Вечный ковер жизни. Семейная хроника

Предисловие

Известный русский историк Михаил Григорьевич Талалай, с 1992 года постоянно проживающий в Италии, опубликовал несколько книг и множество статей, посвященных русско-итальянским культурным и церковным связям. Начинал он, правда, с бытоописания Русского Афона, куда совершил долговременные путешествия в 1992–2000 годах. След афонского периода в жизни М.Г. Талалая-учено-го — прекрасно написанная и обильно иллюстрированная книга «Русский Афон: путеводитель в исторических очерках» (2009), а также более десяти статей, опубликованных в русских периодических изданиях в 1997–1999 годах. Однако подлинное призвание М.Г. Талалай нашел в разысканиях «русского наследия» в Италии и в публикациях ранее неизвестных официальных и частных архивных сведений о пребывании русских эмигрантов на итальянской почве, преимущественно в Тоскане.

Он отдал прежде всего дань традиционной теме для историков русской эмиграции — изучению русского некрополя в Италии, и последняя его публикация об этом датирована недавним 2014 годом. М.Г. Талалай, обосновавшийся на долгие годы во Флоренции, по поручению местной церковной общины подготовил также исторический очерк о русской церкви Рождества Христова во Флоренции, вышедший двумя изданиями в 1993 и 2000 годах. Следующей в ряду подобных публикаций явилась его монография «Русская церковная жизнь и храмостроительство в Италии» (2011), документация к которой дает исчерпывающие сведения о том, где, кто и когда обустраивал русскую Италию на протяжении XIX и XX веков.

Ныне издательство «Индрик» публикует еще одну подготовленную М.Г. Талалаем книгу: «Семейную хронику» графа Дмитрия Адамовича Олсуфьева, написанную им в эмиграции в 1920–1937 годах. Д.А. Олсуфьев скончался в 1937 году в Ницце, где и похоронен на местном русском кладбище. Последняя точно датированная страница записок помечена 15 октября 1937 года, а 10 ноября того же года он умер.

Рукопись этих записок по всей видимости утрачена (публикатору не удалось ее разыскать), но сохранилась «фотостатическая» копия с ее машинописи, которая и послужила источником для электронного набора текста.

В спасении записок ключевую роль сыграла Александра Петровна Скоропадская (1878–1952), жена небезызвестного малороссийского гетмана, приходившаяся родственницей автору воспоминаний, чем и вызвано было ее желание сохранить «Семейную хронику» Д.А. Олсуфьева для последующих поколений. Поскольку Скоропадские проживали в Германии, рукопись, по всей вероятности, еще до начала Второй мировой войны была перемещена из Ниццы в Берлин, где А.П. Скоропадская и приступила к ее перепечатке. Благодаря А.П. Скоропадской текст и дошел до наших дней, хотя он и найден был М.Г. Талалаем не в Германии, а в Италии — в архивах переводчицы М.В. Олсуфьевой, находящихся у ее дочери Елизаветы во Флоренции.

Наши интересы, то есть меня и М.Г. Талалая, сошлись не только на афонской теме (я трижды посетил Афон и впервые опубликовал исторические фотографии всех афонских монастырей середины XIX века), но и на семье Олсуфьевых. Когда в 2009 году я издавал воспоминания Ю.А. Олсуфьева «Из недавнего прошлого одной усадьбы», написанные им в 1921–1922 годах, я никак не мог предполагать, что в то же самое время в Белграде его двоюродный брат Д.А. Олсуфьев написал первые страницы своей «Семейной хроники». Как бы мы ни сравнивали эти два текста, очевидно, что они несут бесценную информацию о жизни дореволюционной России.

