Скелет из шкафа не выпускать

Скелет из шкафа не выпускать

Я скромно пожала плечами. К двадцати годам я была уже довольно неплохо подкована в своей сфере деятельности. Мне оставался год, всего год до выпуска из университета. Шел конец августа. Я как раз приехала пораньше, чтобы успеть записаться на лекции к профессору Ирвигу, превосходному специалисту по смертельным проклятьям, для которых я специально изучала язык жестов. Ничто не предвещало беды, ровно до моего вызова в деканат.

- Итак, моя дорогая Ириадна... - начал декан, Велт Миртович, в народе попросту Скелетик. Тощий, высокий, бледный, лысый. Что ещё нужно для прозвища?

- Мне больше нравилось, когда вы на меня орали, - не удержавшись, перебила я.

- В таком случае, буду краток, - Миртович почесал лысину. - Вас на год переводят на факультет любовной магии.

Я прыснула. Вот только декан смеяться не стал.

- Документы о переводе уже подписаны. Сочтите за счастье, что все так обернулось, ректор вообще хотел вас выгнать за ваши художества.

- Какие художества?! - возмутилась я. - Я вообще только вчера приехала!

- А позавчера как раз закончили оттирать ту несмываемую картину, которую вы намалевали прямо в кабинете ректора.

- Там была не только я одна! И к тому же — за нами не уследили, позволили студентам пронести алкоголь на территорию! Мы — жертвы обстоятельств!

Скелетик иронично приподнял бровь. После того, как мы с друзьями расхрабрились, разозлились, по пьяной лавочке забрались в кабинет ректора и невероятно талантливо изобразили на стене весь педагогический состав с ним во главе, в довольно интригующих и дискредитирующих позах — почему-то никто не усомнился в моей причастности. Несмотря на все мои отпирания, они каким-то образом соскребли с картины отпечаток моей магии и выставили счет на кругленькую сумму. Благо, деньги у меня в кармане водились в избытке.

- Ну хорошо. То есть, мне быть в комнате к десяти вечера, после этого времени не выходить, после комендантского часа гостей не приглашать, магией пользоваться только с разрешения педагогов, любое нарушение режима карается штрафом или карцером? Ничего не забыла? - перечислила я знакомый список и начала вставать с кресла. - Все, могу идти?

- Я не шутил, Дэш. Вас переводят на факультет любовной магии на год. Вы же у нас сторонник многопланового образования? Отучитесь годик, понаберетесь знаний, а в следующем году придете опять к нам. К тому же, на факультете любовной магии недобор, не хватает ровно одного человека. Мы же не можем закрыть весь поток из-за такой бюрократической мелочи?

Я упала обратно.

- Господин Миртович, да вы... Да какого вообще беса?! - возмутилась я.

- Вот и я то же самое вас спрашивал, когда вы меня с деканом любовной магии изобразили, - Скелетик пожал плечами. - Но вы мне не ответили.

Черт, я ведь даже не помню, что мы там рисовали... Помню, что было смешно, помню, в какой позе был ректор. Помню, как жахнули заклинанием вечного приклеивания. Что было дальше — голяк.

- Я... Это против устава университета!

- Вы хоть читали устав, Дэш? - устало поинтересовался Скелетик. Этот вопрос каждый раз задавался мне... А я каждый раз собиралась его прочитать. Честно.

- Вы переедете в общежитие вашего временного факультета. По окончании обучения вам будет выдан сертификат о количестве прослушанных часов. И именно прослушанных, - уточнил Скелетик. - А не проспанных и прогулянных.

У меня едва зубы не скрипели от злости. На ладонях начали формироваться два черных пульсирующих плазменных шара...

- Что, ещё и по Контролю пересдачу хотите? Можем устроить, - равнодушно протянул Скелетик.

Шары тут же мерцать перестали.

И ладно, эти ''полюбовники'', как мы ласково называли бездельников с факультета любовной магии, но вот свои... Это было откровенно унизительно. Мы все привыкли к наказаниям — по отношению к практикующим черную и темную магию мир всегда был немного жестче. Но перевод на другой факультет... Я бы хотела избежать публичности.

Но барахла у меня было много, и оно привлекало внимание. Особенно мой любимый череп, который когда-то служил подставкой для карандашей, а теперь служил стаканом. Потому что собственно стеклянный стакан был крайне удобной емкостью для экспериментов, он был просто создан для того, чтобы отмерять объемы различных веществ. Вот и сейчас в нем плескалась зеленовато-голубая эктоплазма, которую мне очень важно было сохранить для одного зелья.

Пять коробок летело передо мной, две — за мной.

Я ненавидела весь мир, ректоров с деканами в целом, и наших — в частности. В народе бытует распространенное мнение, что чернокнижники и некроманты — ужасные нелюди, которые мучают животных, пьют кровь и абсолютно не умеют веселиться.

Когда я услышала все это в первый раз, меня это неимоверно возмутило. Это мы-то не умеем веселиться?! Да за наше веселье мы страдаем так, как никто другой, потому что ни у кого другого так зажечь просто не получается. И в прямом, и в переносном смысле этого слова, потому что почти все на нашем факультете в большей или меньшей степени владели магией огня.

Юмор у нас немного мрачный, это правда. Зато в нашем курсе алхимии ещё на первом году обучения есть пара, посвященная превращению какой угодно жидкости в алкоголь. Ну мы ли не душа вечеринки?

Весь кампус заядлых прогульщиков и забивальщиков сейчас провожал меня сочувствующими взглядами. Многие знали меня ввиду моей активной... Внеурочной деятельности. Кое-кто злился. Это было вопиющим нарушением прав студентов, хотя наверняка никак опротестовать официально мы это не смогли бы. Уж ректор об этом позаботился. И декан любовного факультета уж точно.

