Телохранитель Генсека

Глава 1

— Куда прёшь, Шумахер недоделанный? — я выскочил из машины.

Добежал до копейки, заглянул в салон. За рулём — дед. Бледный до синевы, руки трясутся. Ещё бы, такой стресс. Его копейка выскочила с просёлочной дороги. Старик думал проскочить через трассу, а меня и не заметил. Заглох и встал поперек дороги. Я чудом успел затормозить в паре метров от «лихача».

— Сынок… я, это, на кладбище опаздываю…

— Будешь так лихачить, отец, ты туда точно не опоздаешь, — ответил я, недобро усмехаясь. — Скорее окажешься там досрочно, вне очереди.

На зеркале копейки болтался амулет — фигурка совы или филина, к ней приделан пучок перьев.

— Спаси и сохрани, — бормотал дед, — спаси и сохрани…

— Ты бы лучше образок на панель приделал вместо этого. Иконку какую что ли… Николая Угодника хорошо бы. Он помогает в дороге.

Старик едва не плакал. Даже жалко его. Но не столкнулись — и ладно.

«Сынок», «отец»… А ведь человеку за рулём едва ли больше семидесяти пяти. Лет на десять постарше меня — не больше. Деревенские люди часто выглядят старше своего возраста.

— Да это… машина заглохла, — проблеял старик.

— Давай заводи свой драндулет, не дай Бог еще кто въедет!

Я вернулся к своему джипу. Подождал, пока дед заведет жигуль и уберется с дороги. Любопытно, на какое кладбище он торопился? Здесь ведь их несколько.

Настроение испортилось окончательно. И так погано было с самого утра. Жена весь день мозг по чайной ложке выедала. Методично выклевывала, пока собирала чемоданы. И потом всю дорогу не умолкала, пока вёз её в Шереметьево.

Давно бы развелся, но я тогда окажусь на улице. Квартира ведь на жене — досталась ей в наследство. То, что прожили вместе тридцать пять лет, она не вспомнит. И что пахал все эти годы, как проклятый, тоже не вспомнит. А вот что её папа оплатил нашу свадьбу и подарил мне машину, этого жена не может забыть. Её папаша уже лет десять как на том свете, но достаёт меня даже оттуда.

Сейчас уже и не вспомню те времена, когда любил жену. Да что любил, не помню даже, когда у нас с ней был секс. Последние три года точно нет.

Как дочь укатила в Испанию замуж, то жена тут же перебралась в её спальню. И всё — любовь прошла, завяли помидоры. Хотя нет, любовь прошла намного раньше. Наверное, ещё после перестройки. Когда я вылетел из КГБ, дослужившись всего лишь до капитана. Не развелись тогда, пожалуй, только из-за дочери. А потом оставались вместе уже по привычке.

А теперь какой уж развод в моем-то возрасте… Зачем? Сколько мне осталось? Лет десять? Жизнь пролетела, а я и не заметил.

Задумавшись, я слабо смотрел на дорогу. Полосу вижу, а мыслями далеко… Клонило в сон.

Вздрогнув, стиснул руль и слегка подался вперёд, инстинктивно убрав ногу с педали газа. Это меня и спасло. Резкий свистящий звук ворвался в салон. Черная тень на миг заслонила обзор. Я машинально вывернул руль вправо, ударив по тормозам. Джип слетел с трассы в кювет и остановился.

— Мля! Чуть тачку не угробил… — выскочив из салона и осмотревшись, я едва не взвыл — капот прочерчивали свежие царапины. — Зараза, да что же сегодня за день такой!

На обочине что-то слабо трепыхалось… Что ж это такое, интересно, прилетело в лобовое?

Залез в карман, пальцы запутались в цепочке. Выудил пучок перьев. Откуда у меня в кармане этот амулет? Он же в дедовской копейке на зеркале болтался. А в салон к нему я не лез… Ничего не понимаю…

Стряхнул амулет на землю.

Достал из другого кармана мобильник. Подсветил и присвистнул:

— Вот ведь сволочь, — воскликнул, разглядев, что явилось причиной остановки, — летать тебе больше негде, только на шоссе! Козёл винтокрылый!