Дмитрий Адамович Олсуфьев бежал из Новороссийска в 1920 году в полную неизвестность и при полном отсутствии средств к существованию. Все последующие восемнадцать лет он вел полунищенскую жизнь, скитался по благотворительным домам и пансионам, но не переставал писать «Семейную хронику». Вряд ли он возвращался к уже законченным страницам, на отделку текста не оставалось времени, и поэтому в «Хронике» постоянно повторяются уже ранее обрисованные им лица и эпизоды. Он понимал, что его многостраничная повесть нуждается в редактуре, и возлагал несбыточные пожелания поручить свою рукопись на окончательную отделку своему двоюродному брату Юрию Александровичу Олсуфьеву, который, по его словам, имел вкус к работе, подобной «Семейной хронике». Конечно, это было неосуществимо, что понимал и сам автор, который не мог поручиться даже в том, что его рукопись уцелеет и попадет в неравнодушные руки. К счастью, как я уже сказал, копия рукописи сохранилась, и теперь, благодаря самоотверженной работе А.П. Скоропадской и первым хранителям «Семейной хроники» М.В. Олсуфьевой-Микаэллис и Е.М. Олсуфьевой-Пикколомини, она, наконец, подготовлена к печати М.Г. Талалаем.

Читатель «Семейной хроники» может сразу же заметить, что Д.А. Олсуфьев ровным счетом ничего не говорит о последнем периоде своей жизни, о Первой мировой войне, о революции и Гражданской войне, которая выбросила его сначала на добровольческий юг, затем в Константинополь, а уже потом, через Болгарию, Сербию и Италию, во Францию. Зато необыкновенно ярко он запечатлел в своих записках детство, отрочество и раннюю юность в богатом и благополучном доме в Москве и подмосковной усадьбе Никольское. Детские переживания и впечатления редко удерживаются в памяти взрослого человека, но, удивительное дело, они чрезвычайно тонко прочувствованы Д.А. Олсуфьевым и местами перекликаются с известной трилогией Л.Н. Толстого. Собственно говоря, воспоминания Д.А. Олсуфьева ограничиваются 70-ми годами XIX века, хотя в них часто вклиниваются страницы, посвященный лицам и событиям последующих лет, но и они не выпадают из хронологических рамок XIX столетия. Семейные связи и общественное положение автора сталкивали его со многими замечательными современниками: с Л.Н. Толстым, Д.И. Менделеевым, И.С. Тургеневым, В.М. Васнецовым, с представителями царской фамилии, с П.А. Столыпиным, Саввой Морозовым и многими-многими другими.

Немногие выдержки из текста «Семейной хроники» Д.А. Олсуфьев напечатал в русских эмигрантских журналах, преимущественно в «Возрождении». Это «В Зимнем дворце 27 апреля (10 мая) 1906 года», «Пушкинские торжества 1880 года», «Революция. Из воспоминаний о девяностых годах и о моем товарище Савве Морозове», «Москва и революция», «Цареубийство 1-го марта и Москва (из воспоминаний об ученических годах)», «Князь Георгий Львов (из воспоминаний о годах его учения и молодости)», «Фрейлина трех царствований (из воспоминаний о княгине М.А. Васильчиковой)». Мотивация этих эпизодических выступлений в печати была, скорее всего личная, и тексты статей были вариантами соответствующих частей основного текста «Семейной хроники». Именно по этой причине М.Г. Талалай не включил их в подготовленную к изданию рукопись.

Количество изданных и неизданных воспоминаний о жизни дореволюционной России неисчислимо. Их многие сотни, фундаментальных и мелких, частных и общественных по содержанию, литературно отделанных и безыскусных, печатавшихся в России и за рубежом. Из собственной практики я бы мог назвать не только уже упомянутые воспоминания Ю.А. Олсуфьева «Из недавнего прошлого одной усадьбы» (2009), но и «Воспоминания» М.М. Осоргина (2009), в которых немало имен и событий общих с «Семейной хроникой» Д.А. Олсуфьева. Как и всякие воспоминания частных лиц, «Семейная хроника» не свободна от погрешностей в освещении того или иного исторического события, но она много выигрывает в личностном характере изложения. Это своего рода дневник, который как непременную поклажу Дмитрий Адамович тащил из Новороссийска до Лазурного берега Франции. Не совсем понятно, почему автор не направился в Париж, куда устремлялось большинство беженцев, а бросил якорь именно в Ницце. Но и здесь он скитался по разным адресам. По привычке обозначать места, где он начинал очередную главу, восстанавливаются все перемещения Д.А. Олсуфьева: София, Топчидер на окраине Белграда, Рагуза в Далмации, имение М.А. Васильчиковой в Нижней Австрии, вилла Нинотт в Ницце, квартира Е.Г. Кантакузен в Ницце, Русский Дом в Ментоне, приют великой княгини Елены Владимировны в Пек около Сен-Жермен-ан-Ле, Медон, дача Черемисиновых в Фаброне около Ниццы, наконец меблированные комнаты Веховской в Ницце.