Мы с полюбовниками соседями не были. Мы... Хотя, сначала здесь нужно рассказать немного об устройстве нашего университета.

Наш Рэмтонский Прикладной был единственным общедоступным университетом в королевстве, а поэтому первым по количеству студентов и занимаемой площади. Кампус был просто громадным. Учебные и административные здания общие, а вот общежития были раздельные для каждого существующего факультета.

Соответственно, весь жилой кампус можно было грубо поделить на шесть кусков — мы, боевики, целители, нумерологи, бытовики и, собственно, полюбовники. Согласно установившейся традиции, студенты различных направлений спокойно презирали друг друга, а проникать на территорию другого факультета было оправдано в глазах своих только если ты собирался состроить какую-нибудь подставу.

Мы с боевиками всегда были исключениями из правил межфакультетской вражды — мы были не только соседями, но и могли ходить друг к другу на пары и в гости, брать курсы на факультетах друг друга. Просто-напросто потому, что мы все были темными и черными магами. Мы, можно сказать, были братьями не по крови, а по духу и по магии, поэтому наша дружба для нас была естественной.

Почему мы не любили другие, светлые факультеты, понять можно. А вот почему между светлыми факультетами шла такая грызня — понять мне пока что не дано.

К целителям мы не совались, относились с неким подобием уважения. Все же, случись что — бежать нужно к ним. Нумерологи были преимущественно в очках, с прыщами, двинутые на цифрах, на будущем и на астрономии. Этих мы не трогали просто потому, что с них взять было нечего. Они и так на всех сборах покачивались на ветру. Такого тронешь мизинцем - он возьмет и рассыплется.

Бытовики были скучными и безобидными — сюда брали всех, кто по каким-то причинам не прошел на остальные факультеты по уровню магии. А на любовный, видимо — кто не прошел по психическому здоровью.

Что меня удивляло, так это почему среди них есть парни. Я понимаю, девушки, там у многих гормоны, замуж хочется и все такое. Но за каким бесом здесь парни окопались?

Если у нас уважали за силу магии и мысли, то в той Вселенной искаженных нравов важно было ещё и хорошо выглядеть. Девушки подбирали помаду под тон кожи, парни качались и красили волосы в тон брюк...

Нет, мы тоже и губы красили, и волосы. Но если чернокнижник возьмет в руки иной цвет краски, нежели черный, или на самый крайний и выдающийся случай темно-бордовый, его просто не поймут.

И с цветом одежды у нас тоже все просто, именно поэтому на нашем факультете форму вводить и не стали. У полюбовников форму тоже не ввели, но по другой причине — по причине необходимости самовыражения. Все остальные факультеты ходили в стандартной темно-зеленой форме. Боевики — в темно-красной. Никто не возмущался, всех устраивало.

Кроме любовного факультета — их не устраивало, что были запрещены каблуки и сережки на занятиях по самообороне. Тут уже без комментариев.

Я уже бывала в крыле этих полоумных несколько раз — в первый раз чтобы подложить огромную хлопушку-шутиху, начиненную трупиками жаб, во второй — чтобы поджечь гардеробную местного театра... Да, к слову, здесь был театр. И я бы не удивилась, если бы в довершение этого унижения меня бы заставили в нем играть.

На входе на территорию полюбовников меня ждали золоченые ворота с какими-то вензелями наверху. Меня никогда не интересовало, чьи инициалы избрали здесь для представительности. Наверняка какой-то дамочки сомнительного поведения, которая охмурила рекордное количество представителей противоположного пола. Дальше начинались жилые здания — трех-четырех этажные домики, соединенные для удобства переходами. Здесь били фонтаны, были высажены фруктовые деревья, цвели цветы... Я поморщилась. Клумбы пестрели дисгармоничностью всяких фиалок, ромашек и маков, в то время как я предпочитала строгую элегантность роз. Красных. Если бы были выведены черные розы, то черных. А вообще так мы красили цветы магией, для эстетики. Правда, цветы после этого цвели недолго…

Я презрительно фыркнула. Здесь на меня уже не только оборачивались — здесь шептались, драматично прикрывали рты руками и показывали на меня пальцем. Воспитанность на высшем уровне.

А мне предстояло пройти почти весь кампус до своего нового здания... Спасибо любимому ректору. Я бы материла и Скелетика, но, поразмыслив, я осталась при мнении, что он тоже был скорее жертвой обстоятельств. Все-таки, набедокурили мы по-крупному, а наш ректор, будучи светлым, темных как-то недолюбливал. В королевстве вообще темным было не очень хорошо, но не могу сказать, что мне было приятно слышать шепотки и чувствовать десятки взглядов, прикованных ко мне. Я была, можно сказать, в стане врага. Ни местные не поймут, ни свои не простят, если я дам здесь слабину. Хотя мне до сих пор было чертовски обидно из-за решения Скелетика.

Я не была примерной, но я была прекрасной студенткой. Я выигрывала конкурсы, приносила университету награды, особенно по некромантии... Именно заклинания, требовавшие от мага работы с Гранью, удавались у меня лучше всего. А я ведь так ждала лекций профессора Ирвига, непревзойденного специалиста по смертельным проклятьям и заклятьям, имя которого было известно любому чернокнижнику.

А вместо этого я тащила свои коробки вперед, к трехэтажному домику рядом с высокой крепостной стеной. Подъезд мило обвит цветущим плющом. Окна на втором этаже были распахнуты, на подоконниках выставлены цветы, оттуда раздавались смех и пение.