Причиной моей проблемы оказался достаточно крупный филин. Птица притихла и больше не шевелилась. Я несильно ткнул этот комок перьев носком ботинка. Реакции не последовало. Сдохла что ли?

— А не сдохла бы, я б тебе сам башку отвернул, — все еще продолжая злиться, пробурчал я. Нагнулся, приподнял с земли распростертое крыло. — Ничего себе, птичка! Скажи кому, не поверят.

Я прикинул, за сколько можно продать нечаянную добычу. Из филина с размахом крыльев метра в полтора получится прекрасное чучело. Понятно, денег с продажи пернатого гиганта не хватит на покраску машины. Но с паршивой овцы, как говорится, хоть за моральный ущерб сдёрнуть.

Застелив заднее сидение покрывалом, я закинул туда филина. Сам сел за руль, дал газу — и выехал обратно на дорогу. Хорошо, что у меня джип, а то можно было бы надолго застрять в этом грязном кювете…

Выехал на трассу и повернул к городу.

— Чёртов филин! — некоторое время я все еще не мог успокоиться. Но постепенно переключился на более приятные мысли.

Когда вернусь, надо будет заглянуть к Верочке. Она у меня — ух! — молодая, горячая. С ней иногда удавалось забыть о возрасте. Через раз, но всё же… Взял мобилу, ткнул пальцем надпись «Михалыч СТО». Сейчас жена уже в самолёте, смотрит в иллюминатор. А я совершенно свободен, можно не шифроваться. В трубке «Михалыч» ответил приятным женским голосом:

— Да, Вовочка?

Поморщился. Сколько раз просил не называть меня Вовочкой! Сразу вспоминались анекдоты времён моего счастливого советского детства.

— Алло, Верунчик, я к тебе. Что купить? Конечно, душа моя, для тебя всё, что угодно. Да, заеду, в «Пятёрочку»…

Бах!

Закончить разговор помешал резкий толчок в спину.

Скрежет, треск рвущейся ткани…

Филин, о котором я уже и забыл, вдруг очухался. Замахал большими крыльями, и со страху вцепился когтями мне в плечи.

Я рефлекторно отмахнулся, телефон вылетел из руки и стукнулся обо что-то сзади. Не разбился бы. Пытаясь стряхнуть птицу, я на миг забыл о вождении, но тут же опомнился, покрепче ухватив руль.

Яркий свет внезапно ударил по глазам.

Я что, выехал на встречку?

Рефлекторно вывернул руль, слишком резко взяв влево…

Удара не помнил, как вылетел из машины — тоже. Просто обнаружил себя лежащим на земле. С затылка к уху стекала горячая струйка. Поднес ладонь к глазам и не удивился, увидев на пальцах кровь. Скосив глаза, посмотрел на колеса перевернутого автомобиля…

— Повезло… — сказал и не узнал свой голос — молодой, звенящий. Поднял руку, пошевелил пальцами. Обручального кольца на безымянном пальце не было. Слетело с руки? Но на среднем не оказалось старого шрама. Как так?

Сел. Огляделся.

Только что была зима. Лежал снег. И вдруг лето.

Я сорвал пучок душистой травы и приложил к горящему лбу. Из Шереметьево ехал зимним вечером. А сейчас утро, светает. Тёплое летнее утро.

Стараясь справиться с головокружением, хмыкнул:

— Нормально… Ехал зимой, перевернулся — очнулся летом. Но ведь не в госпитале лежу, а здесь же, возле дороги… Амнезия? Может повредил голову? Кружится, немного болит, но не очень-то и сильно… А вдруг… Может я умер? На лбу от таких мыслей выступили холодные капли пота. Глупости какие! Я больно ущипнул себя за руку. Перестарался — зашипел даже. Ну вот, что и требовалось доказать — мертвый бы ничего не почувствовал.

— Чертовщина какая-то… — я снова посмотрел на автомобиль.

Моего джипа не было и в помине, вместо него на боку лежала «копейка». Точно такая же, как у деда, который торопился на кладбище. Только не старый драндулет, а новенький, будто с конвейера. Ладно, с этим потом разберёмся.

