на широкую улицу Молотова.
– Товарищ капитан, даже не знаю, что на меня нашло. Даже на фронте так не дрейфил, как сейчас.
– Понимаю, служивый, не растолковывай, – устало произнес капитан Сахаров, ощущая нечто похожее. – Сам всю войну прошел, ранен был три раза… На фронте о смерти думаешь как о чем-то обыкновенном. Если убьют… ну, что поделаешь? Значит, так суждено… Сколько до тебя бойцов полегло, уже и не сосчитать, а сколько еще погибнут… А сейчас мирная жизнь, от разрывов снарядов и от свистящих пуль успел давно отвыкнуть… А потому ой как неохота помирать!
Автозак, устремившись по наклонной, ехал в сторону кремля. Метров за триста до белокаменных стен автомобиль притормозил и свернул на неприметную коротенькую и узенькую улочку Красина, в конце которой на крутом склоне реки Казанки возвышался следственный изолятор № 1, расположенный в каких-то полутора километрах от самого центра.
Милицейский фургон остановился перед воротами следственного изолятора, встроенными в шестиметровые стены тюрьмы, где их уже ожидали. Ворота, гремя тоннами металла, медленно распахнулись, приглашая внутрь автомобиль с заключенными. Не скрывая облегчения, капитан громко выдохнул и произнес:
– Кажись, добрались.
Автозак, качнувшись на колее, въехал в здание тюрьмы.
Вернувшись в распоряжение воинской части, капитан Сахаров, запершись в своем кабинете, принялся писать докладную на имя полковника Елистратова, начальника воинской части 7474 МВД, о произошедшем инциденте.
Не приукрашивая и не упуская драматических деталей, он написал о том, что близ площади Свободы автозаку и конвою пришлось пробиваться через плотную толпу вооруженных людей, настроенных отбить у конвоя подследственных. В результате их действий внешнему виду автомобиля был нанесен значительный ущерб: железными прутьями был помят капот; изрядно поцарапан металлический кузов; прострелены ветровое стекло и оконце грузовика (водитель и он сам чудом не пострадали). Агрессивно настроенная толпа разошлась лишь только после того, как конвойные открыли предупредительный огонь.
Собравшись с мыслями, капитан Сахаров продолжил писать: «
