Отступник

* * *

Но вояки, как всегда, страдали фигней и телились, выволакивая из заводского здания обломки джаггернаутов и останки их пилотов. Пока они сновали туда-сюда, одаривая нас ненавидящими взглядами, мы насчитали семерых погибших. И ведь что характерно — они ненавидят нас в том числе за собственные потери. Им досадно, что моя команда постоянно выходит с зачисток без потерь, а они гибнут порой десятками. И ни в одну твердолобую башку не придет мысль, что не будь нас — они бы не семью погибшими отделались.

Но даже это — не самое худшее. Гораздо невыносимее ненависти — презрение.

Они презирают нас за то, что мы делаем, ведь в их глазах мы — предатели, истребляющие своих собратьев.

Потом приперлись «дезинфекторы», и охранять их пришлось тоже нам. У военных почти все джаггернауты получили повреждения разной степени, а яйцеголовые уборщики подойти к останкам сами боятся, как будто те могут ожить. На самом деле, должным образом добитые одержимые воскресать не способны, а моя команда недобитков не оставляет, но страх перед пришельцами из потусторонья слишком велик, и я не могу винить в этом обычных людей…

…Я тоже боялся, пока был как они.

— Хорошо, что в этот раз культисты не выбрали целью какой-нибудь двухсотый этаж небоскреба, — заметил Юджин, когда мы уже ехали назад. — Завод — три этажа, и слава Создательнице за это. Ох бы в небоскребе было возни со всей этой падалью…

— Там бы зачистка заняла пару дней, я так думаю, как в Башне Астарты. Вот где была веселуха… Правда, не для всех.

— Лучше не вспоминай, — ухмыляется Маркус, единственный из всей «первой команды», кто был там со мной и знает о той зачистке не из видеохроник.

Фургон притормозил перед прочной дверью, подождал, пока створки не разойдутся, и покатился вниз по пандусу. Вот мы и на базе, а ужин, как говорится, лучше поздно, чем никогда.

К тому же, сильные атаки никогда не идут две подряд, а значит, нас ждет трехдневный выходной.