Я полез в карман куртки и снова выудил оттуда злосчастный амулет с перьями. Что за мистика? Я же выбросил этот хлам раньше, когда столкнулся с птицей. То же самое сделал сейчас. Размахнулся и закинул амулет подальше в траву. Движение отдалось в голове резкой болью. Эх, все-таки чмт, наверное. Потому и мерещится всякое…

Не смог сдержать стон. Нашарил в кармане платок, приложил к ране на затылке. Ткань моментально пропиталась кровью. Но больше ничего, кажется, не сломано. Руки, по крайней мере, целы. Позвоночник тоже в порядке, сидеть могу. Теперь надо встать.

Посмотрел на ноги и только сейчас обратил внимание — на мне джинсы. Качественные. Индийские. Кажется, фирма называлась «Милтон». У меня когда-то такие были. Им сносу нет. Хотя точно помню, что с утра был в спортивном костюме. И в теплом пуховике, а теперь на мне легкая куртка из плащевки.

Достал кошелек. Открыл и не поверил своим глазам — советские купюры! Пять красных десяток и фиолетовый четвертак.

Во внутреннем кармане обнаружились красные корочки удостоверения. Тисненый герб Советского Союза на обложке. Открыл книжечку. С фотографии на меня смотрел человек, которого я смутно помнил… Но где и когда я мог его встречать? А, точно! Он выступал перед нами, тогда ещё курсантами Минской школы КГБ. Ветеран. Только здесь на фото он молодой, сухое лицо, ранние залысины.

— Медведев Владимир Тимофеевич, заместитель начальника восемнадцатого отделения девятого главного управления КГБ СССР, — вслух прочитал я.

Почему-то вдруг стало очень спокойно. Тревога ушла. Наверное, это шок после аварии. Другого объяснения странному спокойствию я не находил. Попытался встать. Тело слушалось, но стоило подняться, как всё вокруг поплыло. Будто на карусели верчусь.

Я услышал звук мотора подъезжающей машины, визг тормозов и голоса… Голосов было много. Они роились, окутывали меня, взрывали мозг. И говорили, говорили.

Странно, из автомобиля вышли всего двое, почему столько голосов? Говорят глухо, словно слова пробиваются сквозь вату.

— Владимир Тимофеевич⁈ — это тот, что повыше. Откуда-то я знал его. Сергей Соколов, лейтенант.

— Слава Богу, жив, — облегченно вздохнул второй, невысокий. Этого зовут Егором. Егор Кошелёв, сержант.

— Гбешная форма, а бога поминаешь, — пробормотал я.

— В смысле? — у высокого вытянулось лицо. — Давай в машину его.

— Не хватало, чтобы он тут умер…

Кто, кто это сказал? Он же сейчас не раскрывал рта, я точно видел.

И тут же новые слова из ниоткуда:

— Не думать об этом, накаркаю…

— Он расстроится…

Но губы не шевелились ни у того, ни у другого. Кто говорит? Да кто говорит-то⁈

И почему на них советская форма? Общевойсковая, с тёмно-синими погонами. Знакомо, сам в такой же ходил. Только очень давно.

Откуда я их знаю? Я ведь точно с ними знаком. В голове такая каша. Лица, имена, названия. Будто мои воспоминания перемешались с чужими.

— Рябенко как чувствовал, послал следом…

— Голова у старика работает, глаз алмаз у него…

— Чутьё дай Бог каждому…

Голова кружилась, лица казались размытыми. Я закрыл глаза, зажмурился, несколько раз моргнул, прогоняя сверкающие звёздочки перед глазами. Наверное, покачнулся. Эти двое подхватили меня под локти. Странно, оба едва достают мне до плеча. Вроде не хилые парни. Поясница не болит. Неделю позвоночник «стрелял». И вдруг прошло, как бабка отшептала. И печень совсем не чувствую. Обычно после удара начинала ныть. Даже легкий толчок вызывал болевые ощущения — последствия перенесенного гепатита. А сейчас вылетел из машины и ничего. Только голова болит. Точно сотрясение.

Подошли к черной Волге. ГАЗ-24, надо же, какой раритет! А так хорошо сохранилась машина. И сиденья кожаные. Стоит больших денег. Это кто же у нас такой богатый? Но… Где мой джип?