Остаются неизвестными обстоятельства смерти Д.А. Олсуфьева и какие-либо распоряжения об оставшемся после него имуществе. Последнее, впрочем, заключалось только в бумагах «Семейной хроники». Давно ушли из жизни все современники, кто хотя бы косвенно мог свидетельствовать о последних днях автора воспоминаний. Добрым словом надо, однако, помянуть тех, кто материально поддерживал его на протяжении многих лет, а стало быть и поддерживал продолжение «Семейной хроники». Это О.Ф. Куломзина, урожденная Мейендорф, литовские Зубовы, О.Н. Олсуфьева, М.Ю. Олсуфьев из Бессарабии, неизвестное лицо из Шанхая.

«Семейная хроника» Д.А. Олсуфьева чудесным образом воскрешает невозвратное время русской дворянской жизни и культуры. Надо сказать, что Дмитрий Адамович много общался с Л.Н. Толстым и его детьми, прежде всего со своим сверстником и соучеником по московской Поливановской гимназии Сергеем Львовичем. В числе его товарищей были тверской губернский предводитель дворянства М.В. Всеволожский, камышинский председатель земской управы И.В. Татаринов, председатель тульской губернской управы князь Г.Е. Львов. Никольское, где Д.А. Олсуфьев провел счастливые годы детства и юности и где он чаще всего бывал в предреволюционное время, пользовалось вниманием самых разных дворянских фамилий. Один только Л.Н. Толстой приезжал в Никольское ежегодно и живал здесь по нескольку дней. Предполагалось даже, что одна из его дочерей выйдет замуж за Дмитрия Адамовича, но он так и остался холостяком на всю оставшуюся ему жизнь, о чем горько сожалел в годы эмиграции.

Трагедия русского правящего класса заключалась в дилемме: либо быть уничтоженным в Советской России, либо бежать за границу и влачить незавидную жизнь беженца и отщепенца. В числе первых был Юрий Александрович Олсуфьев, в числе вторых — Дмитрий Адамович Олсуфьев. Уверенность в стабильности империи была столь велика, что очень немногие обзаводились собственной недвижимостью и банковскими счетами за границей. Автор «Семейной хроники» дает об этом неоспоримое свидетельство. Трудно даже представить, что в какой-то совсем несчастный день у него не было денег даже на папиросы и чай. А ведь когда-то Ницца была щедрой к богатым и свободным гостям из России.

«Семейную хронику» Д.А. Олсуфьева нельзя читать как роман — с его завязкой, кульминацией и развязкой заявленного сюжета. Это спонтанное повествование и в качестве такового оно обращено не к читателю вообще, а к читателю как близкому и понимающему другу, к читателю своего круга по происхождению, образованию и ответственностью перед утраченной Россией. Этой характерностью «Хроника» представляет собой если и не уникальное, но все же редкое явление в русской мемуарной литературе.

Издательство «Индрик» в течение многих лет публиковало воспоминания о жизни в императорской и советской России. С изданием «Семейной хроники» Д.А. Олсуфьева эта библиотека пополняется еще одной книгой. Имена тех, кто содействовал в публикации его записок, названы в предисловии М.Г. Талалая. Мы же в свою очередь назовем нашу многолетнюю сотрудницу Аллу Куартовну Митюкову, взявшуюся за составление аннотированного указателя имен, которыми насыщен текст Д.А. Олсуфьева и приложения к «Семейной хронике», подготовленные к печати М.Г. Талалаем.